Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу
Сзади не умолкала автоматная стрельба. Юноша, хромая, старался не опираться на Еву, но время от времени нога у него подворачивалась, и он, тихо скуля, терял равновесие. Тогда девушке приходилось напрягать все свои силы, чтобы удержать парня.
Они двигались чрезвычайно медленно. Так, по крайней мере, казалось Еве, вцепившейся мертвой хваткой в Кирилла. Пальба стала менее интенсивной. Видимо, и Дед, и бандиты экономили патроны. Парень, тяжело и натужно дыша, с трудом волочил ноги, и спустя пару минут Ева начала выдыхаться.
– Давай же, – прошептала она, – давай, мой хороший. Мы дойдем… дойдем.
– Рана, – выдавил из себя Кирилл, – я плохо ее перетянул. Кровь вытекает.
– Терпи, – попросила Ева, – времени нет, мы дойдем.
Стрельба неожиданно прекратилась. Это значило лишь одно: бой закончен. Сердце девушки болезненно сжалось. Она почему-то не сомневалась, что бандиты вышли из схватки победителями. Их было трое против одного семидесятилетнего старика; к тому же Лом имел дурную славу самого отмороженного головореза Треугольника. Скорее всего, о том же самом подумал юноша, – он обреченно произнес:
– Брось меня и беги.
Кирилл попытался убрать руку с шеи девушки, но Ева лишь крепче сжала его запястье и, выключив фонарь, прикрепленный к плечу, через силу прошипела:
– Идем, видишь, уже светлеет, скоро станция.
– Нет выхода, – почти неслышно произнес парень, – нет его. Беги…
– Замолчи! – огрызнулась Ева, буквально взвалив на себя Кирилла. – Не смей так говорить! Слышишь! Не смей!
Сзади доносился гулкий топот ног и веселая нецензурная брань. Юноша практически обмяк, толку от него не было. Но Ева не сдавалась и упорно, шаг за шагом, двигалась в направлении блеклого пятна света. До Проспекта Мира оставалось совсем чуть-чуть, какие-то две сотни метров, может, немного больше.
– Мы дойдем, – шептала она, – дойдем! Слышишь, дойдем!
Ева уже краем глаза видела свет от фонарей, и бандиты конечно же, тоже различали очертания фигур своих жертв. Уже было понятно, что с обескровленным парнем до станции не дотянуть, что шанс остается лишь в том случае, если она прямо сейчас рванет что есть мочи к выходу, бросив раненого.
– Еще шаг, – прошептала Ева, задыхаясь от напряжения, – ну же, хороший мой, еще один шаг, пожалуйста…
Но Кириллу не дано было пройти даже метра. Грянул раскатистый одиночный выстрел, и юноша, издав булькающий хрип, повис всей массой на хрупких плечах спутницы. Ева медленно опустилась на шпалы. Взвыв от бессилия, она расстреляла оставшиеся патроны по приближавшимся врагам, однако ни разу не попала. Бандиты ответили автоматной пальбой, но Ева не обратила внимания на свистящие рядом пули. Она, отбросив пистолет, включила фонарь.
Из шеи Кирилла маленьким фонтанчиком била кровь. Девушка заткнула ладонью рану, и липкая горячая жидкость обожгла ей кожу.
– Ты… – пошевелил дрожащими губами парень и потянулся слабеющей рукой к карману, – возьми… там… там… ты…
– Да, – тихо всхлипнула Ева, – да… я…
Она извлекла из кармана умирающего пробирку и блокнот и спрятала их.
– Ты… самая… очень… – парень из последних сил пытался что-то сказать, но слова его тонули в хрипе.
– Я знаю… – негромко произнесла она, гладя волосы Кирилла не испачканной в крови рукой, – знаю… ты тоже самый-самый…
Юноша ничего не ответил. Он резко запрокинул голову и перестал дышать. Грудь Евы сдавила тяжесть, слезы сами собой потекли по щекам. Но она не успела разрыдаться: рядом раздался радостный рык:
– А! Фольгеровская шлюха, вот ты где.
Ева быстро вытерла рукавом лицо и встала в полный рост. Этим уродам никогда не увидеть, как она плачет. К ней почти вплотную подошел Лом. За ним стояли, нагло ухмыляясь, подельники. На боку у русобородого отморозка болтался автомат, в правой руке он держал тесак, в левой – отрезанную голову Андрея Андреевича. С головы капало.
– Страшно? – осклабился бандит. – Что поделать – не мы такие, жизнь такая.
Когда-то давно Ева, будучи восьмилетней девочкой, стала случайной свидетельницей безжалостной расправы. Ее родной брат, ставший впоследствии гауляйтером Пушкинской, забил до смерти бейсбольной битой мужчину, которому не посчастливилось иметь в массивном рюкзаке чуть ли не двадцать килограмм провианта. Вольф старался ограждать сестру от лицезрения жестокостей, но в этот раз у него просто не было другого выхода, – иначе он рисковал упустить ценную добычу. Для девочки увиденное было самым настоящим шоком. После этого ей несколько месяцев почти каждую ночь снились кошмары. Однако с тех пор многое поменялось, и отрезанная голова Андрея Андреевича не привела Еву в ужас, – наоборот, она неожиданно для себя сконцентрировалась, стала предельно спокойной. Ее переполняла злость – но злость холодная, даже ледяная и непоколебимо расчетливая. Ни слез, ни страха, ни мольбы о пощаде эти мрази рода человеческого от нее не дождутся.
– Фольгер убил моего кореша Брэка, – прорычал Лом, – а я секачем Брэка отхватил башку твоему новому хахалю. Хорошая месть, праведная.
– Он не мой хахаль, – тихо, но твердо сказала Ева, – и у него было имя, в отличие от тебя.
– Ага, не твой, – ухмыльнулся Лом. – Ты ж самая знатная давалка в метро. Перед любым ноги раздвинешь, даже, – русобородый бандит отшвырнул голову Андрея Андреевича в сторону, – перед таким старпером. Может, тебя оприходовать перед смертью? А?
– А почему бы и нет? Оприходуй! – вдруг с вызовом произнесла Ева.
– Я ж говорил, – самодовольно оскалившись, Лом повернулся к подельникам, – эта сучка только об одном и мечтает. Муса, ты у нас самый скорый, порадуй потаскушку напоследок. Время у нас еще есть.
Из-за спины русобородого бандита вышел невысокий брюнет. Ева отступила на два шага и уперлась в тюбинг рюкзачком.
– Давай, только быстрей! – сказал Лом. – Время есть, но его мало.
Лицо брюнета озарила отвратительно липкая улыбка. Он схватил девушку за груди. Пахнуло забористым перегаром и едким потом. Ева улыбнулась и, потянувшись к ширинке бандита, томно промурлыкала:
– Я сама.
Все так же улыбаясь, девушка бросила короткий взгляд на двух других отморозков. Лом расслабленно стоял с тесаком в руках. Второй выродок напряженно вглядывался в туннель, ведущий в сторону Комсомольской. Видимо, опасался, что какая-нибудь команда их нагонит.
Оценив свои шансы и медленно расстегнув ширинку на штанах бандита, Ева неожиданно впечатала колено ему в пах, а когда тот, яростно взвыв, согнулся пополам, изо всех сил оттолкнула от себя смердящую тушу. Несостоявшийся насильник, задыхаясь и рыча, повалился на шпалы. Лом проявил неожиданную прыть. Взревев, он рванулся к девушке и ударил секачом. Ева успела, пригнувшись, отскочить, и тесак со звенящим скрежетом высек столп ослепительных искр из тюбинга.
Не оглядываясь, она помчалась в сторону Проспекта Мира.
– Стой, с-у-у-у-ка!!! – Лом метнулся следом.
Дыхание Евы сбилось, она споткнулась, но, отчаянно взмахнув руками, удержала равновесие и побежала дальше. Конец туннеля был близок, девушка уже отчетливо различала крайний из стоящих на станции вагонов. За ее спиной слышалось натужное дыхание Лома. Казалось, еще немного – и он настигнет жертву. Собрав последние силы, Ева ускорила бег. Тяжелые хрипы сзади усилились, преследователь также прибавил ходу.
«Еще чуть-чуть… – била ошалелая мысль в виски, – еще чуть-чуть…»
И вот, когда до входа на станцию оставалось не больше двух метров, кто-то сильный схватил ее за рюкзачок. Ноги Евы подогнулись, и тут же пришло осознание бесполезности любого сопротивления. Она обречена, она погибнет. Здесь и сейчас, не дотянув до спасительной границы между светом и тьмой, между жизнью и смертью, не успев преодолеть ничтожное расстояние, длина которого равнялась ее росту.
Но кто-то другой, не она, а некто, живущий внутри нее, остервенело борющийся за жизнь, приказал телу не сдаваться. Лом, замахнувшись секачом, уже готов был разрубить голову несчастной, но Ева, резко разогнув ноги, врезалась спиной в бандита. Отморозок, не ожидавший такого, попятился, опустив тесак, а девушка двумя быстрыми движениями освободилась от рюкзачка и рванулась к выходу на станцию.
Яркий свет ослепил Еву. Она зажмурилась, споткнулась обо что-то и упала. Девушка перевернулась на спину и увидела сквозь прищуренные веки зловещую фигуру бандита, занесшего над ней окровавленный секач. Ева инстинктивно простерла перед лицом руки, понимая, что теперь ее уже ничто не спасет.
– Опустить оружие!!! – скомандовал чей-то стальной голос. – Иначе в соответствии с седьмым пунктом правил я вынужден буду открыть огонь!
Ева повернула голову. На платформе с автоматом наизготовку стоял ганзейский спецназовец и целился в отморозка. Лицо Лома искривилось в яростной гримасе. Помедлив немного, он демонстративно вытер секач об штаны девушки и спрятал его в поясной чехол.
