Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим

— Тоже возможно, — согласился второй, но тот что напротив, тут же возразил.

— Только график, в штабе составляют, и на какой пост отправят, ты узнаешь непосредственно перед дежурством. Плюс всё время разными составами. Свободно и постоянно выезжают только охотники.

Мы так примерно и думали когда прикидывали каким образом это всё происходило. Но тогда вариантов рассматривали много, и всё так, гипотетически. Теперь же рассуждали уже конкретно, применительно к ситуации.

Поэтому, остановившись на охотниках, стали размышлять кто из них может подходить на роль предателя.

Никаких списков у нас не было, но охотничья артель в селе немногочисленна, и мужики по памяти перечислили всех её участников.

Шестерых отмели сразу, по тем или иным причинам они не подходили. Оставались всего трое.

Первый — Андрюха Шекель, молодой парень лет двадцати пяти, или около того, жил с родителями, и частенько побухивал. Причем не просто вечерами или по пятницам, а конкретно уходил в запой. Этот факт вроде и говорил о нём как о человеке ненадёжном — иной раз пьяница ради бутылки на что угодно пойдёт. Но с другой стороны, на месте городских я бы связываться с пьянчугой не стал. Договоришься о чем-нибудь, а он забухает. Чего тогда?

Второй — Коля Салажонок. Мужик— в противовес фамилии, очень крепкий. Роста примерно моего, под два метра, а весом ещё и потяжелее килограмм на тридцать. Так-то он вроде нормальный, в смысле — не замечен, не попадал, не числился, и в список его включили из-за того что жил он на отшибе, в самом начале тринадцатой улицы. Там ещё овражек такой был, до реки в любое время суток можно незамеченным пройти. По сути, идеальный вариант если хочешь кого-то незаметно встречать, или провожать.

Ну и третий, самый, на мой взгляд подходящий вариант — Сергей Николаевич Ольшанский. Его может быть и звали бы Серёгой, или Николаичем, но он требовал формального к себе обращения. Только по имени отчеству, и никак иначе. Одинокий, хмурый, вечно недовольный, и неимоверно ворчливый. Куда не придёт, везде ищет до чего бы докопаться — то хлеб недопекли, то перепекли, а то и вовсе не испекли. Человек из серии — «стакан наполовину пуст», если вкратце. Правда охотником он был хорошим, посему и числился бригадиром нашего охотхозяйства.

Кроме его нелюдимости и скверного характера, он очень не любил Кривоухова. Не знаю что произошло между ними, но ругались они чуть не до драки. Ну и кроме этого, — если говорить о мотивации, претензий к окружающим он имел немало.

Жил тоже с краю, недалеко от речки. Оврагов там правда не было, но зато под рукой была буханка на которой он и передвигался. Дом у него большой, двухэтажный, точнее полутораэтажный — первый этаж цокольный, наполовину в земле. Роту конечно не разместишь, но пару взводов запросто. Тем более у охотника и со снабжением всегда был полный порядок.

Естественно, кроме тех кто провёл сюда чужих, должны быть ещё люди, это мы понимали.

«Не знаю, может я зря напрягаюсь», — сказал намедни Олег, но вам не кажется странным параллель — там охотники, целый клан фактически, и здесь охотники. Не может быть так, что они заодно?"

Тогда конечно мы просто посмеялись, разговор был ещё до нашего бегства от людей Клауса, но сейчас такое предположение не казалось уже чем-то нереальным. Как говорят — рыбак рыбака видит издалека, так что, — почему бы и нет?

— Ну так что? Какие наши действия? — сминая пустую пачку, поднялся Леонид.

— Не знаю... — Василич тоже встал, и держась за спину, прошёл к окну.

— Может побеседовать с ними? Прихватить где потише, да допросить аккуратно. Как вам такая идея? — предложил Олег.

— А если человек не при делах? Что потом с ним делать? Как объяснять?

Я понимал что допросить «по тихой», как предложил Олег, не получиться. Если ты хочешь быть уверен что человек рассказал всё что знает, методы должны быть соответствующие. Иначе просто нельзя. Ну а если приложишь все усилия, то в случае невиновности «пациента», как потом людям объяснять откуда у него следы от побоев, ожоги, сломанные пальцы и прочие последствия допроса?

— Я бы последил для начала. Выяснил, как живёт человек, чем дышит. Если кто-то из них причастен, по-любому выдаст себя. — Возразил второй близнец. Он всё время переглядывался с первым, и у меня складывалось такое ощущение, что им даже говорить не нужно, без слов друг друга понимают.

— А мне вот интересно, как ты наблюдать-то будешь? Это не город, враз срисуют. Говорю же, брать за жабры и трясти. Других вариантов нет! — продолжал настаивать Олег.

— Поддержу, пожалуй. Нечего с ними церемониться, даже если и перегнем палку, ничего. Свои люди, поймут. — низко, словно пароходный гудок, пророкотал Пётр Старостин. До этого момента он не произнес ни слова, брат его ещё как-то участвовал в обсуждении, а этот просто молча слушал. Зато теперь, когда высказался, прозвучало это особенно веско.

— То есть, ты считаешь, что можно вот так, без малейшего повода, прижать человека, отмудохать его, и ничего за это не будет? — напрягся первый близнец, второй хотел поддержать, но сдержался, только усы топорщнулись.

— Конечно считаю. — продолжил «гудеть» Старостин. — Об том и толкую...

— Нет, но как же... — снова открыл рот близнец, но был перебит Леонидом.

— Давайте проголосуем. — доставая ещё одну пачку, тоже початую, произнёс тот.

Мужики вновь потянулись за сигаретами, возражать против голосования никто не стал.

Молча прикурили, затянулись — тот что кашлял, не затягивался, и расслаблено замерли в ожидании.

— Кто за то за предложение Петра? — не стал затягивать Леонид, и первым поднял руку.

За ним Олег, оба Старостиных, Виталик, и Лёха Сивохин. Остальные переглядывались меж собой, но голосовать не спешили.

— А воздержаться можно? — спросил Антон Петрович.

— Не можно. — серьёзно ответил Леонид, покосившись в мою сторону.

Я никогда не был сторонником крайних мер, сам не раз попадал под несправедливую раздачу, но сейчас понимал, — время не на нашей стороне. Поэтому и поднял руку, определяя исход голосования. Семь голосов за, пять против.

— Ну смотрите... — развёл руками первый близнец, а второй только поморщился. Остальные никак не отреагировали, как дымили сигаретами, так и дымили.

— Я надеюсь никто заднюю не даст? — оглядывая собрание, угрожающе прищурился Олег. Умел он так, одним взглядом жути нагнать.

— Решение большинства, куда ж деваться-то... — вздохнул первый близнец, и посмотрел на второго.

— Согласен. — с готовностью кивнул тот.

Остальные опять молча приняли решение большинства, во всяком случае открытых возражений не последовало.

Дальше пошли технические вопросы; кто, когда и что делает. Думали недолго, и обсудив детали, операцию назначили на сегодняшнюю ночь.

План был простой и незамысловатый. С вечера следовало удостовериться что подозреваемые дома, а для этого немного последить, ну а как уснут, так и брать по одному. Пока сонные.

— Ты хотел с Иванычем переговорить. — уже на выходе, тормознул Василич.

— Хотел. А ещё я хотел с дровами что-то решить, да съестного найти чего-нибудь, у меня семья дома, а из еды соль, да острый перец.

Тут я конечно соврал, но не на много. Если сравнивать с тем что у нас было тогда, и тем что есть сейчас, примерно так всё и обстоит.

— В смысле? — удивился Василич, и удерживая меня за локоть, чуть прикрыл дверь.

— Да в прямом. В доме — шаром покати. Всё что можно было спереть — спёрли. Погреб пустой, поленница тоже, даже и ветряк разобрали.

— Серьёзно? — по его вытянувшемуся лицу, я видел что для него это на самом деле новость.

— Да какие уж тут шутки... И это я ещё толком и не смотрел...

Василич всё понял правильно, и через полчаса мы грузили в буханку ящики с картошкой, консервацию, мясо, овощи всякие, крупы и прочее что было на столовском складе, ассортимент которого приятно поражал разнообразием. А когда набили машину до верха, в прямом смысле, кое-как впихнули ещё и небольшой дизель генератор, доставшийся, как я помнил, осенью в качестве трофея.