Чужие степи 3 (СИ) - Ветров Клим

— Да не спится как-то. — облокотившись о борт, он сидел поджав ноги, и смотрел прямо перед собой, положив на колени автомат.

Расспрашивать, от чего именно ему не спится, я не стал, тут и так всё понятно. Переживает, как наверное и все мы. Это Олег человек военный, и отрубается по команде, а у гражданских так не получается.

Хотя с другой стороны, назвать хоть кого-то из наших гражданскими, было бы не совсем правдой. Выживая практически год в таких условиях, ты автоматически становишься если не солдатом, то уж как минимум человеком сведущим в военном деле. Лично я себя никогда человеком военным не считал, хотя та же армия за плечами, потом еще кое-какой опыт был. Но сейчас, без ложной скромности, меня можно без всяких экивоков отправлять на войну. Да, возможно я чего-то не умею и не знаю, но как минимум не вздрагиваю от выстрелов, близких разрывов, и чётко знаю что делать практически в любой ситуации.

Вот только поспать, — хотя ночь прошла спокойно, я так и не смог. Мысли разрывали мозг, и чтобы хоть как-то унять их, успокоить, я, пользуясь фонариком, до утра просидел над прихваченной на заводе рукописью.

Ничего технического, просто какой-то отчёт, изобилующий графиками, цифрами, и фамилиями. Не знаю что именно меня в нём привлекло, но мне казалось что прочтя эту толстенную кипу бумаги, я узнаю что-то важное, ну или хотя бы нужное. Оно, может быть, так и было бы, но объём текста, его трудночитаемость — связанная как с возрастными изменениями чернил, так и неразборчивостью почерка, не дали мне осилить и четверти загадочного «манускрипта».

Кроме чтения, я дважды грел мотор, не давая спать при этом всем находящихся в самолёте. Просыпался даже Олег. А утром, едва рассвело, завёл двигатель в третий раз, уже непосредственно перед взлётом.

Быстрый утренний моцион в виде подкачки давления в стойке, лёгкий завтрак, чашка наспех сооруженного кипятка, и мы поднялись в небо.

Леонид сменил Олега, как более продвинутый в качестве штурмана, и уже через час мы летели над знакомыми территориями.

— Может над селом пройдёмся? — когда после двадцати минут вызовов по рации, ответа так и не последовало, а вдали заблестел церковный купол, спросил он.

— А что ещё остаётся? — пожал я плечами. Если нас не слышат в эфире, значит услышат так, а потом, на что я очень надеялся, всё-таки выйдут на связь.

Естественно рисковать и лететь прямо над селом, я не планировал, достаточно было просто пройти рядом, и сесть где-нибудь на взгорочке, чтобы издали видно было кто к нам потянется.

И на на этот раз всё получилось. Рация ожила, не успели даже сесть, и когда заходили на посадку, Леонид уже во всю договаривался с кем-то на той стороне провода.

— Василич сказал сам придёт. — снимая наушники, сообщил он, едва я заглушил мотор. — Мол всё понимает, очень рад и всё такое...

Мне искренне хотелось верить в это, тем более я довольно хорошо знал Василича, и то что именно он вышел сразу на связь, говорило уже о многом. Но на всякий случай мы подстраховались; Олег нацепил маскхалат, и отойдя от самолёта, залёг где-то со снайперкой. Как говорится — доверяй, но проверяй. Мы же с Леонидом должны будем выйти навстречу Василичу, и поговорить на нейтральной территории.

Здесь я правда не особо понимал логику Леонида — к нам идёт пара человек и встречать их на морозе, да и самим мёрзнуть... Но что сделано, то сделано. Он и сам понимал что перестарался с условиями, поэтому сейчас сидел насупившись сам на себя.

Я же смотрел в бинокль.

Минут пятнадцать ничего не происходило, потом к южному посту подъехала машина, и из неё вышли двое. Расстояние достаточно большое, лиц не видно, но один из них, по фигуре, вроде и правда Василич.

Пройдя до присыпанной снегом землянки, они на некоторое время скрылись внутри, но достаточно быстро вернулись, и принялись расчехлять что-то накрытое тентом.

Снегоход. Непонятно откуда он здесь, но в том что это именно снегоход, сомнений у меня не было. Синий, с белой полосой, весь такой обтекаемый, явно что-то импортное.

Потоптавшись возле него, Василич сел за руль, а второй устроился сзади.

— Ну что, пойдем? — отрываясь от бинокля, предложил я.

Леонид кивнул, и поднявшись, закинул на плечо калаш.

— Пошли. — сказал он.

До поста примерно полтора километра, но им ещё нужно объехать ров, а мы как раз за это время пройдем оговорённое расстояние.

Шли молча, Леонид впереди, я чуть поотстав. Снега в степи много, но наст настолько плотный, что легко выдерживал вес человека. Видимо сказывалась непостоянность погоды — подтаяло, коркой замёрзло, и сверху присыпало.

Ветерок не сильный, но неприятный. Вроде и не холодно, но как-то промозгло, только вышли, а уже не комфортно.

Снегоход тем временем выехал на открытую местность, и выплевывая сноп снежных брызг, направился в нашу сторону.

— Всё. Дальше не пойдем. — Леонид остановился, и перекинув автомат, взвёл затвор. Чуть замешкавшись, я сделал тоже самое. Снегоход быстро приближался, и уже отчетливо слышался шум его двигателя.

Не доезжая метров тридцать, Василич остановился — а я уже отчетливо видел что это именно он, и степенно спешившись, высоко поднял руки.

Лица второго я не наблюдал. Накинутый, чуть не до подбородка, капюшон, лишал возможности опознания. Он, в отличии от Василича, так и сидел на месте, не делая никаких движений.

— Прикрой если что. — не оборачиваясь, бросил Леонид, и не опуская калаш, двинулся навстречу переговорщику.

Понимая что всё идёт как надо, я всё же снял рукавицу, и положив палец на спусковой крючок, приготовился.

Тем временем Леонид подошёл к Василичу, и коротко о чем-то переговорив с ним, махнул рукой, подавая знак что всё в порядке.

Знак этот был не только для меня, но и для для Олега. Ведь он, зарывшись где-то в снег, пристально наблюдал за происходящим.

Я двинулся к ним.

— Здорово Василий! — улыбался Василич. — Уж думал не дождусь вас!

С того момента как я видел его в последний раз, он почти не изменился. Разве что лицом чуток почернел, но это нормально для нашего солнца. От него даже зимой загораешь.

Ответив на приветствие, я спросил про второго, почему он не подходит, и не открывает лица.

— Потому что это сюрприз Вася. — ухмыльнулся Василич, и выдав — как там в рекламе было? — Вместо тысячи слов. Во! — довольно рассмеялся.

Не понимая значения сказанного, я уточнил что же он имеет ввиду. Но ничего не объясняя, Василич только хитро подмигнул, махнул второму, который наконец слез с сиденья снегохода, поправил одежду, и так же подняв руки, двинулся к нам.

Лица его я так и не видел, но судя по движениям, человек этот был явно не молод. Он тяжело переставлял ноги, и шумно дышал.

Подойдя поближе, остановился, и откинув с лица капюшон, посмотрел на меня.

— Григорий Иваныч? — едва не потеряв дар речи, всё же выдавил я. Передо мной, живой и здоровый, стоял тот человек, тело которого мы привезли из брошенного посёлка, и которое загадочно пропало вместе с золотом скифов.

Не знаю, от шока ли, или ещё от чего, но недоверие пропало, и уже через полчаса, я сажал машину на расчищенную и отмеченную вешками полосу.

А встречали нас чуть не пол села. Ни я, ни кто-то ещё из наших, такого, конечно, не ожидал. Много знакомых лиц, кто-то улыбается, кто-то просто изучающе смотрит, кто-то демонстративно кривится, в общем всё как всегда, — родная деревня.

Откуда-то сзади, в стёганом полушубке и здоровенной овчиной шапке, протискивается дядя Саша. Румяный и веселый — то ли от мороза, то ли уже принял на грудь, он подскакивает ко мне, и шумно лезет обниматься.

— Спасибо Васёк! — трясет он меня за плечи, — Спасибо тебе! Сохранил таки мою ласточку! Век не забуду!

Снова лезет обниматься, и расчувствовавшись, по-стариковски всхлипывает от избытка чувств.

Впрочем, продолжается это не долго, и вскоре мы оказываемся дома.