Федор Березин - Красный рассвет
Говорите, СМИ могут заинтересоваться и наслать корреспондентской саранчи? Помилуйте, это вам не Европа, где концентрируются все значимые мировые новости.
Конечно, доплата на тот же счет. Но все же дешевле, чем реклама, и к тому же окупится. Потому как теперь на королевские нидерландские суда нет отбоя от морских волков. Так что от корсаров есть какая-то польза и Атлантическому союзу. К тому же если о проблеме меньше говорить, то ее вроде бы и не существует. И можно тихой сапой выгодно спихнуть списанные «томагавки». Все лучше, чем в металлолом. Опять же, если говорить о пиратстве хотя бы вскользь, то есть оправдание для строительства еще пары десятков модернизированных эсминцев-стелс. Короче, куда ни глянь – сплошная выгода.
Так что пусть Россия резвится. Она фигура слабая. Если что – ее к ногтю прижать просто. Сколько уж раз получалось.
44
Морские песни
И все-таки бывший «Шестидесятник» мог смело называться корсаром, не только потому что любил охотится из подводного положения или пускать оттуда же, с глубины, бьющие белку в глаз крылатые ракеты. Нет! Как всякий уважающий себя пират, он имел на борту настоящую абордажную команду. Она была не слишком велика, ибо подводный корабль все ж таки не десантная баржа, но входили в нее отпетые головорезы. В том плане, что когда-то в юные годы наполучали кучу спортивных разрядов, и отнюдь не по шахматам-шашкам, а потом назаканчивали всяких училищ внутренних войск, а кое-кто даже Рязанское десантное. Так что они умели много всякого-всего, могущего удивить простого матроса и вызвать законную зависть маститого флотского офицера.
На борту «Индиры Ганди» эту шатию-братию, могущую метать хозяйственные топоры на дальность гранаты, завели с тех пор, как убедились, что в современной густющей сети морских транспортных потоков иногда просто не обойтись без Призовой команды. То есть людей, способных подняться на борт судна и убедиться, что это то самое – искомое. А главное – после доходчиво и быстро заставить команду его покинуть. Когда в плечах пол-аршина, убеждение идет на уровне памяти генов, а не только через сложный инженерный расчет соотношения калибра болтающейся на этом самом плече «игрушечной» штурмовой винтовки и возможного ущерба собственной голове. Разумеется, пиратский десант умел не только жонглировать невиданными в море вещами типа топоров и саперных лопаток (коими при случае в течение полуминуты можно произвести массовое убийство с расчленением жертв). Как достойные водные млекопитающие, почти все люди, его составляющие, умели ладить с аквалангом, а кое-кто даже бережно раскурочивать донные мины (уж про установку магнитных – нечего и говорить).
Самым главным среди этого отпетого воинства, прошедшего не одно Казахское ханство далеко не только с притороченной к поясу лопаткой, а с ПТУРСо-пулеметной поклажей на загривке, был Владимир Михеевич Румянцев. Огромный дядя, родившийся в далеких девяностых. Годах, которые вначале подарили большие, но, как оказалось, обманчивые надежды, когда ослиный народ побрел за новой, притороченной к удочке морковкой. Так вот, если у остальной группы в плечах имелась сажень, то у Владимира Михеевича – косая. Глядя на чудо Румянцева снизу вверх, любой моряк-подводник предполагал, что он размещен и внесен в опись имущества кают-компании либо кубрика заблаговременно, еще до того, как лодочные секции «Шестидесятника» сшили в единое целое. Его перемещение по корабельным отсекам производило впечатление продевания верблюда в игольное ушко.
В обычное время эти горы мяса томились на борту от безделья. Их мышечной удали не получалось тут разгуляться в полную силу. Естественно, как на всяком уважающем себя атомоходе, на «Индире Ганди» имелся тренировочный зал. В любое время дня и ночи кого-нибудь из «абордажников» непременно можно было застать там, шутя создающего антигравитацию для многопудового железа гирь либо шлифующего ладонями сталь турника. В этом не наблюдалось ничего удивительного, ведь во времена походов понятия ночи и дня абсолютно идентичны. Удивительно было другое, личный рекорд некоторых из них в отжиманиях от прорезиненного пола фланировал где-то в районе тысячи раз. По тайной прикидке Бортника, в этом виде соревнований весь технически грамотный экипаж «Индиры Ганди» вряд ли бы победил хотя бы одного из отряда Румянцева. Так что командир корабля очень и очень надеялся, что период его правления все-таки обойдется без неконтролируемо-спонтанного высвобождения энергии не только жидкометаллического реактора, но и этих живых выходцев из Древней Спарты.
Естественно, не использовать такую мощь даже косвенно было бы крайне нелепо. Потому головорезы Румянцева значились в экипаже внутренней полицией. Согласитесь, совсем не лишнее дело на пиратском корабле, личный состав которого переваливает за сотню душ.
45
Пластик, железо и прочее
И вроде бы ты служишь. Ну понятно, вообще-то для Родины-мамы. Но ведь и для себя тоже. Уже «морской специалист седьмого класса». Оклад. Не генеральский, но все же не сравнить с тем, что ты мог бы заработать там, в родимом Арканзасе. И вроде уже туманом кроется то прошлое в окраинах Литл-Рок: молодежные черные банды ровесников, какие-то революционные лозунги, для многих, как оказалось, просто прикрытие будущей преступной деятельности. Странно, как он тогда умудрился вырваться? Все-таки армия по призыву – дело в некотором плане полезное. Потом выяснилось, что и здесь, в вооруженных силах, существует Союз черных племен (СЧП). Вообще-то достаточно вялая организация в отношении действий, все больше теория, всякие заумности о целях существования рас. О корнях человечества, которые, оказывается, проистекают из юга континента-прародины – Африки. И значит, черные – это самая истинная, незагрязненная ветвь человечества. Остальные налет, генетические отслоения от основного ствола. Нет, прямо о том, что недочеловеки, не говорится. Намекается? Ну, тут кто как трактует, мало ли, какая у кого голова.
Понятно, параллельно это как-то накладывается на всегдашнюю песню о лучшей в мире и самой демократической стране, которая вроде бы уж никак не в Африке, тем паче не в Южной. И вообще, у флота своя специфика. Здесь, в NAVY, еще и морское братство. Даже какой-то отголосок старого – «человек против стихии«. Однако это только долетает. Как-то в самом нутре большого авианосца влияние матери-Природы ощутимо не очень. Нужно баллов десять-двенадцать, дабы сюда добралась – нет, разумеется, не рев (вентиляционные, кондиционированные потоки перекрывают все это легко) – только качка. Да и то, это где-то на палубе, да еще подальше от центра масс, она ощутима в достаточной мере. Здесь, в центре управления воздушным движением, идеальные условия для тех, кто мучается морской болезнью, но одновременно любит флотские привилегии и форму.
Короче, бывают целые месяцы, в которые о СЧП ни слуху ни духу. Тем больше шок, когда снова сталкиваешься. Это как давняя болезнь. И вроде обостряется иногда, и мешает, но уже так привык, что прямо гордишься привилегированно-избирательным страданием.
Но теперь СЧП прямо-таки ожил. Правда, как-то таинственно, совсем уже втихомолку. Оказывается – прямо не верится, – на него начаты гонения. Где-то какие-то активисты арестованы. Фильмовая, революционная романтика налицо. И выясняется, в процессе словесной (не стереоэкранной) передачи новостей это только брызги, рикошет от наступления этапа репрессий против истинной расы. Ведь куда рулит родимый «Авраам Линкольн» и все остальные звенья «большой боевой линейки»? Оказывается, именно туда, к прародине человечества. Похоже, эти ветви-сучья основного генетического древа, всякие отклонения божественного кода в сторону отбеливания, решили ни больше ни меньше, а истребить носителей истинного лика. И начать с самой сердцевины, с черных жителей матери-Прародины. Потом, со временем, разумеется, возьмутся и за остальных. Все равно после уничтожения основного звена они никогда не смогут доказать свою истинность. И их можно будет навсегда считать недочеловеками, которых приравняли к белым всего лишь из побуждений заботы об несчастненьких и увечных.
46
Морские песни
– Не нравятся мне пакистанцы, – философствовал Тимур Дмитриевич Бортник, восседая перед обширным монитором, напрямую соединенным с камерой обзора, помещенной в перископе. В этой фразе не имелось ничего принципиально нового. Точно так же он говорил об аравийцах, иранцах, о жителях Северной или Южной Шри-Ланки, о филиппинцах и даже о некогда официально владеющих лодкой индусах. Такой уж он был человек, а может, долгое пиратское житие выработало в нем привычку не просто «доверять и проверять», а «проверять! проверять! и еще раз проверять!»? Вполне допустимо, ибо пират является потенциальным врагом всех, а значит, и самого его готов прихлопнуть кто ни попадя.
