Алексей Барон - Третье пришествие
— Видите ли, в центре опять демонстрация.
— А, — сказал я. — Требуют хлеба и зрелищ?
Крючканов вежливо улыбнулся, махнул рукой, и обе машины сдали назад.
Под пластиковым навесом остановки кроме нас оказались немолодая, но пребывающая в хорошей форме стюардесса, двое подростков, явно сбежавших с уроков, и неряшливый, сильно пахнущий мужичок с авоськой, в которой звякали стеклянные сосуды. Все они наверняка уже находились под прицелами двух охран: и моей, и Крючканова. Я, как и шеф ФСБ, подозревал в этой публике чьих-нибудь шпионов, хотя шпионам всех стран тогда должно было быть совсем не до нас.
Дул прохватывающий февральский ветерок. Крючканов поднял воротник пальто. Достал носовой платок. Высморкался. В общем, предоставлял инициативу мне, несмотря на то, что о встрече просил он. Мне это не понравилось, и я вернул мяч на его половину поля.
— Не простудитесь, Виктор Васильевич?
— Да не должен. Здоровье пока есть.
Крючканов посмотрел в безоблачное небо. Я усмехнулся.
— Смелее, Виктор Васильевич.
— Попробую. Не знаю, имеет ли смысл, но на всякий случай примите мои извинения. За наше участие в формировании вашей группы.
— Не знаю, имеет ли это значение, но не принимаю.
— Что ж, вполне можно понять, — сказал Крючканов и снова замолчал.
Мимо нас в сторону аэропорта тек плотный транспортный поток. Мы оба знали, что количество рейсов в города, расположенные восточнее Урала, увеличивалось с каждым днем. Все, кто имел такую возможность, покидали Москву. Согласно настоятельным рекомендациям правительства, которые подготовили Фима с Димой и послушное нам МЧС.
Подошел автобус. На его борту подозрительно добрый волк и не в меру раздобревший заяц совместно поедали чипсы из тамбовской картошки. Стюардесса, мужичок и подростки волка не испугались и уехали. Вместо них высадился наголо обритый молодой человек в лягушачьего цвета штанах и в красной лыжной куртке. С независимым видом огляделся, цыкнул зубом, вынул сигарету и неторопливо закурил. Потом вразвалочку зашагал к ближайшему дачному поселку. Видимо, для того, чтобы восполнить извечную нехватку мужского населения. Крючканов проводил его взглядом. Как мне показалось, не без зависти.
На остановке больше никого не осталось. Как ни крути, единственным собеседником оказался я, некто Черешин.
— Владимир Петрович! Аудио- и видеоконтроль вашей виллы снят. Вашей квартиры — тоже. Работает только охранная сигнализация и внешние камеры. Группа Алисы Георгиевны поступает в ваше оперативное распоряжение.
— Этого мало. Кончайте закулисные игры начисто. Право, не время для шалостей, когда на нас такое, — я кивнул вверх, — валится.
Крючканов поднял носатое лицо и зажмурился от яркого солнца. В небе гудел набиравший высоту «Боинг» каких-то авиалиний.
— Если вы считаете, что я большой любитель дворцовых интриг, то зря. Многое катится по инерции, а инерция у нас огромная. Да и трудно проводить уборку, когда из каждого ящика секреты сыплются.
— И скелеты? — не удержался я.
— Не без того, — холодно ответил он. — После Феликса Дзержинского наша организация во многих руках побывала. Не скрою, и сейчас любой сотрудник может оказаться перед дилеммой: либо закон, либо приказ. В кадрах остаются те, кто выбирает второе.
— А моральные принципы?
— Моральными принципами поступаемся не только мы. Могу напомнить и ЦРУ, и Моссад, и британскую Ми-6. И немцев с французами, если их припекает по-настоящему. Спецслужбы остаются последним средством против угроз, с которыми государство в рамках действующего законодательства справиться не может. Но мы — инструмент, Владимир Петрович. Одним и тем же топором можно рубить как дрова, так и головы. Вас беспокоит угроза государственного переворота со стороны ФСБ?
— Вот-вот. В мутной атмосфере после взрыва.
— Вы не одиноки. Знаете, когда к власти пришел Андропов, выяснилось, что кроме закручивания гаек верхушка КГБ ничего толкового предложить не в состоянии. Для политических реформ не хватало смелости, а для экономических — знаний. Между тем, требовалось и то, и другое. Уверяю вас, это неприятное открытие многие помнят.
— То есть не все?
— Всегда можно найти людей, которые считают, что власть нужно сначала брать, а потом уж думать, что с ней делать. Такие вполне могут снова наступить на грабли.
— Но как же вы работаете с этаким-то аппаратом?
— Ну во-первых, аппарат не весь такой. А во-вторых, я работаю с тем, что есть. Нельзя же всех уволить.
— Всех и не надо. Наиболее твердолобых.
— Поверьте, это происходит. Без лишнего шума. Хотя и не быстро.
Сказав это, он вопросительно посмотрел на меня. Прямо и открыто.
— Ну так как?
Я развел руки.
— Другого ФСБ у нас нет. А астероид есть. Придется сотрудничать.
— Хорошо, спасибо и на том. Чем могу быть полезен?
— Возьмите под охрану шахты.
Крючканов вновь поднял носатое лицо и зажмурился от солнца. Наверное, нечасто видел светило из окон Лубянки. Вот и наслаждался. Тогда мы еще не опасались звезды по имени Цой.
— Шахты? Все?
— Да и не только шахты. Другие темные места без глазу оставлять тоже не годится. Рудники, метро, тоннели, пещеры, бомбоубежища. В общем, любые углубления, где можно спрятать население.
— Не хватит сил.
— Предполагается, что ФСБ обеспечит только внутреннюю охрану. Внешней займется армия. Начинайте с самых крупных дырок, Виктор Васильевич. Дальше — как получится.
— Приказ президента?
— Думаю, вы получите его после обеда. Свяжитесь с Генштабом?
— Да, конечно. Но перед тем как действовать, хотелось бы увидеть картину с максимальной полнотой.
— А чего вам не хватает?
— Вы познакомите меня с прогнозами САГ?
— Сегодня же.
— Считаете, все будет плохо?
— Нет, дорогой Виктор Васильевич. Все будет гораздо хуже.
— Вы меня пугаете.
— Это возможно?
— Я, в общем-то, — человек. У меня есть семья. И ничто человеческое…
— Тогда приезжайте в гости. Чайком угостим. И все-все покажем. Причем совершенно добровольно.
Крючканов усмехнулся.
— Буду рад познакомиться с вашими знаменитыми хакерами.
— Табу, Виктор Васильевич. Их трогать нельзя. Они совершенно незаменимы.
— Мы и не трогаем. Должен сказать, Алиса Георгиевна могла найти эту парочку уже довольно давно, — с большим добродушием сообщил Крючканов.
Я удивился. Тому, что такая простая мысль не приходила мне в голову. В самом деле, Любчонок и Томусик. Когда это они появились в жизни Фимы и Димы? Вот уж воистину, самые умные из мужиков — все равно дураки. Что поделаешь? Y-хромосома. Карма.
— Почему же вы их не трогали? Предвидели астероид?
— Нет, конечно. Собирались использовать в иных целях. Но вы нас опередили.
— Уж извиняйте.
— Не за что. Вам они сейчас нужнее.
Это «сейчас» следовало запомнить, и я, конечно, запомнил. Вряд ли Крючканов мог проговориться случайно. Это он предупреждал. Что ж, очень любезно с его стороны.
— В двадцать, скажем, сорок пять, — сказал Крючканов. — Вас устроит?
Я — жаворонок. Время было неудобным. Но когда выигрываешь в главном, нужно уступать в частном. Иначе радость будет короткой.
* * *На этот раз Крючканов не опоздал, явился точно в означенное время. Уверяю, стоило видеть лица Фимы и Димы, когда я их представлял шефу организации, от которой они бегали добрый десяток лет.
— Хорошо, что вы приняли наше приглашение, — все же не растерялся Дима. — А не мы ва-ваше.
— А к нам спокойнее приходить без приглашения, — не остался в долгу серый генерал.
Еще более стоило видеть, как Томусик и Любчонок старались не подавать виду. Зрелище оказалось столь душераздирающим, что я их выпроводил.
Фима и Дима потрудились на славу, целый фильм смонтировали. В этом ужастике астероид разваливался на куски, которые тучей накрывали несчастную Европу и добрую половину североамериканского континента. От Урала до штата Пенсильвания все взрывалось и горело. Чудовищные волны разбегались по Атлантическому океану. Миллиарды тон пыли, песка, дыма и водяных паров поднимались в стратосферу. В углу экрана мерцали красные цифры, отражающие процентное содержание кислорода в воздухе: 21, 19, 17, 16, 15,5…
— Все, — сказал Дима. — Дальше дышать будет трудновато.
— Но это случится через четыре-пять месяцев после взрыва? — живо отреагировал Крючканов. — Я правильно понял, что время еще есть?
— Надеемся, — сказал Дима. — Если не сбудется страшное пророчество Владипетровича.
Он взглянул на меня. Я кивнул.
— Владимир Петрович считает, что одной метеоритной бомбардировкой мы не отделаемся. Каменный Гость еще что-нибудь учудит.
— Вот как? И что же он учудит?
