Валерий Большаков - Алгоритм судьбы
– Держись!
Покрышки взвизгнули, мотор взревел обиженным медведем. Набирая скорость, джип понёсся по крыше.
– А-а-а! – заорали Гоцкало с Бирским, и под колесами образовалась пустота.
Джип легко перемахнул промежуток между ангаром и стеной, кренясь, завис над травянистым откосом. Приземлившись на все четыре колеса, «Тестудо» запрыгал козлом, и Сергей судорожно завертел рулём, удерживая машину на выбранном курсе.
С бешеной быстротой джип помчался по кочковатой равнине, перепрыгивая ямы, проламываясь через кусты, объезжая деревья. За очередной возвышенностью машина веером раскидала срубленные ветки… и в стороны брызнули эрвисты. Парочку джип чувствительно задел, злобным носорогом раскидывая охотничков.
– Вовремя мы! – крикнул Бирский. Две пули расплющились о бронебойное стекло, и он отдернулся, инстинктивно пригибаясь. – Гони!
Гоцкало чёртом навис над рулевым колесом, скалясь и сверкая глазами. С ходу перелетев мелкую речушку, джип поднялся по отлогому берегу и выехал на дорогу. Михаил оглянулся – вроде никого…
– Вот шо этому Никитосу надо было, а?! – громко сказал Сергей. – Какого… этого, спрашивается? Тоже мне, Послеобеденный Дозор! И главное, он априори засчитывает себя в Светлые Силы! А как он, интересно, станет вычислять Темные? По подсказке левой ноги?! Вот же ж…
– Господи, – вздохнул Бирский, – как же мне эта беготня надоела уже…
– Да уж… – буркнул Гоцкало.
Впереди замаячили окраины Можайска. Джип на ста двадцати кэмэ в час проследовал мимо чёрно-белой полицейской машины, скромно дожидавшейся ДТП на обочине. Дождалась!
– Тормози! – крикнул пассажир. – Вот гадство…
– Может, не заметят? – понадеялся водитель.
Зря надеялся – полицейские споро выехали на дорогу, над кабиной закрутилась синяя мигалка, и переливчатая сирена требовательно завыла, требуя послушания.
Гоцкало свернул к обочине и затормозил. Полицейская машина остановилась сзади. Пожилой городовой в чёрных форменных брюках и синей рубашке, заправленной за пояс с кобурой, наручниками и жетоном, но без фуражки, выбрался из кабины и не спеша, переваливаясь, направился к нарушителям дорожного движения.
– Нарушаем? – спросил он ласково, склоняясь к Сергею. – Права предъявите, будьте добреньки!
– Права? – переспросил нарушитель. – Какие права? Ах, права… Ой, знаете, офицер, забыл я их. Ага!
– Забыл, значит? – посуровел полицейский. – А машина чья?
– Приятеля!
Бирский молча и зло пихнул Гоцкало – хватит-де кривляться, гони! Тот послушно надавил на газ и рванул. Отскочивший городовой замахал вслед дубинкой.
– Направо! – кричал Михаил. – Налево!
– А куда мы хоть едем?
– Подальше от трассы!
Загнав джип в кривой переулок, беглецы, подхватив свою кладь, чесанули дворами. Сирена затерялась в улицах и проулках. Ушли…
– Только полиции нам и не хватало… – проворчал Бирский. – Давай посидим, забегался я…
Они прошли в тихий, заросший травой дворик и заняли лавочку в тени.
– Шо дальше? – спросил Гоцкало. – Подкрепимся, может?
Он тряхнул рюкзаком – забрякали банки.
– Потом… Пошли, попробуем на автобусе город проехать, а там на попутках…
Выбравшись на остановку, они пооглядывались – верно ли выбрано направление? – и сели в подъехавший автобус.
Это был именно автобус – с дизелем, и он пованивал водородной смесью. Провинция!
Тихие улочки за окном постепенно снижали этажность, пока не растеклись бестолковым «частным сектором». И опять ножками…
Вот и щит с перечёркнутым названием «Можайск» ушёл за спину. Голосовали друзья осторожно, тщательно выбирая транспортное средство. Впрочем, ни одно всё равно не затормозило. Потом им повезло – на обочину съехал древнего вида пикап, влекущий за собой прицеп, гружённый сеном. Плотный, налитой здоровьем фермер высунулся из окна.
– Вам куда? – крикнул он.
– А вы куда путь держите? – спросил Михаил, лучась изо всех сил, чтобы не отпугнуть удачу.
– У меня хозяйство, километров семьдесят отсюда!
– Ну, куда подбросите, туда и подбросите!
– Полезайте в кузов!
Обрадованные, Гоцкало с Бирским забрались в кучу сена, и пикап тронулся. Было шумно и тряско, но ветерок обдувал, да и в сено можно зарыться в случае чего.
Пикап был явно не из гоночных – пёр на шестидесяти. Леса, перелески, луга быстро надоели Михаилу, и он уставился в небо. Небо было роскошное, синее-пресинее, с разлохмаченной облачностью.
Долго ли, коротко ли, но пикап притормозил и остановился. Встав на подножку, фермер сказал:
– Ну, всё. Вон моё «ранчо»!
– Спасибо! – торопливо сказал Бирский и слез с прицепа.
Фермер внимательно, с крестьянской хитринкой, оглядел обоих и проговорил:
– Это, конечно, не мое дело, но не бежите ли от кого? Не от полицаев?
– От эрвистов! – вздохнул Михаил и сам не зная, почему вдруг признался.
– Во как… – протянул фермер уважительно.
Задумавшись, он поскрёб небритый подбородок и сказал:
– Вы вот что… Идите во-он по той дороге, до первого поворота. Увидите лесополосу – проходите её и очутитесь как бы в проезде. Так – по эту сторону лесополоса, по ту – свалка. Там Петрович живет, он вам помочь сможет…
– Это сторож? – уточнил Бирский.
– Не… Бомж. Скажете, Вася послал. Ну, удачи!
Фермер влез в кабину, пикап затрюхал налево, на ямистую подъездную дорогу, а беглецы пошли, куда сказано.
Глава 21. Рецикл
Лесополоса наличествовала. Миновав её, Михаил выбрался на узкую асфальтированную дорогу, за которой поднимался крутой вал свалки. С неё ощутимо несло, а по краю мусорной осыпи шкандыбал мужичок в джинсах и куртке на голое тело.
– Это не вы – Петрович? – окликнул его Бирский.
Мужичонка струхнул сперва, но убегать не стал. Выпрямился и ответил с достоинством:
– Ну, я…
– А мы от Васи! – объяснил Гоцкало.
– А-а! – потеплел мужичок. – Тогда ладно.
Он спустился и протянул руку:
– Петрович.
Михаил глянул на протянутую руку – вроде чистая – и пожал её. Сергей тоже поручкался.
– Беда или как? – поинтересовался Петрович.
– Беда… – вздохнул Бирский. – ЭрВэ одолевает!
– У-у… Серьезные люди. Пошлите!
Он уверенно повёл своих новых друзей по тропинке, проложенной с краю вала. Отсюда было хорошо видно всё пованивавшее пространство, колоссальный «культурный слой», находка для будущих археологов. Впрочем, вряд ли им что перепадёт – зелёный самоходный комплекс-рециклер вдалеке вгрызался в свалку, как экскаватор в забой.
– Чёртова бандура! – жаловался бомж, кивая на комплекс. – И какая тут может быть уверенность в будущем? Хренов рецикл… Сейчас он хоть стоит, тихо. Четверг же сегодня? Ну вот! Сюда техники каждый божий день приезжают, тестируют эту самоходку, а по четвергам профилактику делают. Хоть бы эта дура железная на мину наехала…
Бирский кивал только в унисон переживаниям Петровича и глядел под ноги. И что только не давили его подошвы… Сплющенные пластмассовые ящики, строительный мусор, рваньё какое-то, обрывки газет, увядшие огрызки яблок, ореховую скорлупу, помятые корпуса мониторов, битый кирпич, крошеное стекло…
– Добро пожаловать! – сказал Петрович и спустился в воронку. Осыпь из золы была хорошо утрамбована, а из противоположного склона выпирала кубатура с дверью.
– Вот здесь я и живу, – сказал бомж, отворяя дверь. – Тут кузов лежал, я его поднастроил, перекрыл поверху… Печку поставил, то-сё… Заходите!
Внутри было темно, но хозяин включил свет. Жёлтая лампочка осветила пару диванов, книжный шкаф, телевизор на тумбе. Посерёдке стояла буржуйка, обложенная кирпичами.
– У вас и свет есть! – удивился Гоцкало.
– А то! – гордо сказал Петрович. – Что ж мы, уже не люди? От аккумуляторов запитал, на неделю хватает… По телику я только новости смотрю, а читать лучше на свежем воздухе…
Михаил плюхнулся на диван и сказал, отпыхиваясь:
– Ну, насчет свежести я бы ещё поспорил…
– Проспорили бы! – жизнерадостно сказал отверженный. – Это летом вонь, а зимой тут благодать! Тишина такая… Аж звенит! И воздух живой, морозный…
– А не мёрзнете? – поинтересовался Сергей.
– Ха! А это как летом поработаешь, как дровами запасёшься. Вон, сосед был у меня, Санька. Поленился, дурак, деревяшек насобирать, напился один раз и замёрз! Да и гниль же со всех сторон – разлагается, греет стены…
– А не страшно тут жить? – спросил Бирский.
– Не-е… – зажмурился Петрович. – Здеся спокойно… Вон, куда вы прибежали? К Петровичу! Какой дурак на помойку сунется? А мы к ней привычные, живём с неё, родимой, одевает она нас и обувает, кормит и поит! Вона, джинсики эти – хороши?
– Нормальная джинса… – сказал Гоцкало.
– Во! В ста метрах отсюда нашёл. У них, глянь сюды, лейбл вверх ногами пришит. И всё! На помойку. И телик этот целый совсем, просто немодный, стереоскопическую программу не принимает. А на черта она мне? – Бомж сощурился. – Я смотрю, вы подумали, будто я с этой помойки питаюсь? Жру отбросы, и всё такое?
