"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

Это была прямая угроза.

«Смотрите внимательнее, сын мой, — едко произнёс в голове у Дика голос матушки, — как эти навозники рвут государство на части, пытаясь выцарапать себе кусок власти!».

— Да здравствует Карл Четвёртый! — крикнул опекун Дика граф Ауэрберг.

Теперь на этот призыв откликнулись гораздо дружнее. Озираясь, Дикон заметил, что даже граф Рокслей, застывший почти в самых дверях Большой опочивальни, внёс свою лепту: вероятно, он нашёл выгодным подбросить в разгорающийся костёр междоусобицы своё полено. Валентин Придд за спиной эра молчал со слегка перекошенным, как от зубной боли, лицом.

А он сам? Чью сторону должен принять Повелитель Скал на Изломе?..

— Советую вам одуматься, господа! — властно произнёс Дорак в спину ослушникам. — Иначе станет слишком поздно. Сегодня же манифест его величества Фердинанда II будет провозглашён с амвонов всех церквей. Я, как пастырь, принимаю временную власть над осиротевшей паствой Талига. Всякий, нарушивший последнюю волю почившего государя, будет отлучён!

— А вот это объявление войны по всем правилам, — шёпотом резюмировал эр Роберт.

Граф Манрик пренебрежительно пожал плечами и удалился в сопровождении своего «огрызка». Двор заволновался, как море, когда тессорий проходил сквозь него. Сильвестр со своими сторонниками остались в опочивальне у ложа умершего короля.

Дик, пользуясь наступившей суматохой, решительно шагнул к кардиналу. Он должен стать на сторону того, кто единственный способен провести Талиг через Излом! Эра Рокэ нужно освободить во что бы то ни стало. Однако в это же время экстерриор заговорщически наклонился к самому уху Сильвестра.

— Мы проиграли, ваше высокопреосвященство, — мрачно произнёс он вполголоса. — Граф Манрик сказал правду: в его руках сосредоточены все военные силы столицы.

Дик замер у кардинала за спиной.

— Полковник Ансел предан мне, любезный граф, — возразил Дорак, — а он командует гарнизоном Олларии.

— И он, возможно, подчинился бы вашему приказу, — кивнул Рафиано, — если бы не Октавианская ночь. Вспомните, ваше высокопреосвященство: тогда Алва отстранил Килеана от командования и опозорил перед его же офицерами за повиновение вашим приказам. Вряд ли полковник Ансел забыл об этом.

— Но Рокэ – Первый маршал Талига, — возразил Дорак. — Если маркиз Орильян с доктором Гольдштейном сумеют убедить коменданта Сарте́на освободить его, кризис разрешится сам собой.

— Мы едем в Багерлее сейчас же! — пробасил Генеральный прокурор, подхватывая супрема под локоть.

— Есть куда бо́льшая опасность, монсеньор, — вмешался в разговор граф Маллэ. — И вы знаете о ней. Разве полторы недели назад вы не приказали передать сына королевы под охрану полковника Арнольда Манрика? Увы! Этот ребёнок с рождения считался кронпринцем. Что вы сделаете, если граф пошлёт приказ за Малой печатью, чтобы мальчика доставили из Атрэ-Сорорес в столицу?

— А об этом позаботитесь вы, граф, вместе с вашим зятем, — живо отозвался кардинал. — Я прошу вас обоих немедленно отправляться в Атрэ-Сорорес. Если её высочество аббатиса согласится нам помочь, Шарль Сэц-Ариго не покинет её владений. Ваше искусство, господин экстерриор, — Дорак повернулся к Рафиано, — способно творить чудеса!

Оба эпинца поклонились с озабоченным видом.

— Но, господа! — воскликнул военный министр барон Йонеберге. — Вы забыли, что в пятидесяти хорнах отсюда стоит Резервная армия! И командует ею не кто иной, как всё тот же Арнольд Манрик. Я уверен, что тессорий прямо сейчас отправляет к нему гонца с приказом двинуться на столицу. Не далее, как завтра утром они будут здесь. Что мы можем противопоставить таким силам?

— Кэналлийцев! — тут же ответил Генеральный прокурор с великолепным апломбом.

— И сколько их, ваших кэналлийцев, в Олларии? — скептически поинтересовался Йонеберге.

— Военных – человек тридцать, — Орильян нахмурил лоб, подсчитывая в уме, — но можно вооружить слуг.

— И всё? Маркиз, да это капля в море!

— И ещё мои люди! — громко сказал Ричард из-за спины кардинала.

Все обернулись к нему. Генеральный прокурор недоуменно моргнул, барон Йонеберге смерил Дика оценивающим взглядом, граф Рафиано нахмурился, а Дорак насмешливо улыбнулся.

— Ваши люди, ваша светлость? — переспросил он. — Те восемь дворян, которые покойный государь позволил вам оставить при себе?

Дик гордо вскинул подбородок:

— Мои люди сто́ят не меньше кэналлийцев маркиза Орильяна! И они готовы сделать всё, — тут Дик тоже многозначительно понизил голос, — чтобы вызволить герцога Алву из тюрьмы.

Дорак едва слышно фыркнул, сделал знак своим собеседникам подождать и взял Дика под руку.

— Послушайте, герцог, — произнёс он благожелательным тоном, — я, конечно, рад видеть в вас такую преданность, но поверьте мне: в ближайшие дни ваши люди сильно понадобятся вам самому!

— То есть, господин кардинал? — спросил Дик с подозрением.

— Вы эсператист, а с нынешнего дня эсператистам в столице придётся очень не сладко. Так что велите своим людям позаботится о себе, и дай Создатель, чтобы их оказалось достаточно!

И Дорак, бросив Дика, вернулся к своим сторонникам.

Юноша со злой досадой посмотрел ему вслед.

— Хотя я и в грош не ставлю советов Дорака, — негромко проговорил эр Роберт Кохрани за его плечом, — сейчас я, пожалуй, готов согласится с ним, милорд.

«На что они решатся?» — мучительно соображал Ричард, следя глазами за Сильвестром с его спутниками: те покинули опочивальню и вышли в Зеркальную галерею, намереваясь, как видно, отправиться для совещания в кардинальский дворец. Дорак доверительно наклонился к своим союзникам, но нахлынувшая толпа заслонила их: Дик только впустую таращился на отделанную мрамором стену, у которой потерял их из виду. И вдруг в его голове прозвучало так отчётливо, словно Дорак шепнул это прямо ему в ухо:

— А ещё у нас есть Священная Лига, господа.

Что? Священная Лига? Черноленточники?..

Сброд проклятого епископа Авнира!

Ричард похолодел. Так вот на что намекал ему Дорак!.. Разрубленный змей! Неужели он снова готов спустить на столицу свору фанатиков? Но зачем? Из мести за короля? Разве это может помочь освобождению или воцарению Алвы?

— Я полагаю, милорд, — задумчиво протянул тем временем эр Роберт, — что нам опасно возвращаться в дом господина Первого камергера. Вы сами видели: он взял сторону Манриков, а Манрики сожрут вас живьём и не подавятся. Думаю, нам нужно просить убежища у графа Рокслея.

Священная Лига!..

— Нет, — машинально ответил Ричард. — У Рокслея меня станут искать прежде всего. К тому же в его доме живёт герцог Придд, а я не доверяю ему.

Роберт Кохрани отнёсся к этому заявлению с полным пониманием: он хорошо помнил, как вёл себя покойный Вальтер Придд при Ренквахе.

— А вон, кстати, и граф: лёгок на помине! — вскользь заметил он.

Действительно: граф Рокслей, пробившись к Ричарду в придворной толчее, бросился ему навстречу.

— Ваша светлость!.. Вы слышали? Немыслимое дело!..

— Я слышал, граф, как эсператистов огульно обвинили в убийстве короля! — перебил его Ричард.

— Вы правы, — отозвался Рокслей, мгновенно собираясь. — Это серьёзное обвинение, и за ним, конечно же, последуют аресты… Надеюсь, ваша светлость окажет мне честь это тревожное время переждать у меня?

— Благодарю вас, дорогой граф, но нет. — Ричард бросил взгляд на Спрута, молча следовавшего за своим эром и учтиво поклонился в его сторону. — Младшие братья его светлости остались на попечении Главного церемониймейстера. Ради них вам придётся сохранить хотя бы внешнюю лояльность… «огрызку» господина тессория. Я не могу допустить, чтобы они стали заложниками Манриков из-за меня.

Валентин Придд слегка вздрогнул и уставился на Ричарда во все глаза.

— И ещё… — продолжал Ричард, напряжённо думая. — Я посоветовал бы вам самому, дорогой граф, на время покинуть Олларию. Ведь вы успели получить распоряжения об отъезде в Торку? Так поезжайте прямо сейчас. Олларианцы ни перед чем не остановятся. Второй Октавианской ночи мы можем и не пережить.