"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Белл Том

— Нам необходимо сейчас же освободить герцога Алву, — произнёс он и распорядился: — Господин супрем, немедленно отправляйтесь к коменданту в Багерлее!

— Позвольте, ваше высокопреосвященство, — заявил недовольный тессорий резким тоном, — доктор Гольдштейн никак не может освободить герцога. Пока король жив, освободить заключённого может только сам его величество!

— Не говоря уж о том, что господин супрем человек слишком низкого происхождения, чтобы отменять приказ короля, — ядовито вставил Главный церемониймейстер.

Сильвестр воззрился на отца и сына Манриков так, словно увидел их впервые в жизни. Что... что они вознамерились себе позволить?!

— Езжайте, супрем, — властно повторил он Гольдштейну. — И пусть вас сопровождает Генеральный прокурор. Надеюсь, — добавил он с сарказмом, — что для коменданта Багерлее маркиз Орильян достаточно знатен.

Теперь не выдержал Жослен Флермон.

— Маркиз Орильян, бесспорно, весьма знатен, но не имеет права подписывать приказы об освобождении, — заявил он. — Если комендант потребует подпись короля, он будет в своём праве. Законная процедура предполагает…

— Король при смерти! — оборвал Генерального атторнея Сильвестр. — Или вы хотите дождаться, чтобы герцог Алва сам подписал приказ о своём освобождении?

— Король ещё жив, — возразил Флермон.

— Но сейчас мы должны дать ему покой! — воскликнул кардинал с раздражением. — Король исповедуется духовнику.

— Пять минут назад вас это не остановило! — не остался в долгу Генеральный атторней.

— Постойте, господа! — вновь заговорил тессорий, поднимая руку, чтобы привлечь к себе внимание. — Перед нами стоит важная задача. Не будем лицемерить: все мы знаем, за какое преступление герцог Алва сидит в Багерлее. И хотя стараниями господина кардинала его имя так не прозвучало вместе с именем королевы, всем известно, что его величество обвинил его в государственной измене.

— Соберано Кэналлоа и измена несовместимы! — осадил Манрика Генеральный прокурор, побагровев.

— Как вам угодно, — равнодушно бросил тессорий. — Но суть дела в том, что герцог Алва утратил доверие короля, а Талигу нужен регент на время несовершеннолетия принца Карла.

Если бы Сильвестр лицом к лицу столкнулся со Зверем Раканов, он и то не оторопел бы больше. Принц Карл?

— Вы сошли с ума, граф? — негромко осведомился он, не веря своим ушам. — Король только что подписал манифест о престолонаследии!

— Все мы видели, что король сделал это не по доброй воле! — дерзко возразил Манрик. — С вашей стороны это было настоящее насилие! Согласие, данное под принуждением, не является согласием. Поэтому преемником Фердинанда II остаётся кронпринц Карл Оллар.

— Это измена, господин граф, — предупредил Сильвестр, поднося манифест к самому носу старшего Манрика. — Читайте: всякий, кто станет именовать Шарля Сэц-Ариго престолонаследником, будет повинен в государственной измене!

— Это вы повинны в измене, ваше высокопреосвященство! — не сдавался Манрик. — Взгляните, господа: разве это королевская подпись?

— Король подписал манифест при свидетелях! — яростно возразил кардинал.

— И я свидетельствую, — выкрикнул из-за дверей Малой опочивальни отец Урбан, на время отошедший от Фердинанда, чтобы дать место врачу, — что король сделал это вынужденно!

Сильвестр огляделся: члены Тайного Совета стояли понурясь, как люди, оказавшиеся в безвыходном тупике. Леворукий и его кошки! Кардинал почувствовал, как тупая игла безжалостно пронзает в его сердце, причиняя ноющую боль. Эти симптомы были известны ему слишком хорошо. Неужели у него не хватит сил и времени, чтобы обуздать зарвавшихся Манриков?

Он всмотрелся внимательнее: эпинцы – Рафиано, Маллэ и Ланже – были явно подавлены, военный министр барон Йонеберге тоже, кажется, не одобрял напористость Сильвестра. Кэналлийцы – маркиз Орильян и Руй де Аленгор молчали: вероятно, Алва из Багерлее успел настроить их в угодном себе ключе. Престарелый геренций вертел головой, словно взвешивая, к какой партии лучше присоединиться. В своё время он ошибся, сблизившись со своим тестем Приддом и теперь боялся прогадать. Его сын, Первый камергер, вопросительно посматривал в сторону Главного церемониймейстера, своего зятя. Твёрдо поддержать кардинала были готовы лишь Государственный секретарь Вейсдорн и новый супрем, только что оскорблённый Манриками.

Сильвестр наудачу обратился к смущённому экстерриору.

— Послушайте, граф, — проговорил он как можно убедительнее, — неужели в таком опасном положении вы готовы передать власть в руки бессовестных интриганов и предателей? Вы же понимаете, что означает признание прав сына Катарины Ариго!

Экстерриор вздрогнул и поднял на кардинала мрачный взгляд.

— Господа, — неторопливо произнёс он, словно взвешивая каждое слово, — я хотел бы рассказать вам… М-м… — Сильвестр в ужасе уже ожидал очередной притчи, но Рафиано со вздохом продолжил совсем просто: — Я хотел сказать вам, что в нынешних обстоятельствах мы должны признать этот манифест. В такой критический момент нужно думать только о благе государства. Герцог Алва – наследник короля по завещанию Франциска I. Наш долг – немедленно освободить его.

— Никто не имеет на это права! — выкрикнул тессорий. — Король ещё жив!

— Значит, мы все должны попросить короля о его освобождении, — спокойно ответил Рафиано.

— Его величество кончается! — торжественно объявил мэтр Марон из глубины Большой опочивальни.

Сановники поспешно бросились из бывшего Орехового кабинета к одру Фердинанда II. Здесь уже собрались все придворные; святые отцы, прибывшие из Собора Святой Октавии со свечами, елеем и святой водой, помогали отцу Урбану. Взбудораженный двор, несмотря на трагичность минуты, гудел как туго натянутая струна. Один только Фердинанд, укрытый до подбородка роскошно вышитым покрывалом, тяжело дышал и уже ни на что не обращал внимания.

Сильвестр занял своё место рядом с королевским ложем и присоединился к хору молитв. Граф Манрик, пристроившись у него за плечом, не преминул ядовито шепнуть ему в самое ухо, вероятно, припомнив недавние слова короля:

— Это вы его убили, ваше высокопреосвященство!

«Ничего, — думал Сильвестр, ощущая ноющую боль то ли в сердце, то ли в душе: — Ничего: хотя бы на сегодняшний день я ещё переживу его».

Мэтр Марон согнулся над постелью и положил свои пальцы на запястье короля; его помощник встал рядом, держа наготове маленькое зеркальце. Натужный сип, вырывавшийся из горла несчастного Фердинанда, становился всё реже и тише. Придворные наконец замолчали, проникнувшись близостью смерти. Кардиналу бросилось в глаза расстроенное и растерянное лицо юного герцога Окделла, стоявшего в первых рядах. Отец Урбан вполголоса начал читать отходные молитвы. Сильвестр хотел было присоединиться к нему, но у него не повернулся язык, почему-то налившийся каменной тяжестью.

Тяжёлое дыхание Фердинанда стихло окончательно. Мэтр Марон на секунду распрямился и, взяв у своего помощника зеркальце, поднёс его к губам короля. Он держал его, как показалось кардиналу, очень долго, никак не меньше полминуты. Затем первый медик выпрямился и произнёс самые страшные слова, которые слышал Сильвестр в своей жизни:

— Король скончался.

___________________

[1] Глас народа – голос Божий (лат).

Глава 4. В который час не думаете. 4

4

Фердинанд II скончался 15 дня Осенних Ветров 399 Круга Скал, в два часа и сорок семь минут пополудни. С ним угасла целая династия. Пророчество исполнилось: Олларам был отпущен всего один круг. Четыреста лет назад, в каком-то отупении чувств подумал Дик, глядя в измученное лицо мёртвого короля, Алан Святой умер, воспротивившись пришлому завоевателю, а сегодня последний Окделл искренне сожалеет о последнем Олларе, одиноком и несчастном человеке.

— …Но королевская власть не умирает, — врезался в его размышления голос кардинала: оказывается, Дорак воспользовался моментом и уже начал что-то говорить. — Человек или династия угасают, но принцип продолжает существовать. Не печальтесь, дети мои: король Талига жив и здравствует! Согласно закону и последней воле усопшего государя его преемником является Рокэ, герцог Алва. Позвольте зачитать вам манифест.