Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа
— Ты заслужил немного отдыха, любовь моя.
От нее очень странно пахло. Я даже не задумался о том, почему она вдруг изменила свое поведение, просто жалко улыбнулся и кивнул. Я действительно надеялся, что она позволит мне немножечко поспать. И тогда она вцепилась зубами в мое плечо. Я заорал, потому что это оказалось ужасно больно. Она оторвалась от меня и провела запачканными моей кровью пальцами мне по губам. Лицо у нее было довольное и очень удивленное. А я отклонился назад как можно сильнее, подумал: «Господи, помоги мне!» — и врезался лбом прямо ей в нос.
Я думал, что она потеряла сознание от боли, и принялся развязывать веревку как можно быстрее, вздрагивая и ругаясь, пока она не пришла в себя и все не стало еще хуже. Освободившись, я схватил одежду и сапоги и выскочил за дверь. Одевался я уже на лестничной площадке. Моя жена не среагировала даже на грохот захлопнувшейся двери, и это было странно. Только на улице до меня вдруг дошло, что я мог убить ее. При ударе головой в лицо у вас очень мало шансов в действительности убить своего противника. Но они есть.
Когда я вернулся в квартиру, проклиная себя и вздрагивая от каждого звука, моя жена лежала на кровати неподвижно, открыв рот и уставившись в потолок стеклянными глазами. И она не дышала. К этому моменту в квартире было уже почти совсем светло, но связать это с ее дурным самочувствием мне как-то в голову не пришло.
А зря.
Все вампиры похожи на покойников, когда спят.
Такая физиологическая особенность.
Тащить ковер в химчистку мне пришлось самостоятельно. Я предпочел бы, чтобы они прислали за ним кого-нибудь, но такой услуги в прайс-листе не было.
Соседка выскочила на лестничную площадку еще до того, как я захлопнул дверь квартиры. В полотенце на голове, в синем спортивном костюме и чудесных цветастых тапках, надетых на толстые шерстяные носки. Прищурилась, точно без этого никак нельзя было разглядеть, что именно я волоку к лифту.
— Вы всю ночь колобродили! — обвиняющим тоном сказала она. — Я так и не смогла заснуть. У вас была вечеринка, все напились и кого-то вырвало на ковер! А я давно говорила, что этот притон…
— Это меня вырвало, Алла Семеновна, — признался я. — Видите ли, у меня желудочный грипп. Друг недавно вернулся из Африки и умудрился меня заразить.
И смачно, брызгая слюной, чихнул. Извиняться за это мне пришлось уже перед захлопнувшейся дверью. Почему-то в качестве носителя вируса гриппа я нравился соседке еще меньше, чем в качестве содержателя притона. Понятия не имею почему.
Желтый. Коричневато-синий. Фиолетовый. Лиловый. Красный. А в самом центре — светлое пятно, почти нормального телесного цвета.
Синяк — очень красивая штука.
Вот только болит, и теперь не получится надеть то платье с открытыми плечами, которое она специально отпарила. Сама виновата. Не надо было лезть со своими вопросами, когда муж занят серьезным делом.
— Не грузи, — сказал он. Подумал и добавил: — Дура.
Рите очень хотелось спросить — почему ты живешь со мной, если так меня ненавидишь? Но она промолчала. Не стоит выбешивать мужчину, которого любишь, если не хочешь от него огрести.
Холодно было зверски. Пальцы мерзли даже в перчатках, нос стал красным через пять минут после того, как я вылез из машины, и мне чертовски хотелось вернуться обратно. Кроме нас, на этой улице никого не было — в четыре часа утра субботы нормальные люди предпочитают спать в теплой постели, а не шляться по подозрительным промзонам. Я в общем-то тоже предпочитал, но выбора у меня не было. Раннее утро выходного дня — единственное время, когда у посторонних людей почти нет возможности случайно забрести на наш корпоратив. В принципе мы вполне компанейские ребята, но, если ты берешься уничтожить гнездо шершней, стоит позаботиться о том, чтобы разозленные насекомые никого не покусали.
С гнездом стайной нежити — та же фигня. Вот только укус шершня обычно не вызывает заражения крови.
Марька хмурилась. Макс чистил ногти кончиком ножа.
У Лизы был виноватый вид. Рядом с ней стоял высокий худой мужик с таким ровным загаром, что это вряд ли было результатом пребывания на солнце. Такого эффекта можно добиться, только регулярно посещая дорогой солярий. На спине его кожаной куртки красовалась надпись BOSS, но и так было понятно, что это не курьер. У первых замов больших начальников всегда такое выражение лица, как будто вы должны им кучу денег и не отдаете.
— Надеюсь, больше нам никого не надо подождать? — поинтересовался он.
Если бы он спрашивал меня, я сказал бы, что Рашид еще не приехал. И что пока он не появится, никто никуда не пойдет. Без него мне как-то не очень хотелось начинать праздник. В этой команде я всегда был на подхвате, и мне это нравилось. В том, что ты не самый грозный парень на деревне, есть свои преимущества. Например, можно безнаказанно спрятаться за чужую спину, почувствовав, что не сможешь справиться с очередным монстром. Можно позволить себе прощелкать опасность, потому что рядом есть человек, который уж точно ее не проглядит. И никто не будет ждать, что ты всех спасешь, если что-то пойдет не так.
Но Босс, конечно, говорил не со мной. За административную сторону нашей работы отвечала Лиза. Мы тут все, кроме нее, были тонкие творческие натуры, идейные борцы с нежитью. Каждый — со своей психотравмой, как дурак с расписным коробом. Я кое-что имел с личных заказов и, если что, с голоду не умер бы. Но вот наш псевдо-ЧОП без Лизы давным-давно вылетел бы в трубу.
Я знаю людей, абсолютно уверенных в том, что лучшие менеджеры получаются из мужиков. Возможно, это и так — если речь идет о продажах бытовой техники и автомобилей. Только вот у нас тут не автосалон был.
А жаль.
— Минутку. — Лиза еще раз потыкала в кнопки телефона. Прослушала композицию из нескольких длинных гудков. Поморщилась и нажала кнопку отбоя. Ей тоже не очень-то нравилась идея идти на зачистку без Рашида, нашего лучшего медиума. Каждый из нас был способен справиться с любой нежитью, которая могла бы здесь водиться. Но для того, чтобы получить возможность убить монстра, надо вовремя узнать, что он уже рядом. И никогда не знаешь, какая пакость может обнаружиться в очередной свалке автомобильных запчастей или за ржавой дверью.
Но бесконечно топтаться возле машины, надеясь, что Рашид таки соизволит появиться, мы все равно не могли. Коммерческие отношения обязывают.
— Ладно. — Лиза вздохнула и сняла перчатки. — Идем.
Способности, которые принято считать сверхъестественными, несмотря на то что в зачаточном состоянии они есть практически у каждого, у разных людей проявляются по-разному. В этом нет ничего удивительного. Человеческое сознание — забавная штука. Всякий человек, взаимодействуя с миром в течение своей жизни, получает бездну информации, однако воспринять способен только малую ее часть. Сознание фильтрует этот поток, потому что ни один нормальный взрослый человек не смог бы одновременно обрабатывать его — и заниматься чем-то еще.
Обеспечивать безопасность своей семьи.
Зарабатывать деньги.
Помнить о необходимости готовить еду, убираться в доме, оплачивать счета. Всем известен феномен «рассеянного профессора», но немногие задумываются о том, почему очень умный человек выглядит таким идиотом, когда ему надо приготовить яичницу или поговорить с председателем ТСЖ.
Это вопрос ресурса.
Дети замечают много больше необычных вещей, не являющихся необходимыми для выполнения их обязанностей, чем взрослые, только потому, что у них этот фильтр настроен еще недостаточно жестко. «Детские фантазии», включающие в себя чудовищ в шкафу, говорящих кошек, летающих лошадей, сеансы совместного сновидения и прочую магию, знакомы практически каждому. Никто не видит ничего странного в том, что в летнем лагере дети вызывают дух Белой Дамы, верят и привидения и рассказывают друг другу фантастические истории.
Но рано или поздно каждый из этих детей становится взрослым.
Теперь у него офис с девяти до пяти, надо обязательно занести бумаги бухгалтеру в среду и заплатить за телефон, а еще диета, режим дня для ребенка, и к стоматологу нужно не забыть записаться… Он расходует слишком много ресурсов на свою каждодневную реальную жизнь и потому не может позволить себе отвлекаться на смутные ощущения, источник которых невозможно определить.
И все-таки сознание — это фильтр, а не глухая бетонная стена, иначе никто из нас не умел бы того, что умеет. Если убедить его в том, что эти смутные ощущения жизненно важны, а их источник, во-первых, существует, а во-вторых, достаточно авторитетен, оно сможет усваивать и обрабатывать их, как любую другую информацию.
Звуки.
Буквы, напечатанные на листе бумаги.
Вибрацию, рожденную поездом, который проходит по метротуннелю у тебя под ногами.
