Андрей Посняков - Крестоносец
Хотя, если по-другому сказать – фотомодель! И на личико ничего, приятственная…
– Ну, иди сюда, – улыбнувшись, Михаил привлек к себе прыгнувшую под одеяло девчонку. – Забеременеть не боишься?
– Цто? Цто? Ах, нет… Хочу!
Вот такие, однако, дела – хочет.
Михаил неожиданно для себя распалился не на шутку, быть может, потому, что девчонка эта оказалось полной противоположностью Лиине… и чем-то неуловимо напомнила ему Машу. Нет, чувства стыда и неловкости Ратников не испытывал – ну, разве что только намеки – не то было на дворе время.
Он с нежностью гладил Айну по плечам, спине и бедрам… поласкал ртом грудь, чувствуя, как до того несколько холодная девушка постепенно распаляется, впитывая в себя настоящий вулкан внезапно вспыхнувшей страсти.
А какая у нее оказалась улыбка! Ходила-ходила себе вокруг да около эта неприветливая и чем-то смешная чухонская дылда, но вот, стоило ей лишь улыбнуться, всего лишь улыбнуться, как тут же, буквально сразу, Ратников понял весь затаенный смысл поговорки о том, что некрасивых женщин не бывает! Не бывает – это уж точно! И дело тут вовсе не в водке, тем более ее еще и не было-то в это время, о, нет, отнюдь… Просто чудесная улыбка преобразила вдруг несколько утомленное лицо Айны, а вырвавшийся изо рта слабый стон удовольствия и неги растопил оставшийся лед.
Фотомодель! Явная фотомодель… если б на дворе был двадцатый век, двадцать первый… А сейчас, в это время наверняка на эту Айну никто из местных парней и смотреть-то не хотел, плевались – тоща, как палка!
– Ты очень красивая, Айна.
– Ой… Не надо… лгать, да?
– Нет-нет, поверь, я говорю правду. Ты видела свое отражение в светлых озерных водах? А блеск своих глаз? А эту улыбку, поистине, волшебную, колдовскую…. Нет, пожалуйста, улыбнись еще… вот так! Теперь садись… поудобней… Ах…
– А разве так…
– Можно, Айна, можно! Поверь, тебе будет очень приятно…
Утром он нашел лодку. Вот через Айну и нашел – девушка спросила у Карла, приходившегося ей двоюродным братом.
Купцы собирались, не торопясь – Дерпт был, почитай, рядом, всего-то ничего и осталось. На всякий случай порасспросив торговцев и возниц о крепости – мало ли, пригодится – Ратников вслед за Айной спустился к озеру. Кругом было тихо и благостно, лишь потрескивал под ногами первый тонкий ледок, да где-то крякали утки. Деревья и кусты уже стояли в большинстве своем голые, лишь некоторые еще щеголяли в изысканных осенних нарядах. Над озером стоял туман, невесомый, почти прозрачный, за ним угадывался противоположный берег – серо-черный, с редкими яркими свечками не успевших расстаться с листвою деревьев.
– Будь… опасен, – вытаскивая из-за куста весла, предупредила Айна. – Страшен… Осторожен.
– Да-да, – Ратников улыбнулся девушке. – Осторожен – так правильно.
– Лед, – показывая рукой на озеро, Айна нахмурилась. – Лед. Скоро!
– Я знаю… Вот деньги за челнок… Хватит?
– Не надо деньги… Нет… надо. Благодарю. Счастливый путь!
Деревня на северном берегу, у Нарвы-реки, насколько себе представлял Михаил, была чудинской или вообще – водской – а чудь и водь – это не эсты, и расспрашивать о них Айну было бы бесполезно. Хорошо хоть лодку дала…
По краю озера ветер шевелил высокие камыши, бледно-желтые, сухие. Уныло склонили головы в воду ракиты и вербы… вдруг озарившиеся внезапно вспыхнувшие светом – из-за высоких елей на том берегу выглянуло желтое, по-летнему веселое солнышко! Выглянуло и тут же скрылось за белесым облачком. Рядом, не плесе, всплеснула какая-то крупная рыба… нет, не рыба! Весла!
Челнок! Выскочив из камышей, он быстро поплыл к тому берегу. На веслах сидел какой-то парень с небольшой бородкой и в синем, небрежно наброшенном на плечи, плаще.
– Ваш? – кивнув на быстро удаляющуюся лодку, спросил Михаил.
Айна дернулась, на бледном лице ее появилось на миг выражение тревоги:
– Нет. Не наш. Чужой. Тут бывают. Часто. Надо сказать Карлу!
– Да-да, – Ратников взял девушку за руку. – Скажи. Ты правда красивая, Айна! Очень красивая. Да!
Девушка улыбнулась и, вдруг опустив ресницы, несмело спросила:
– А ты еще приходить?
– Не знаю, – пожав плечами, ответил Миша. – Не буду тебе лгать.
– Я буду ждать, – повернувшись, Айна обняла его за плечи и крепко поцеловала в губы. – Когда бы ты ни пришел…
Эту фразу она произнесла на своем родном языке, но Ратников все равно понял. Вздохнул и, еще раз целуя девчонку, ласково погладил ее по плечам и тихо сказал:
– Прощай.
Сев в лодку, оттолкнулся веслом от берега и, подняв голову, посмотрел на Айну… не оглядываясь, девушка поднималась к деревне, стройная и гордая фотомодель… несчастная обитательница средневековья, обреченная из года в год рожать детей и быть всегдашней рабой мужа. Если бы еще этого мужа найти!
Все так… И все же! Как она сейчас шла! Как ставила ноги! Какая осанка, какой царственный стан… Как будто вокруг не холмы и пожухлая осенняя трава, а подиум какого-нибудь модного кутюрье, создателя высокой моды. Ишь, как идет, как идет… О, Боже! Ну, оглянись же… Нет! Все правильно – зачем? Все приходит… и все уходит…
Айна скрылась за высокой изгородью, и Ратников, вздохнув, приналег на весла, стараясь вести челнок сообразно изгибам береговой линии – на столь утлом суденышке, да еще без необходимого опыта, пуститься прямо через озеро он все же не рисковал, даже несмотря на то, что водная гладь выглядела приветливой и спокойной.
Михаил греб в охотку, почти не отдыхая, потому быстро согрелся и скинул прикупленный в Пскове плащ. Озеро не обманывало, оставаясь все таким же спокойным и благостным, утренний туман рассеялся, и сквозь полупрозрачную дымку облаков желтым волейбольным мячиком проблескивало нежаркое осеннее солнце.
Ратников невольно улыбнулся – до чего ж хорошо было кругом! Светло-голубая гладь озера, низкие, серовато-желтые берега, солнышко в блекло-синем небе. Главное – и ни намека на дождь! Это славно все, славно…
Чу!!!
Опустив весла, беглец вдруг всмотрелся в оставшийся позади путь… Показалось – кто-то плывет следом! То самый парень, в синем плаще? Или кто-то другой? Мало ли в здешних местах рыбаков, чего зря тревожиться? Да и тот, кто там плыл, кажется, чуть поотстал. Да-да, поотстал! Вот, его уже и почти не видно. Видать, расставил сети. Рыбак…
Ратников повернул голову – впереди показался какой-то большой остров, довольно низкий, почти стелющийся по воде, густо поросший смешанным лесом. Может быть – именно этот остров и есть? Может, именно там сейчас Макс с Эгбертом? И не надобно никуда больше плыть, ничего узнавать… Жаль, жаль, что вот так вот случилось с Тойво!
Михаил бросил весла и, отдыхая, завалился на корму. А вдруг – и вправду, вот сейчас, вот из-за тех сосен вдруг покажется Максик Гордеев, закричит, замашет руками, обрадуется… Ах, если бы, если бы…
Но, нет, не все так вот просто. К тому же Лиина говорила, что тот остров где-то на севере, дальше. А может, причалить? Ну, вот просто так, на удачу? Постоять, покричать… вдруг…
Ратников схватил весла и в три гребка врезал челнок носом в прибрежный песок острова. Привязал за какой-то корень, аккуратно сложил весла, вышел. Ласково плескались волны.
Михаил подошел к видневшемуся невдалеке серому приметному камню высотой примерно с него самого. Остановился, всмотрелся в начинавшийся уже тут же, сразу, лес – угрюмый, непроходимый, чужой – встал зачем-то на цыпочки, крикнул:
– Эгей! Макси-и-и-им! Эгберт! Ре-бя-та!
И кричал так минут семь, покуда не сорвал голос. И ничего, зря старался. Ну, в самом деле – а чего ждал-то? Ведь не ребенок, нечего в чудеса верить… их надобно организовывать самому, что намного труднее, нежели вот просто так, ничтоже сумняшеся, просто стоять и ждать какого-то там чуда!
Набрав в припасенную флягу волы из журчащего рядом с валуном родника – пожалуй, повкуснее озерной будет! – Михаил зашагал обратно к челну. Наклонился…
А весел-то не было!
Не рассуждая, Ратников тут же бросился в камыши, в любую секунду ожидая пения каленой стрелы, которую вовсе не собирался ловить сейчас собственной спиной. Да она и не запела, стрела-то… что странно. Зачем тогда украли весла?
– Эй, паря! – это прокричали рядом, из-за ракиты, прокричали по-русски, явно обращаясь к затаившемуся в камышах беглецу! – Ты, ты! Вышел бы – поговорил б.
И тут же повторили все то же самое по-немецки… точнее, это Ратников сообразил, что – повторили.
И что делать? Выйти?
Их, кажется, двое… Ага – как же! Вон еще парочка, с копьями, обходят по воде, слева. Да нет… не копья у них – мощное короткое древко, длинное навершье… Рогатина. С такой можно и на медведя.
– Да выходи ты, – показывая пустые руки, пошел к камышам вышедший из лесу человек – добродушный с виду мужик, коренастый, широкоплечий, с задорной кучерявой бородкой. Одет незнакомец был в русский полукафтан и длинную, с расписным подолом, рубаху, узкие штаны – порты – недешевого синего сукна (как сразу определил Ратников) были заправлены в такие же узкие сапоги, без каблуков, темно-красной, с тисненьем, кожи. Типичный прикид средней руки купчины… новгородца, псковича… а может, это торговец из Изборска или Смоленска, Полоцка – этих здесь тоже хватало.
