Берсерк (СИ) - Мах Макс

Олег проснулся от колокольного звона, и как-то сразу понял, что дело швах. Ощущение было однозначно негативным и указывало на «войну и мор». Оттого он и не бросился выяснять, что там да как, а первым делом оделся, как на войну. Даже кольчугу надел, наплечники и налокотники с наколенниками. И, судя по всему, оказался прав, потому что никто из встреченных им людей виду его не удивился. Напротив, по дороге в Герцогскую башню он встретил довольно много придворных, облачившихся в боевую броню.

«Значит, все-таки война!» - решил он, поднимаясь в кабинет герцога, где собиралась сейчас вся верхушка.

- Готы высадились на побережье к северу и к югу от Санса. Крепости Завесы пали. Подробности неизвестны, но такого никак не могло случиться, а значит, речь идет о предательстве. К утру они замкнут кольцо, и мы окажемся в блокаде.

- Тогда, может быть, принцессе стоит попытаться уйти из города раньше, чем замкнется кольцо? – спросил второй воевода по прозвищу Алверус Охотник.

- Скорее всего, этого они от меня и ждут, - возразила Мод.

— Значит, садимся в осаду? – спросил кто-то из баронов.

- Их флот ждет нас в море, - внес свою лепту предсказатель.

- Придет ли помощь? – спросил другой барон.

- Вопрос, когда, - покачал головой герцог. – Мы отправили птиц, но долетит ли хоть одна, остается под сомнением. Готы опытные солдаты, и у них есть свои маги. Волхвы умеют делать некоторые вещи не хуже друидов. Связь пропала. Они ставят барьеры.

- У меня вопрос, - решил высказаться Олег. – Если не будет связи, когда это заметят?

- Те, кто заметит сразу, это Круг Хранительниц, - повернулась к нему Мод. – Но у них нет достаточной военной силы. Разумеется, они все равно выступят, но, чтобы добраться до нас, им нужно от двенадцати до пятнадцати дней. Еще они разошлют птиц. Однако в пределах досягаемости нет больших гарнизонов. Тысяч пять они, возможно соберут, но сюда поспеют не раньше, чем через месяц. Остается столица. По суше до нас пятнадцать дней пути, по морю… Нет у короля сейчас столько кораблей, чтобы прорвать морскую блокаду.

- Если не случится чуда, - снова подал голос прорицатель, - готы возьмут Санс через три дня, Стоунборг падет после седьмого штурма, на второй день после захвата Санса.

- Что ж, - пожал плечами Олег. – Будем драться, а там уж как выйдет.

Ему не хотелось умирать, но и труса праздновать он не желал и не мог. В конце концов, эта жизнь дана ему, как бонус. Жаль, конечно, что все так быстро закончилось, но что изменится от того, что он станет бояться или сетовать на свою судьбу?

«Трус умирает много раз до смерти, - вспомнил Олег по случаю цитату из какой-то книги[8], - а храбрый смерть один лишь раз вкушает!»

- Граф, - обратился к нему герцог, - вы ведь владеете боевыми заклинаниями?

- Куда прикажете встать? – Вопрос подразумевал, что он может помочь обороне не только мечом.

- На Морскую башню, - кивнул ему герцог, - а ваш друг мог бы взять на себя оборону башни в гавани.

- Полагаю, он не откажется. – Олег был уверен в Годде, тем более что им все равно идти было некуда. Так или иначе, но умирать им придется здесь, в замке, так отчего бы не в бою?

Обсуждение продолжалось еще четверть часа, но решались исключительно технические вопросы. Кто, где, какими силами. Однако после совещания у Олега состоялся гораздо более серьезный и значимый разговор. Мод отозвала его в сторону, и, следуя за ней, он оказался в небольшом покое с крошечным окошком, выходящем на море, и тяжелой дубовой дверью, через которую не проникали звуки ни отсюда, ни сюда.

- Я пойду с тобой на Морскую башню, - сказала Мод, когда дверь закрылась, и они остались одни.

- Ты отличный воин, - признал Олег, - и сильная колдунья, но объясни мне, в чем смысл этой эскапады?

- Я должна быть рядом с тобой, Берт, потому что, когда наступит конец, ты должен будешь убить меня и сжечь мое тело.

«Ох, ты ж! – обалдел Олег. – Это что же выходит, им нужна она? Ее плоть и кровь? Но зачем?!»

- Зачем им твои плоть и кровь? – спросил он то, о чем, похоже, не знал никто, кроме, быть может, самого герцога.

- Король готов стар и жаждет молодости и бессмертия. И он знает, что его алхимики могут дать ему желаемое, если смогут заполучить меня. Лучше живой, но сойдет и мертвой.

«Так, так, так… Что-то на уровне того темного зельеварения, о котором писал Герпий Злостный…»

Читал Олег об этом в одной из книг прадеда. Герпий, - и не он один, - утверждал, что кровь и плоть магов и различных волшебных существ можно использовать при создании определенного рода зелий и в некоторых невероятно мощных ритуалах. Там приводился пример с истинным Любовным напитком, чтобы создать который нужна кровь вейлы и ее сердце. Похоже, плод любви человека и альвы тоже чем-то отличается и от простого человека-мага, и от обладающей даром альвы.

- Я понял тебя, Мод, - сказал он вслух. - Ты можешь идти со мной на башню, только не лезь, пожалуйста, в огонь. В жизни всякое случается, мы можем и уцелеть. Но, если проиграем, обещаю, я убью тебя раньше, чем враги дотянутся до тебя, и сразу же сожгу. Огонь, как ты знаешь, моя стихия…

На этом разговор закончился, и они пошли готовиться к первому приступу, который по всем расчетам должен был начаться не раньше, чем рассветет. Но, к сожалению, и не позже.

Так и вышло. Прогноз оправдался, и сейчас, стоя у зубчатого парапета Морской башни, Олег наблюдал, как корабли готов меняют строй, готовясь к штурму крепости. Вообще-то, вполне самоубийственный квест. Такой замок сходу не взять, а крепость, изготовившуюся к штурму, тем более. Но, видно, король умел мотивировать своих воинов, они, и в самом деле, собирались высадить десант на скалах у подножия крепостной стены, чтобы затем попытаться подняться вверх по куртине и прорваться в крепость.

«Глупость? – спросил себя Олег. – Вряд ли. Наверное, у них есть какой-то план, какой-то туз в рукаве…»

Между тем, часть кораблей заняла позиции вне досягаемости лучников и вскоре открыла огонь по крепости. Стреляли из пушек, которые все еще являлись диковинкой, бросали камни и зажигательные снаряды с помощью баллист, и тяжелые стрелы-гарпуны из стрелометов. Замок огрызался ответным огнем. На стенах крепости было довольно много метательных орудий и пушек большого и малого калибра.

«Что ж, пора попробовать себя в деле!» - Олег сплел первое заклинание и сразу же наложил его на приготовленный как раз для этого дела длинный лук. Лук был тисовый, дальнобойный, но заклинание, которое продержится максиму с дюжину выстрелов, увеличивало дальность стрельбы тяжелыми двухсотграммовыми стрелами почти в два раза. Где-то 300–350 метров. Вполне можно на пределе дальности дотянуться до кораблей первой линии. Но это только первый шаг. Второе заклинание изменит, пусть и ненамного, саму стрелу, а это уже 400–450 метров, и наконец, третье заклинание, которое расходуется всего за три выстрела, поджигает стрелу негасимым огнем. Главное попасть хоть во что-нибудь, кроме воды, и пожар обеспечен. Весь этот комплекс заклинаний Олег еще ни разу не использовал в бою, но был уверен, что у него получится. Ведь на Русалочьем озере у него не было ничего, ни заклинаний, ни специфических умений, и все-таки на одной голой силе он поджигал корабли горландцев на дистанции до 300 метров.

Вдох, выдох, прицелился, выстрелил. Тяжелая стрела ушла по дуге и где-то на середине дистанции вспыхнула черным огнем.

«Да, эта штука будет покруче, чем Фауст Гете[9]!» - Решил Олег и вслед за первой выпустил вторую стрелу. Когда она вспыхнула в полете, первая уже благополучно нырнула в воду.

«Перелет, твою ж мать! – возмутился Олег. – Надо бы найти какую-нибудь формулу самонаведения, но ведь не успею!»

Вторая стрела впилась в борт корабля, и черное пламя полыхнуло вверх и в стороны.

«А ничего так! – похвалил себя Олег. – Пожар они, может быть, и потушат, все-таки это не напалм, а жаль! Но на какое-то время стрелять перестанут. Следующие два часа он стрелял, практически не переставая. Сначала радовался, что вымахал такой большой и сильный, потом стало не до мыслей. Только натягивай и спускай тетиву, отпуская в полет очередную стрелу. Мыслей в голове не было, и счет попаданиям он вести перестал. Усталость брала свое, но он не сдавался. Стрелял и стрелял, пока на вражеских кораблях трубачи не сыграли «отступление». Первый приступ закончился ничем. То есть, не без последствий, разумеется, но совсем не тех, на которые рассчитывали готы.