Владимир Кусакин - Все равно!
— Я от тебя съезжаю, прямо сейчас. Это раз. Два: Этой ночью мне будет нужен твой пулемёт и милицейская форма. Тебе надо быть в Управлении в 11 часов вечера…….
……………………………………………………………………………………………………………………………..— Ты представляешь, что ты задумал?!
— Не ори, услышат. Та банда, что нас убить хотела — плюшевые зайчики, по сравнению с этими.
— Почему это?
— Потому что за ними ничего нет, кроме дяди Вахи с пулемётом на чердаке.
Да и чердак течёт. А это, международный синдикат!
— Да ладно, понял уже. Пулемёт я не вынимал, он так в твоей машине и лежит, под присмотром. Патроны и мундир закину позже.
— Тогда всё.
— И всё таки я думаю Жека, что ты шпион Генерального штаба.
— Угу, японского…
Времени было очень мало, а сделать надо было чёртову кучу дел.
Всё было продумано, отмеряно и взвешено. В 10:30 я подъехал на своей машине к жилому четырёхэтажному дому. Всё не спеша. Посторонние замечают суету и резкие звуки. Достал пулемет завёрнутый в одеяло, и эмалированное ведро с патронными лентами. Положил всё на багажник и ещё минут пять наслаждался вечерней тишиной. Из некоторых окон доносились обрывки разговоров, музыки, чей-то ребёнок капризничал не желая спать. Равновесие. Оно очень шатко. Любой пьяный ублюдок может разрушить гармонию вечера своим поганым голосом. То что собирался сделать я, имело оправдание. И всё равно, мне было не по себе.
Никогда ещё не ставил на уши целый город. Пора. Я прошёл в подъезд и вверх по лестнице на чердак. Привязанная за трубу верёвка лежала в точно таком положении как я её оставил четыре часа назад вместе с рулоном рубероида, который я хотел использовать как дополнительную подставку. Одна минута до одиннадцати. Всё!
Затвор лязгнул закрываясь и огненный дождь разрезал пространство двора по направлению к внутреннему углу стоящего напротив дома. Звенели разбитые стёкла, что-то ухало внутри. Я хорошо видел охранников, которые бежали под обстрелом в разные стороны. Начала гореть крыша, видимо они хранили порядочное количество бумаги на чердаке. Пулемёт захлебнулся. Одна минута — шестьсот выстрелов. Закатал горячее железо в одеяло, приладил на спину, бросил верёвку вниз и в три приёма спустился сам. Автомобиль не надо было подгонять. Мы рванули с места и ещё через минуту были на берегу реки Кубани, где нанятый мною паром перевёз нас на другой берег. Получив свои деньги, он стуча мотором отвалил вниз по течению. Вне круга оцепления, практически за городом я переоделся в милицейскую форму, сел на мотоцикл, любезно предоставленный мне шашлычником Ариком — местным работником общепита за сумму вдвое превышающую стоимость этого чудовища. Проехал два километра по пыльной дороге, и через мост напрямую, в зону оцепления. Здание пылало. Ворота и забор были проломлены пожарными машинами, и всё вокруг было залито водой и пеной. Я заметил Степана в толпе милицейских зевак. Он тоже увидел меня, подошёл угрюмый.
— Стёпа не психуй! Ты идёшь со мной.
— Куда?
Я показал. — Туда! Ты видел куда делись охранники?
— Вон один стоит, он у них главный.
— Хватай его, и в дом! — я поглядел ему в глаза, — Верь мне!
Он кивнул и побежал.
А я пошёл к пожарным узнать как внутри.
Поймал одного у выхода, спрашиваю:
— Как там?
— Огонь прибили, — отвечает, — теперь народ выводить можно. Там в подвале люди по клеткам сидят. — пояснил он.
— Слушай, черномаз, ты нас не проводишь?
Сверкнул зубами.
— Имя — Виктор.
— А фамилия значит Черномырдин?
— Да ну тебя! — рукой машет. — Эти двое с тобой?
— Со мной. — оглянулся, Стёпа старшего за шкирку тащит, а тот упирается. Не в масть ему по подвалам лазать. Только уж очень сильно его мой капитан прижал.
— Вот гад, идти не хотел! За пистолет хватался, чурка нерусская. Ты посмотри какой!
Степан покрутил у меня под носом никелированным компактным пистолетом.
— Берса-Тундер 9мм. представляешь? Я в Чечне у разведки за ящик водки такой сменял и всё равно отобрали, не по чину говорят. Генералу мол, подарим. А эта обезьяна у меня в городе такой в кармане носит…
— У обезьяны имя есть?
— Как не быть!
Степан дёрнул его за нагрудный карман своими сосисками вместо пальцев. На ладонь выпало удостоверение начальника охраны оздоровительного санатория «Янтарь» Рустамова Исмаила.
— Коля, веди нас. Стёпа, вы за ним, а я сзади прикрою. Вдруг этот Исмаил бежать надумает?
— От меня не убежит! — сказал Степан, и потащил извивающегося охранника в дом.
Мы прошли вестибюль и стали спускаться по широкой лестнице в подвал.
Капитан давно отвык конвоировать задержанных, поручая это своим подчинённым, а я не подумал об этом…
Исмаил шёл на ступеньку или две ниже, почти повиснув на руке Степана. Когда они прошли первый пролёт, он внезапно извернулся и ударил Стёпу кулаком в пах, а когда тот выпустил его воротник, болевым приёмом забрал свой пистолет.
Мой приятель завалился на него, и это его спасло. Боязнь быть погребённым под бравым капитаном, заставила охранника отпрыгнуть спиной вперёд. Он не удержался на ногах и перевернулся через голову, выстрелив неприцельно два раза.
Я шёл в трёх шагах позади, и Степан перегораживал мне весь обзор. Только после того как он упал, у меня появилась возможность перепрыгнуть его и броситься в погоню. Коля-пожарный стоял у стенки, куда оттолкнул его беглец.
— Давай наверх! — закричал я, — И не пускай сюда никого, наври что-нибудь! И ты Стёпа не лезь!
А тот как чурка — ничего не понимает.
— Я с тобой! — кричит сзади.
Я вбежал в подвальное помещение. Впереди защёлкали выстрелы. Перекатился через голову, рванулся вправо, в нишу с решётчатой дверью. Пули защёлкали по каменному полу. Кто-то застонал. Стёпа! Мент поганый! Говорил же, подожди!
Степан лежал как паровоз на самой середине и царапал рукой каменный пол.
— Изобью как собаку! После того как поправишься!
Схватил за руку, резко посадил на пятую точку и кинул его из положения сидя в нишу, где сам только-что побывал. Как я сам оказался там — не помню. Должно быть время и вправду сжимается в минуты опасности. Быстро осмотрел его.
Одна пуля попала в левый бок. Ясно что этот гад в сердце целился. Ну удалят селезёнку, меньше икать будет, после жирного обеда.
Наложил тампон и закрепил липкой лентой. Пока и так сойдёт, на улице «скорых» штук пять. Вторая рана хуже, касательное головы и кровь ручьём. Жаль сразу не увидел, голова у Стёпы — слабое место. Я открыл бутылочку перекиси водорода, в аптеке не было трёхпроцентного, шестипроцентный сказали, устроит?
Вылил ему на голову полпузырька, он завозил ногами и замычал.
— Всё будет хорошо, Стёпа! — сказал я, и поглядел через решётку. На меня смотрели пустые глаза нескольких человек. Голые мужчины и женщины с бесстрастными лицами идиотов. Я вздохнул, счета к оплате увеличивались с каждой минутой.
— Значит исполнители умирают первыми. — звук собственного голоса заставил меня опомниться. Знаете, как глядеть в пустоту? Ты смотришь, а там ничего!
Вот это и завораживает. Взял пистолет Степана, высадил всю обойму вдоль по коридору и побежал, пока обезьяна не очухалась.
Он не ожидал меня так быстро. Правый рукав у него был в крови, а левой он пытался открыть стальную дверь в бомбоубежище, по крайней мере я видел такие там раньше. Говорили что это двери со списанных подводных лодок. Врать не буду, не узнавал, не знаю. Но очень похоже. Только когда показывают фильм из быта подводников, как-то лихо эти люки поворачиваются.
Дверь уже была приоткрыта на две ладони, когда мой нож воткнулся ему в задницу. Должен я иметь хоть какое моральное удовлетворение? Нога у него подвернулась и он упал, завывая странную мелодию. Пистолет валялся рядом и был пуст. При ударе ствольная коробка и пружина выскочили, так что теперь с ним можно было играть в войну. Аргентина, оно конечно. Подобрал его, попробовал сложить вместе. Не получилось, что-то было погнуто. Сжал в кулаке и пошёл к Степану. Один глаз у него был залит кровью и склеился, так он смотрел на меня оставшимся, как на природу. Которой как известно нет прекраснее.
— Держи Стёпа! — я положил останки пистолета рядом с его рукой. — Бандита ты поймал один, запомнил? Меня здесь не было, я вообще не существую. Ты очень любишь людей, вот поэтому и побежал их освобождать. По дороге ты подстрелил того придурка, но и он тебя задел. Поэтому ты придавил ему голову дверью чтобы не убежал, и пошёл за помощью. Но сил не хватило и ты остался здесь, с теми кого ты спас, потому что твой вид действует на них успокаивающе.
Я посмотрел на него и не поверил, Стёпа улыбался.
— Ты правда ему дверью голову прищемил?
— Ты мне веришь?
