Андрей Марченко - Литерный эшелон
Андрей надеялся, что его, как и батюшку отпустят отдыхать.
Но вышло совсем иначе.
К Грабе подошел есаул, и что-то доложил.
– Как?!!! – закричал штабс-капитан на есаула. – Вы что, совсем!..
Далее стал что-то выговаривать есаулу нечто обидное. Последний стоял перед штабс-капитаном смирно, вынося все упреки.
Выглядело так, словно начальник выговаривает своему подчиненному, или учитель – школяру. Только чин есаула был выше чина штабс-капитана. Будто бы.
К бранящемуся Грабе подошел Попов, заспешил и Данилин.
– Что случилось? – поинтересовался Евграф Петрович.
– У нас беглецы! Когда прибыл дирижабль, вероятно дали деру. Обнаружили недостачу уже при ужине…
– Выходит, у них часа четыре есть. Они в кандалах… Если найдем их след – мы сможем их настигнуть.
Он посмотрел на запад. Солнце висело на два пальца выше деревьев.
– Скоро стемнеет… – заметил есаул. – Не следует ли поиски отложить до утра?.. Все равно они на ночь остановятся…
Грабе отмахнулся, повернулся к Андрею:
– Идите на дирижабль! Пусть наш друг разводит пары или что там у него… Будем искать с воздуха.
– Не выйдет… – покачал головой Андрей. – Я пока летел, видел тайгу. Ни черта не видать под кронами. За стволом где-то спрятаться – проще простого.
Грабе махнул рукой: нет, тогда не надо.
– Пахома ко мне! Пусть ищет следы, пока еще свет есть…
***Но беглецы не останавливались на ночь.
– Куда ты прешь, куда ты прешь? – возмущался Ваня. – Дай передохнуть, ночь уже!
– Матка-боска… – вторил ему галантерейщик. – Да лучше бы я в лагере сидел!
– Потім відпочинете, якщо не доженуть… Як що бажаєте – залишайтесь… А я уперед. Тока уперед.
И, чертыхаясь, брели за будто стожильным Быком. Тот шел уверено, словно по своему дому, порой сверяясь по звездам.
Из карманов своего бушлата он доставал сухари, раздавал съестное своим спутникам. Подбадривал их:
– Нічого, нічого. Якщо сьогодні-завтра не піймають, то не піймають зовсім.
Но где-то около полуночи небо затянулось тучами, звезд стало не видать…
Под огромным деревом – а других здесь почти не было, остановились. Бык, роздал еще по сухарю велел отдыхать…
Английская разведка
В Кабуле стояла обжигающая жара.
И потихоньку, прибывшие англичане перенимали образ жизни более южных народов: работали на рассвете, затем, когда жара становилась нестерпимой – ложились отдыхать до вечера. Затем снова работали, ходили к друг другу в гости, занимались своими делами.
Дел, к слову сказать, имелось предостаточно.
Было весьма, весьма неспокойно в соседней Персии.
Каких-то два года назад там начались волнения с типично восточным колоритом: генерал-губернатор приказал бить по пяткам купцов, якобы взвинтивших цены на импортный сахар.
Начались волнения, с ними, как водиться, боролись.
Закончилось тем, что девять купцов укрылись от преследования в саду британской дипломатической миссии. Через пару недель миссия была просто не в состоянии вместить всех желающих…
Далее был созыв меджлиса, конституция, изменение законов в том числе в пользу битых по пяткам купцов. Англичане, да и другие иностранцы потирали руки: это сулило многомиллионные концессии и преференции.
Но шах попытался поставить мат меджлису – разогнал его с помощью артиллерии. Некоторые газетчики оказались на немногочисленных фонарных столбах…
Возврат Мухаммеда Али-шаха мог привести к усилению Российской империи в Персии.
Произошло это вот совсем недавно: новости еще шли, запаздывали в дороге, путались, мешались со слухами.
Военный атташе в Кабуле всеми своими мыслями был на западе. Тегеран будто был далеко, однако, положение могло измениться: в лучшем случае английских дипломатов могли объявить персонами non grata. В худшем – они могли присоединиться к повешенным газетчикам.
И тогда линия невидимого фронта должна была бы пролечь через Кабул.
Поэтому атташе почти совершенно пропустил доклад своего помощника…
– В районе Красноярска обнаружена работа нового передатчика, – сообщил Джерри Астлей. – Работает направленной антенной.
Атташе задумался. Вспомнил что-то. Спросил:
– А старый куда делся?..
– Старый пока не слышно. Но оператор другой, передатчик мощнее.
– Кто адресат?..
– Ответные телеграммы идут со стороны Петербурга или Москвы. В предыдущем был скорей Берлин… Или Амстердам.
– То, что они передают?..
– Расшифровать пока не удалось. Но код здесь немного другой. Здесь буквенный пакетами по пять. Там был буквенно-цифровой по шесть знаков в пакете.
– И как вы думаете, что я по этому поводу должен предпринять? – поинтересовался атташе.
Джерри подумал и честно пожал плечами.
– Тогда я вам скажу, что я намерен предпринять: а именно ничего! Что там под Новосибирском происходит – пусть занимается миссия в Китае. Можете им написать. Может они сводку погодную передают!
– Сводку и шифром?.. Несколько часов в день?
Но атташе отмахнулся, и принялся читать, телеграмму, полученную из Тегерана.
Джерри Астлей был свободен.
Побег
..Но преследование пришлось отложить до зари.
Пахом обшарил все окрестности лагеря в поисках следов. Долго не мог ничего найти.
И лишь в сумерках он обнаружил на одном дереве содранную кору. Дерево сие простиралось над рекой. По всему походило, что беглецы рванули сперва к ручью, к которому и без того следов было предостаточно. Затем прошли по руслу где-то с версту, выбрались оттуда по стволу, висящем над водой и прибрежным песком.
Потом ушли…
– На запад идут, к Енисею, – отметил Грабе. – Ну-ну…
Поисковая партии вышли с рассветом. Шли широким фронтом, перекрикиваясь меж собой.
– Не лишнее ли это? – спросил Андрей у идущего рядом Попова. Ведь насторожим их?..
– Наоборот. Они начнут паниковать, а это нам на руку…
***Когда дело шло к полудню, из кармана Бык достал сухари.
– Ось. Останні. Більш немає…
Павел посмотрел на сухарь, думая, как им лучше распорядиться: съесть сейчас или отложить, когда станет вовсе худо?.. Да уж куда хуже: в животе будто дрались коты.
Но подул ветер. Из-за оврага, недавно перейденного, донеслось:
– Раз!
– Два!
– Три…
Дальше ветер сменился, остальные цифры стали неразличимы.
– За нами… – всполошился Федя. – Не ушли…
– Зачекай… Зачекай… Ще зможемо… – ответил Бык.
Хотя особой уверенности в его голосе не чувствовалось. Они только что остановились на привал. Бык разглядывал кусок материи, украденной из летающей тарелки. Нити просто прилегали друг к другу, словно приклеенные. Стоило отделить ниточку, а затем приложить обратно – та ложилась обратно, будто помнила свое место.
Но не это заинтересовало Быка. Ткань и ее нитки были очень прочные и тонкие. Одну Ваня собирался порвать, приложив свою недюжинную силу. Но инопланетное волокно только впилось, порезало пальцы.
Бык попытался провернуть старый арестантский трюк: мочил ее слюной, оборачивал ее пылью, затем полученным волокном пытался пилить цепь кандал. Как ни странно – получалось, хотя и медленно.
Бык убрал свою игрушку и посмотрел на затянутое тучами небо.
– Пора, хлопці…
– Посрать не дадут, – ругнулся поляк, натягивая штаны.
– Шевели булками, пока есть чем шевелить… – дернул за цепь Федя.
Павел запихнул сухарь в карман бушлата.
И рванули. Так быстро, как день назад при подлете дирижабля.
Но быстро бежать не получалось: силы были уже не те, кандалы натерли ноги. В сапоге Ульды вылез гвоздь, было больно. Но еще меньше хотелось останавливаться, попасть под облаву. А в лагере их ждала виселица – и ничего более. Даже пожрать не дадут.
***– А который сейчас час? – спросил Попов, заводя часы.
– Здесь – пол-первого, – ответил Грабе и зачем-то добавил. – Пол-первого дня…
– Заметно… А в Санкт Петербурге сейчас пол-пятого…
Грабе только скомандовал солдатам привал. Те попадали на землю кто где стоял. Стали доставать полученный в лагере сухой паек.
Солдаты устали. Радовало только то, что беглецы, видимо устали еще более.
Пахом тоже присел, но совеем ненадолго – подобные походы для него были привычными. Он осматривал лес, словно тот принадлежал ему, был его вотчиной. С одного взгляда он увидел: с побегом лопуха что-то не то. Растения свои листья размещало так, чтоб поглотить больше солнечного света, чтоб побеги не мешали друг другу. А тут было видно, что часть пространства, вроде бы нужного для растения оказалась не занятой.
