Андрей Лестер - Москва 2066. Сектор
«Возможно, вы видели фотографии, – сказал Чагин тускло, – их много было в Интернете. Я почему-то не смог остановиться после первого удара. Из-за этого так все плохо закончилось».
Было много шуму. Заказчиков не нашли, а Чагину за превышение и убийство дали семь лет. Организовали травлю. Это было легко, потому что выходил Никита в ту ночь от любовницы.
И как-то довольно быстро все отвернулись от него. Родители Вики Чагина прокляли. Но Вика не бросила мужа. Так же, как и все, она знала, у кого был Никита, но упрямо пыталась вытащить его из тюрьмы. Беременная, ездила с передачками в СИЗО, продала квартиру, платила адвокатам, боролась за мужа изо всех сил, наперекор всем, с остервенением, слезами и диким упрямством.
После приговора сказала, что родит и будет обжаловать. «Дайте только две недели сроку» – эти слова молодой женщины на девятом месяце беременности тиражировали все телеканалы России, вышибая слезу из домохозяек.
Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не Переворот, после которого в один день опустели тюрьмы, и Чагин оказался на свободе.
– Как вы думаете? – спросил Чагин у Елены Сергеевны. – Я мог отказать Вике, когда она захотела в Сектор?
– Да, потрясающая история, – проговорила Елена Сергеевна, и Чагину почему-то показалось, что рассказ не встревожил, а, наоборот, успокоил ее. – Теперь мне все яснее… Значит, тебя тяжело остановить… Ладно, попробуем использовать твою энергию в мирных целях. Кофе будешь?
– Не откажусь.
Елена Сергеевна нажала звонок на краешке стола, и вскоре на пороге появилась очень пожилая женщина в балахонистом халате и с усиками на насупленном лице.
– Неля! Нам два кофе и холодной водички. И пусть Наташа принесет.
– Значит, смотри, – тем временем продолжала Елена Сергеевна, – о твоем задании. Мы тут немножко задыхаемся, варимся в собственном соку. Люди закисли, начинаются разные нежелательные движения, здоровая агрессия становится нездоровой. В том смысле, что направляется против власти. Короче, надстройка забарахлила. Ну и с базисом не все в порядке. Мы тут почти ничего не производим. Вон полковник Бур жалуется, что не может достать ниток, пришить пуговицу на старый итальянский пиджак. Продукты из Тихого мира получаем почти задаром. Внешней торговли, как таковой, нет. То есть, утрата независимости налицо. Этим пользуется оппозиция. То, что я тебе сейчас скажу, это государственная тайна. Но мы стоим на краю пропасти. Месяц-два, и все рухнет. А когда рухнет, будет плохо не только нам, но и кр… то есть тихим, извини. Это ты тоже должен учесть… Чтобы справиться с этими двумя проблемами, мы создали отдел в правительстве, в котором работают лучшие наши умы. Называется: Проект «Прыгающий человек». В рамках этого проекта мы намереваемся решить и проблему идеологической стабильности и наладить внешнюю торговлю. Зачем нам нужен ты? Первое – у наших интеллектуалов замылился глаз, а у тебя свежее зрение, и что касается национальной идеи, ее вообще всегда привносили извне, варяги какие-нибудь. Второе – ты должен будешь подумать и подсказать нам, что бы такое мы могли производить и продавать в Тихий мир. Ты знаешь их нравы и потребности. Это твой эксклюзив. И времени на это остается в обрез.
– А можно уточнить, – спросил Чагин, – сколько именно времени у вас осталось? Виталий говорил, что мне нужно будет завершить работу за два-три месяца.
– Правильно говорил. Это и есть все, чем мы располагаем. Цейтнот.
– Простите, я не специалист, но как за два-три месяца можно наладить новое производство? Идейку, я понимаю, можно подкинуть и за два дня.
– А мы планируем особенное производство. Связанное с «идейкой», как ты говоришь. Потому и работает над этим один и тот же отдел. «Прыгающий человек». Вот сейчас придет Наташа, она от службы президента курирует этот проект, она и расскажет тебе поподробней. Сегодня она введет тебя в курс дела, а завтра утром ты должен будешь приступить к работе. Готов?
Чагину не нравилось то, что ему предлагали. Копаться в идейных предпочтениях дерганых и продавать продукцию «Прыгающего человека» тихим, это как совмещать функции психоаналитика и предателя. «Но, может быть, – думал он, – я действительно смогу помочь своим уберечь Тихий мир от чего-то неожиданно разрушительного. Побывать в шкуре разведчика. Любой разведчик работает на два фронта, иначе ему не выжить. Да и потом, это действительно интересно. Например, почему этот человек “прыгающий”?»
– Готов, – сказал Чагин.
В этот момент раздался стук и спустя секунду, коленкой отталкивая тяжелую дверь, в комнату с подносом в руках вошла очень красивая молодая женщина.
Обтягивающие джинсы, туманно-голубые глаза, густые светлые волосы и стрижка каре. Умная красавица прямиком из двухтысячных.
Они познакомились. Наташа расставила чашки и села слева от Чагина на его диване. Елена Сергеевна, слегка прищурясь, внимательно следила за реакцией Никиты. Никита старался не выказывать ничего.
– В общем, так, Наташа, – сказала Елена Сергеевна. – Вот это и есть тот самый молодой человек, который должен помочь нам. Завтра он приступит к работе. Сделай так, чтобы он приступил во всеоружии. Отвечай на все вопросы. Вводи в курс дела. Ну а для начала, – Елена Сергеевна качнула чашечкой кофе в сторону Чагина, – для начала своди его в магазин и переодень. Не все разделяют наши с тобой дикарские вкусы, а встречают все-таки по одежке. Брезентовый комбинезон в Белом доме не проканает.
– Он не брезентовый, – сказал Чагин.
– Ну вот, он обиделся. – Елена Сергеевна лукаво поглядела на Наташу и отхлебнула кофе улыбающимися губами.
– С чего начнем? – спросила Чагина Наташа.
– С «Прыгающего человека», – чуть резче, чем следовало, ответил Никита. Он немного разозлился на себя из-за того, что не мог смотреть на девушку прямо.
«Пять лет в Тихом мире все же не шутка», – оправдывал себя Чагин.
– Что именно вас интересует?
– Прежде всего, что значит название? И какова основная цель?
– Название, – сказала Наташа с мягкой улыбкой, – это квинтэссенция философии разрушенного мира. А цель – сохранить припрыжку цивилизации в условиях уничтоженных технологий.
– Серьезное заявление, – не удержался Чагин.
Он почувствовал себя самолетом-истребителем последнего поколения, набирающим высоту, чтобы оттуда пикировать и атаковать цель. Это было забытое, но от этого не менее сладостное чувство интеллектуального (или квазиинтеллектуального) сражения с красивой молодой женщиной.
Елена Сергеевна мгновенно уловила флюиды.
– Хотела уйти, но послушаю, – сказала она.
– Разве у разрушенного мира была какая-то философия? Из чего квинтэссенция? – спросил Никита.
– Философия – это не последовательное собрание формулировок. Она растворена во всем. А цивилизация как губка. Она впитывает философию, как пантеистический мир впитывает Бога.
– Довольно упругая губка, – пошутил Чагин. – Раз она собирается отправиться вприпрыжку.
– Точное и верное замечание, – не смутилась Наташа. – Рассказывать дальше? Или вы уже и так все знаете?
– Конечно, рассказывайте. Я здесь, чтобы понять.
– Так вот, нами установлено, что фрагментарность сознания, фрагментарность чувств и фрагментарность поступков, то есть своего рода прыжки, являются отличительной чертой развитого человеческого индивидуума, а также общества в целом. Современные технологии, погибшие под давлением неизвестных сил, как раз и являлись выражением всеобщего стремления к фрагментарности. Отрывочности. Восстановив человека прыгающего, мы восстановим современную цивилизацию.
– Послушайте, – сказал Чагин. – Фрагментарность это в переводе на русский – «осколочность» или «разорванность». Если вы где-нибудь записываете свои постулаты о фрагментарности, а я, допустим, найду их и разорву на кусочки, то никто не сумеет их прочесть. Вы просто не передадите свою мысль. То же и с сознанием. И в особенности с поступками. Фрагменты не только не передают целого, но и отучают от восприятия всего цельного и по-настоящему большого.
В этот момент внизу под балконом кто-то, очевидно охранник, довольно приятным баритоном запел: «Мяу-ши! Мяу-ши!.. Тебе мои мя-ки-ши!»
Наташа поморщилась.
– Хорошо, – сказала Наташа. – Возьмем любой видеоклип десятилетней давности. Э-э…
– Вот видите, – воспарил Чагин. – Этот певец дробит ваши чувства и ваше сознание и не дает собраться с мыслями. Фрагментарность не помогает, она мешает вам.
– Я счас ему голову раздроблю, – сказала Елена Сергеевна, поднимаясь. – А вы продолжайте, не обращайте внимания.
Пока Наташа с Чагиным обменивались остроумными репликами, президент вышла на балкон и оттуда заорала:
– Сервер, твою мать! Заткнись!
– Что за долбофаки! – сказала она, возвратясь. – Продвинутых имен себе понабирали, а как были колхозниками, так и остались. Карма.