Алексей Корепанов - Оружие Аполлона
Фрагменты… Звучал милый голос, и мелкие неправильности в построении фраз не только не резали слух, но, напротив, придавали Низе еще больше обаяния. Он не пытался еще раз ее поцеловать, он и так был полон до краев тем первым… и последним поцелуем. Жрицы Триединого не привыкли целоваться.
Фрагменты…
– Ты меня простила?
– Дело не во мне… Кара за причиненное зло все равно есть неминуема, отвратить ее невозможно. Здесь или в ином слое фии… Раньше или позже…
– То есть возмездие за грехи обязательно придет… Но ведь ты тогда сказала… там, на галере… что христианство всего лишь утешительная сказка.
– Я не говорю обязательно о христианстве. Тут не имеет значения, в кого ты веришь. Это есть закон, всеобщий…
– А откуда же он взялся, этот закон? Ведь он касается разумных существ, а они возникли только на каком-то этапе развития Вселенной. Кто его для них установил? Триединый создатель мира?
– Нет. Этот закон был всегда, просто находился в свернутом положении. Не проявлялся… И единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны его не устанавливал, он не есть творец мира. Но он приспособил мир к себе… Я не в возможности объяснить тебе все это немногими словами, суть постигается далеко не сразу…
Фрагменты…
– Зачем мне показывали в вашем храме картины какого-то города у моря? Это какие-то твои воспоминания?
– Не мои. В инниоли заключена память предков. Я хотела, чтобы ты увидел… прочувствовал… осознал, что мы – другие. А поскольку ты задал такой вопрос, значит, не понял этого. Что только подтверждает мои предыдущие слова: мы – другие. Нас нельзя запугать, нами не получится управлять, и ваши правители не имеют никаких оснований смотреть на нас сверху вниз… Хоть наш храм и имеется в глубинах, а не в вышинах.
Фрагменты…
– Тебя здесь еще не было – ну, в Грэнд Роме, а я однажды как-то… почувствовал тебя… Увидел тебя… И это был не сон, точно! Ты шла по коридору… В синем плаще… Это ты на меня так повлияла или все-таки мне просто показалось?
– Нет, тебе не показалось. У вас есть такое выражение: «С кем поведешься, от того и наберешься». Именно это и произошло.
– Так я теперь тоже могу чувствовать других? Как ты? Ты меня как бы заразила?
– Нет, это не есть так. Я на тебя повлияла, но только на какое-то время, и увидеть ты можешь только меня… Это пройдет, Крис…
– Не хотелось бы, чтобы прошло…
Фрагменты…
– С тобой пытался справиться файтер из легиона «Солнца», на галере… Рыжий, без двух передних зубов… Остальные зубы у него остались после такой попытки?
– Все у него осталось, только он спать захотел… неудержимо…
Фрагменты…
– Тогда, на Единороге, в Кришне, ты почувствовала Копье… А почему не можешь почувствовать, где оно находится на Аполлоне?
– Объяснять не буду. Это сложно объяснить неподготовленному. Я есть инминниа, Крис. Одна из олломинниа. А ты не есть. Но теперь во мне имеется… как бы оттиск раналлакса, и я смогу его обнаружить, даже если он довольно далеко. Точнее сказать не могу… Да и зачем тебе все это знать? Это бесполезное для тебя знание.
– А все-таки откуда вам известно о раналлаксах? Энгилейнон… даллио Энгилейнон мне тогда не счел нужным ответить, так, может, ответишь ты? Только не говори, что это бесполезное для меня знание. Знания бесполезными не бывают.
– Знания о раналлаксах даже нельзя назвать знаниями. Память предков отрывочна, и в ней нет таких сведений. Это предание времен Атлантиса, ранней его истории. Само слово «раналлакс» можно истолковать примерно так: «то, что обеспечивает безопасность». По преданию, раналлаксы принадлежали некогда сошедшим к атлантам с небес богам. Вернее, они сошли не именно к атлантам, а на планету, которая сейчас называется Земля. Предание связывает это сошествие с какими-то катастрофическими событиями наподобие тех, которые описаны в христианских книгах и сопровождали распятие Христа. Точнее, не наподобие, а гораздо сильнее. Пришельцы с небес частично погибли в этих катаклизмах, частично покинули планету, утратив там несколько раналлаксов. Два, три, пять или больше – неизвестно. Как минимум один из них остался на острове Атлантис и получил название «Небесный Коготь». Потом его вывезли с острова. А еще потом прилетели дилильтэо из системы Суты и покончили с атлантами. Это я уже говорила, когда мы летели на галере. Только тебе тогда слушать меня было неинтересно. Ты мной был занят, а не моим рассказом… Конечно, было бы гораздо лучше, если бы никаких раналлаксов не существовало. Или чтобы те давние боги никогда не посещали Землю. Империя в том виде, как сейчас, долго бы не сохранилась. Мы очень хорошо знаем земную историю… Очень хорошо. Были там великие империи, но все они в конце концов имели развалиться. То же самое относится и к вашей Империи, Крис… Но теперь мы с вами не будем вместе… если ваш Император сдержит свое слово… Если же не сдержит, то прольется очень много крови… Вашей крови… И Милиль не будет ваш.
– Непонятно, как при таком отношении вы допустили колонизацию вашей планеты. Почему не заявили первым колонистам, что не желаете их тут терпеть? Почему, в конце концов, их не уничтожили? Или такой непримиримой позиции придерживались только вы, служители Триединого, а другие ваши соотечественники не были настроены столь радикально?
– Мне трудно дать ответ, Крис… Тут есть разные мнения… Мы сейчас не можем точно сказать, чем руководствовались те, кто принимал такое решение… Во всяком случае, я этого не знаю. Но знаю, что поначалу мой народ почти не имел никаких контактов с колонистами. Они жили своей жизнью, мы – своей. А потом… А потом получилось так, как получилось. Наверное, служители триединого Беллиза-Беллизона-Беллизонов слишком сосредоточились на своих делах, и мало внимания уделяли тому, что происходит вокруг.
– А что это за дела?
– Мы храним и приумножаем знания наших предков. Такой ответ будет для тебя достаточным.
– Я слышал, что вашему храму двенадцать тысяч лет…
– Да, не меньше.
– У вас там целая подземная страна, да? Я узнавал, сканеры почему-то не могут просмотреть глубины. Вы там защиту поставили, основанную на ваших древних знаниях?
– Крис, я же не спрашиваю тебя о ваших базах…
…Она все-таки ответила на его второй поцелуй, вновь задышала прерывисто… Прижалась спиной к переборке… Уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстранить… Очень слабо пытаясь… Он уже не думал ни о чем, он потерял ощущение собственного тела, но зато очень хорошо ощущал ее тело и все теснее прижимался к ней. Однако в какое-то мгновение упругая теплая волна плеснула ему в лицо, повлекла за собой, мягко, но неотвратимо отрывая его от девушки и сбрасывая с ложа. Еле удержавшись от того, чтобы не упасть на пол, Габлер выпрямился во весь рост и непонимающе уставился на Анизателлу. Она тоже поднялась с ложа и, глядя ему в глаза, медленно произнесла:
– У нас ничего не может… – Девушка запнулась. – Ничего не должно получиться, Крис. Я олломинниа. Я потеряю свои способности, если… – Она опять сделала короткую паузу. – Понимаешь?
Габлер, не отводя от нее взгляда, едва заметно кивнул. Он не очень вникал в ее слова. Он любовался ею.
– Уходи, Крис… Уходи… Пожалуйста…
… Он брел по все такому же пустынному коридору, возвращаясь в спальное помещение, и не мог сдержать улыбки.
«Надежда есть… – думал он. – Надежда есть…»
И гнал от себя мысль о том, что такая надежда может быть сродни миражу.
За время его отсутствия в каюте кое-что изменилось. Кирилл, взяв пример с Арамиса, улегся на ложе, закинув руки за голову и глядя куда-то в пространство. А бывший соратник Криса по Стафлу уже не подремывал – он похлопывал себя ладонями по коленям и покачивал головой, слушая записанную в унидеске песню. Габлер сразу узнал голос певицы и тут же вспомнил город Кришну и отель «Поющая Майя».
Арамис после этого стал поклонником Ольги. И сейчас он явно настраивался с ее помощью на скорое приобщение к повседневности Аполлона – планеты, где шли военные действия, о которых ничего не знало подавляющее большинство жителей Ромы Юниона.
То, что было вчера —
Каша из топора,
Горький мед из любви,
Бред под крики «ура»,
Всё, что будет сейчас —
Неба огненный глаз,
Пальцы, сжатые в стон,
Дым от брошенных фраз.
А-а… Ангел смерти летит…
Ангел смерти летит.
Песни порванных вен,
Пляски новых измен,
Флаги над головами
Не вставших с колен.
Через тело дождя
Каждый выстрел – в тебя,
Это время слепых,
Бьющих время под дых.
А-а… Ангел смерти летит…
Ангел смерти летит.
Крис стоял в дверном проеме и чувствовал, как по его спине наперегонки совершают забеги мурашки. И порождал их не только чарующий, проникновенный, вонзающийся в душу голос певицы, но и слова – искренние, очень простые и очень весомые, сплетенные в единственно возможный, пронзительно точный узор…
