Василий Головачев - Особый контроль
Хмыкнув, он соединился с отделом УАСС на Земле.
Томах прилетел домой, когда семья уже спала. Приняв душ, он залез в кухонный комбайн, собираясь поужинать, как вдруг в гостиной тихо прозвенел сигнал вызова.
Окошко универсальных часов, запрятанное в толще стены, показывало девять часов тридцать семь минут по среднесолнечному времени, но для Сахалина, где жили Томахи, шел уже двенадцатый час ночи.
Филипп, наверное, уже привык к своему положению, подумал Станислав. Ничего, это ему позволено – послушать то, что невозможно услышать ухом. Кто же звонит?
Он прошел в гостиную, утопая ступнями в теплом ворсе ковра, включил виом.
– Слушаю, Томах.
Томившийся ожиданием диспетчер отдела встрепенулся:
– Извините, Станислав, только что получено сообщение от специальной-три с Фобоса. Обсерватория «Полюс» зафиксировала яркую вспышку с необычным спектром в квадрате Треугольника с галактическими координатами… – Диспетчер продиктовал ряд цифр. – На дальнейшие вызовы обсерватория не отвечает.
– Сигнал SOS?
– Нет, диспетчер фобосской станции сигнала тревоги не получал, хотя просил повторить сообщение. «Полюс» молчит.
– Тогда почему вы обращаетесь ко мне? Есть отдел контроля пространства, линейные службы…
– Диспетчер просил найти вас лично.
– Вот как? – Томах приподнял бровь. – Кто же этот смельчак?
– Станислав Грехов, – покраснев под пристальным взглядом инспектора, сообщил диспетчер после секундной паузы.
– Грехов? – Томах задумался, взгляд его стал жестким. – Любопытно. Что СПАСы?
– Планетарные на контроле, станции пространства всех поясов «целуют вакуум».
«Целовать вакуум» на жаргоне спасателей означало не слышать ничего.
– Любопытно, – повторил Томах, мысленно прощаясь с отдыхом. – Свяжитесь с Богдановым и оповестите все СПАСы внутренней зоны о вспышке. Я буду через полчаса.
– Богданов уже предупрежден, – виновато сознался диспетчер. – Он сказал, что все это очень напоминает ему признаки цунами… Извините, пояснять, что имеется в виду, он не стал.
Станислав выключил виом, досадуя на неопытность и разговорчивость молодого дежурного, и повторил про себя: признаки цунами… Что ж тут непонятного?
Через минуту, никого из домашних не предупредив, он сел в куттер, дежуривший на стоянке недалеко от дома, сорвал ограничитель скорости и включил форсаж.
Ему надо было пересечь Татарский пролив и достичь Хабаровска, возле которого располагалась одна из немногих пока станций метро Приморского края. Куттер успел покрыть примерно половину этого расстояния, когда на крохотной панели киб-водителя загорелся красный огонек и зажужжал сигнал предупреждения.
Томах нажал рычажок, в кабину аппарата ворвался чей-то недобрый голос:
– Борт-икс, высота двенадцать, скорость три единицы, вы нарушили режим воздушного сообщения! Немедленно покиньте чужой коридор! Борт-икс, высота двенадцать, скорость три единицы, немедленно покиньте чужой коридор! Ответьте по седьмому каналу «контрольному сто три». Если через минуту не покинете транспортный коридор среднетоннажных линий, буду вынужден применить «красную завесу».
«Это же мне! – догадался Томах. – Черт, совсем плохой стал, не предупредил никого…»
– «Контрольный сто три», – быстро проговорил он в микрофон. – Я борт «сорок пять» Сахалинского ведомства УАСС, заместитель начальника отделения безопасности Томах. Освободите горизонт до Хабаровска, в опасности жизнь людей!
После трехсекундного молчания тот же голос, скорее суровый, чем недобрый, отозвался:
– Борт «сорок пять», горизонт среднетоннажного транспорта на высоте двенадцать освобожден до Хабаровска. До метро триста два километра, дайте разворот на полтора градуса влево по курсу. Желаю удачи.
– Благодарю, – отрывисто бросил Станислав, не удивляясь прозорливости неведомого ему инспектора по транспорту.
До метро оставалось около шести минут полета…
В зале царила обычная дежурная тишина, Филипп украдкой посмотрел на часы: оказывается, он просидел всего сорок минут, до конца дежурства оставалось еще шесть раз по столько. Что ж, придется «продолжать дежурство», слушать, слушать и слушать мерное дыхание космоса, его вечное дыхание, рожденное возникновением и гибелью звезд, кипением ядер галактик и квазаров, криком коллапсаров и бесплотным дождем реликтового излучения, и ждать в этом хаосе «звуков» зов о помощи, и услышать, и понять, и определить – чей это зов и где находится взывающий…
Пришли на ум пушкинские строки:
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна или ропот
Мной утраченного дня?
Действительно, самое время спросить: что ты значишь, скучный шепот? Все спокойно в этом лучшем из миров, все тихо, техника безопасности соблюдается неукоснительно, автоматически, аварии исключаются тоже автоматически. В таком случае поэт задавал вопрос не зря, и придется время дежурства включить в «ропот утраченного дня». Если сидеть здесь минут пять-десять, то интересно даже, но не четыре же часа?
Внезапно Филипп уловил в общей звуковой каше, омывающей мозг, какой-то инородный звук, даже не звук – тень звука.
Тотчас же более опытные дежурные отреагировали на это каждый по-своему: Хрусталев занялся автоматом пеленга, а Рафаэль дал сигнал тревоги по отсекам.
Из-под пульта прозвучал резкий гудок, затем голос автомата:
– Сигнал SOS! Квадрат Треугольника, координаты: плюс двадцать три градуса галактической долготы, минус девятнадцать галактической широты.
Станция напрягла все свои чудовищные «уши», ориентируя их на определенный квадрат пространственной сферы, и усилия автоматов не пропали даром: динамики донесли людям торопливый скрип – будто ножом по стеклу – передачи, адресованной только станциям СПАС, оснащенным самой чувствительной из всей той аппаратуры, что мог породить технический гений человечества в конце двадцать третьего века.
Рафаэль, спохватившись и заработав злой взгляд Хрусталева, подключил дешифратор.
– Говорит «Полюс», антипротонная атака… говорит «Полюс», антипротонная атака… говорит «Полюс», антипротонная…
Передавал кибер, сомнения не было, и голос его постепенно слабел, пока не смолк совсем.
– Патруль, на старт! – сказал Хрусталев. – Сигнал SOS, квадрат Треугольника, радиант три секунды дуги. Обсерватория «Полюс», антипротонная атака. Люди, видимо, погибли, сигнал передает робот. Позаботьтесь о защите.
– Понял, на старт, – лаконично отозвался старший патруля.
– Откуда там антипротоны? – пробормотал Рафаэль.
– Спроси что-нибудь полегче, – сказал Хрусталев с явным удовлетворением, что было совершенно неуместно в сложившейся ситуации, по мнению Филиппа. – Мы отработали все, что могли, остальное – дело патруля. Попадаем в сводку отличившихся по управлению, как ты думаешь?
Рафаэль уловил косой взгляд Филиппа и, не говоря ни слова, пожал плечами.
Глава 5 ЦУНАМИ
Томах прибыл на базу одновременно с Богдановым, ничуть не удивившись этому. Лифт стремительно вынес их на верхний горизонт гигантского сооружения и выбросил у входа в зал оперативного управления и связи с селекторами УАСС.
Полукупол зала был размером с Большой театр, но благодаря видеопластическому эффекту казался бесконечным. Богданов отстал, Станислав прошел к рядам главных пультов, над которыми мерцали виомы оперативной связи с другими центрами УАСС, с патрулями, со станциями СПАС на Земле, на других планетах и в космосе. Несмотря на избирательное звуковое поглощение, в зале стоял легкий гул человеческих переговоров, писк и стоны зуммеров, таймеров, гудки и звонки сигнальной и передающей аппаратуры.
Возле пультов видеоселектора уже толпились начальники других отделов, руководители оперативных спасательных групп, начальники секторов, в том числе и Керри Йос. Командовал селектором коричневолицый Владибор Дикушин, начальник первого сектора, к которому относилась служба безопасности космических сообщений Солнечной системы.
– Ну что? – негромко спросил Томах у Керри Йоса.
– Идет информпоиск, – ответил рассеянно Керри. – Антипротонное излучение само по себе не возникает. Запросили службу Солнца, может, проморгали хромосферную вспышку?
– Едва ли, – сказал подошедший с озабоченным видом Богданов. – Обычно о вспышках на Солнце предупреждают заранее, наблюдатели за нашим светилом работают аккуратно. Тут что-то иное. Кстати, как тебе интуиция Грехова? Тебя тоже он разбудил?
– Кто же еще? Да, тезка не потерял формы, только и он не сказал бы, откуда в квадрате Треугольника антипротоны. Что-то многовато сегодня народу здесь, твоих рук дело?
– Я сразу дал «ВВУ-экстра»[18] по управлению и позвонил Дикушину. Как видишь, не напрасно.
