"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9 (СИ) - Барчук Павел

Итак, рассматриваем вариант «Те же минус КГБ».

Изменится ли в результате фабула финальной части ракитинской истории?

Нет. Точно так же пришлые диверсанты могут проколоться на какой-то мелочи, или даже не на одной, как убеждал нас Ракитин. Точно так же «не блещущая умом и простоватая» (характеристика Ю.Блинова) Люда Дубинина может ляпнуть: «Как-то вы говорите не совсем по-нашему… И одежка у вас слишком новенькая, и лыжи в наших краях невиданные… И негр, почему с вами негр? Да вы не шпионы ли случайно американские?»

Ну и дальше все по Ракитину. Шпионы запаникуют и начнут убивать — причем так, чтобы не оставить следов убийства. Но, поскольку они неумехи и двоечники, следы и избиения, и насильственных смертей останутся. Золотарев и Колеватов в роли инструктора и студента точно так же не сумеют защитить товарищей, как не сумели в том изводе версии Ракитина, где они были сотрудниками КГБ. Точно так же все хорошие погибнут, а всех плохих подцепит крюком вражеский аэроплан, пролетев над вершиной Мертвой горы на бреющем полете, — и унесет через полюс в Америку (на лыжах или снегоступах к жилым местам им не уйти, манси заметили бы не заметенные участки длинного следа).

Мы убрали КГБ — не изменилось ничего. Телега ракитинской версии, лишившись пятого колеса, как ехала, так и едет. Мы удалили совершенно не нужный элемент, лишний. И «контролируемая поставка» легко и просто превратилась в «бесконтрольную».

Хуже того, урезанная ракитинская версия стала гораздо убедительнее и логичнее. Теперь можно не ломать голову над вопросом, почему КГБ доверил обеспечение операции безоружным внештатникам, почему не послал пару вооруженных молодых лейтенантов, искушенных в рукопашке и скоротечных огневых контактах. Включить их в состав группы — директивно, как Золотарева, — и все обернулось бы иначе. Нельзя же всерьез предполагать, что парашютисты знали в лицо всех свердловских туристов, держали в памяти описания сотен разных людей!

Ракитин отвечает на вопрос: почему в группу дятловцев не включили для обеспечения «контролируемой поставки» вооруженных штатных сотрудников КГБ? — отвечает в обычной своей манере, веско и убедительно: кроме пограничников, отсутствовавших в Свердловске, в КГБ не было сотрудников, способных вынести тяготы лыжного похода. Другому учили комитетчиков, для другого готовили, и ходили все они на лыжах не лучше пастора Шлага. Все — за исключением Золотарева. Не существовало в училищах, готовивших кадры для КГБ, спортивных кафедр, а при тех кафедрах — лыжных секций, да и вообще — физподготовка будущих офицеров-гэбистов программой не предусматривалась. Их, наверное, вместо того учили в покер играть. И сигары правильно раскуривать.

С таким спорить трудно, особенно тому, кто никогда в рядах КГБ не состоял.

Можно лишь согласиться: так всё и было — Ракитину виднее. В каком управлении КГБ он служил, кстати? Какое профильное училище закончил?

Продолжим убирать лишние элементы. Замахнемся на святое: уберем из ракитинской истории ЦРУ. В том, что касается судьбы персонажей, история посыплется, конечно: сразу возникнут вопросы, кто же тогда нанес страшные травмы Тибо, Золотареву, Дубининой… Но на этот вопрос у нас найдется ответ в свое время, а пока давайте исследуем появление в овраге одежды, загрязненной радиоактивной пылью.

Пусть с одеждой все остается по-прежнему. Ее к Мертвой горе привез все тот же Кривонищенко. Все оттуда же, из Челябинска-40, где жил и работал.

Зачем? Если встречаться не с кем, для чего он потащил с собой радиоактивные тряпки?

Не для передачи кому-либо. Для использования по прямому назначению — для защиты от холода. Кривонищенко понятия не имел о том, чем его одежда загрязнена.

Да и как бы он узнал? В темноте одежда не светилась, а дозиметры населению не продавали.

Разумеется, этот самый простой и очевидный ответ приходил Ракитину в голову.

И он включил в свое исследование весьма объемистую главу, называющуюся «Большие секреты маленького городка», в которой доказывал, каким неимоверно засекреченным городом был Челябинск-40.

Начинает ее Ракитин лукавой фразой: «В этом месте имеет смысл сказать несколько слов об истории города Челябинск-40», и пишет эти несколько слов, потом еще несколько слов, потом еще, еще, еще… в итоге слов получается без малого четырнадцать тысяч — опция «статистика» программы Ворд насчитала именно столько.

Это, на минуточку, около сотни книжных страниц среднего формата. Но к проживанию в Челябинске Георгия Кривонищенко — и, весьма опосредованно, к дятловской трагедии — имеет отношение менее десяти процентов страниц, страдающих «водянкой».

Чего только нет в этой главе!

Рассказана история советской ядерной программы, изложенная с самого начала, от истоков, от Адама и Евы. В ней много любопытного, но связи с дятловской трагедией — никакой.

Рассказана биография гэбэшного генерала Ткаченко, отвечавшего за режим сохранения гостайны в Челябинске-40. Она вообще читается как фантастический роман о попаданцах: оказывается, бравый генерал уже в 40-х годах боролся с агентурой УНА-УНСО! Если учесть, что украинская националистическая организация УНА-УНСО была создана (не воссоздана!) полвека спустя, становится ясно: без машины времени дело не обошлось. Интересно, где та машина хранилась? Не в окрестностях Мертвой горы? Нет? А зачем нам тогда подробная биография генерала-попаданца?

Ракитин этим не смущается и продолжает вываливать все, что сумел накопать о генеральском прошлом. В том числе бредовую историю о том, каким способом генерал Ткаченко летом 1941 года уничтожал заключенных, которых не успевали эвакуировать ввиду стремительного немецкого наступления. Гранатами их взрывали, во как! Чтобы не тратить время на расстрелы. Зашвырнут гранату, а то и две-три, в камеру — «Ба-бах! Ба-бах!» — и к следующей камере. Скорее всего, позаимствована история из «Огонька» или аналогичного издания времен Перестройки, и сочинивший ее журналюга гранаты видел лишь на картинках и на экране, не имея понятия об их ТТХ. Но зачем же тиражировать лютый бред?

И вот такими байками нас грузят страница за страницей. В книге, посвященной трагедии дятловцев.

Но у всего на свете бывает конец, и читателей, сумевших продраться сквозь многостраничные дебри фантастических историй, к заявленной теме не относящихся, ждет заслуженная награда — Ракитин наконец-то возвращается в Челябинск-40 времен пребывания в нем Кривонищенко. И живописует, какие строжайшие порядки по части безопасности царили на его градообразующем предприятии — комбинате № 817, том, что позже стал называться ПО «Маяк»: ниточку со следами радиоактивности оттуда не вынесешь, не то что целый свитер.

(В дальнейшем, для краткости, в нашем повествовании будет использоваться именно название «Маяк», не «комбинат № 817», — не стоит пытаться ловить автора на ошибке.)

Очень, очень живописно Ракитин изложил, как тружеников и тружениц оборонного комплекса раздевали догола на выходе с предприятия, как искали припрятанные куски плутония в их влагалищах и задних проходах. Всем и сразу становится понятно: ничто радиоактивное покинуть «Маяк» без ведома и согласия КГБ не могло. А если с согласия — то это же она и есть, «контролируемая поставка»! Бинго!

Завершает изложение Алексей Ракитин следующим выводом:

«Предположение, будто Кривонищенко «случайно» мог прихватить в поход «рабочие» штаны и пару свитеров, звучит просто смехотворно. Вынести их через 3 или 4 периметра охраны, на каждом из которых осуществлялся дозиметрический контроль, было просто невозможно, а вынести, умышленно спрятав, значило совершить преступление. Думается, что после всего вышесказанного этот тезис не требует особого разъяснения».

Позвольте не согласиться, тов. Ракитин. Смехотворно звучат россказни об агентах УНА-УНСО, не пойми как попавших в 1941 год. И о гранатах, которые швыряли в камеры с целью убийства заключенных. А в предположении, что Кривонищенко мог прихватить в поход одежду происхождением из Челябинска-40, ничего смехотворного нет. И мы сейчас это докажем.