Один в поле воин - Тюрин Виктор Иванович

До назначенного времени еще оставалось сорок минут, когда мы подъехали на такси к входу в спортивный комплекс. Над входом в зал висел огромный плакат, на котором на фоне четырех громадных букв СССР добрый молодец демонстрировал свой накачанный бицепс, а ниже было написано: «Спорт – это здоровье, воля и мужество!»

Войдя в зал, быстро огляделся, автоматически отслеживая лица и движения тренирующихся спортсменов. Четверо боксеров сейчас проводили тренировочные бои на двух рингах, кто-то еще разминался, другие отрабатывали удары на снарядах. Два тренера в спортивных костюмах стояли возле одного из рингов и что-то обсуждали. Стоило нам только появиться в зале, как все замерли, спортсмены и тренеры, уставившись на нас. Нас явно тут ждали, но при этом никакой реакции не последовало, все выжидающе уставились на нас, а мы смотрели на них. Когда неловкая тишина начала переходить в напряженность, я решил разрядить обстановку и, выйдя вперед, поздоровался:

– Здравствуй, товарищ! – эти два слова я произнес на русском, специально их исказив, но дальше продолжил говорить уже на английском языке. – Меня зовут Майкл Валентайн! Мне шестнадцать лет! Думаю, что я не самый плохой парень на свете! Я буду сегодня драться на ринге!

Услышав перевод, люди словно ожили, сразу послышались со всех сторон приветственные крики:

– Привет, Америка! Здорово, парень! Здравствуй, приятель!

Тренеры уже пришли в себя и, разогнав спортсменов по местам, подошли к нам. Мы поздоровались, затем один из них, с густыми, пшеничного цвета, усами, объяснил, где я могу переодеться, а остальным показал на скамейку у стены:

– Садитесь здесь, американские граждане, и ждите.

Выйдя из раздевалки, я принялся за разминку, одновременно оценивая тренирующихся в зале боксеров, заодно пытаясь определить, кто достанется мне в соперники. Впрочем, ответ мне дали сами тренеры, которые подозвали к себе двух боксеров и о чем-то живо начали с ними говорить. Неожиданно, чисто интуитивно, можно сказать, кожей, почувствовал чей-то наглый и пристальный взгляд, но искать его хозяина не стал, определив как агента ГБ. Скорее всего, что он был здесь не один, но это было и так понятно из-за международного формата встречи. Спустя пятнадцать минут появился Василий Сталин со своей свитой. На этот раз он был в генеральской форме.

Я подошел к нему, мы поздоровались, после чего представил тех, кто пришел со мной. После формального представления он сразу поинтересовался у меня:

– Ну, ты готов, парень?

– Всегда готов, господин Сталин.

– Ты у нас прямо как пионер. Фотографию мне привез?

– Вам сейчас отдать?

– Потом, а сейчас мне не терпится посмотреть, как умеет боксировать Америка.

– Господин Сталин, хочу сразу предупредить, что у меня несколько иная манера боя, чем у обычного боксера.

– Не понял. Объясни! – командующий ВВС Московского округа нахмурился.

– Я боксер, но последнее время увлекся… азиатским рукопашным боем. Как это сказать… Короче, помимо рук я наношу удары локтями, коленями, ногами.

– Это не бокс, а какая-то уличная драка! – в свою очередь возмутился полковник, стоявший за спиной Сталина, стоило ему услышать перевод моего ответа. – Этот американец врежет нашему бойцу по яйцам, а затем скажет, что это все по правилам!

– Разрешите, товарищ Сталин? – раздался голос седоусого тренера, а когда тот кивнул головой, продолжил: – Слышал и даже читал, что есть такие разновидности бокса в Азии. Интересно, конечно, увидеть, что парнишка умеет, но как по мне, так сначала лучше Федоровича позвать. Ведь это он у нас рукопашник.

Василий Сталин на минуту задумался, потом повернул голову в сторону майора:

– Костя, посмотри, на месте ли Федорыч. Одна нога здесь – другая там.

Майор сразу сорвался с места и мелкой трусцой помчался куда-то в глубину зала. Вскоре он вернулся с тремя мужчинами. Пожилой мужчина был тренером по рукопашному бою, а эти двое его воспитанники, вот только, в моем понимании, они не походили на мастеров рукопашного боя. Не было у них ни плавности движений, ни мягкости и текучести шага. Эти крепкие и жилистые парни больше походили на оперативников, которых готовили на силовое задержание преступников.

– Здорово, Федорыч, – приветствовал его Василий Сталин.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – поздоровался по-военному тренер и вопросительно посмотрел на командующего ВВС Московского округа.

– Тут вот какое дело. Этот парень – американец. Сказал, что он боксер, только бокс у него странный выходит. Говорит, что в драке наносит удары локтями и коленями. Что скажешь?

– Ничего не скажу, товарищ генерал-лейтенант. Мне его в деле надо видеть, – тренер быстро, но при этом внимательно и цепко оглядел меня, потом кивнул головой на одного из парней. – Пусть с Аникеевым сойдется, а мы посмотрим. Парень крепкий, боксом до этого занимался, задатки бойца у него есть, пусть попробует.

– Не опозоримся? – прищурился Василий Сталин.

– Да какой тут позор, товарищ генерал-лейтенант. Померяются силами молодые парни, и все тут.

После того, как этот разговор закончился, Василий Сталин, повернувшись ко мне, сказал:

– Вот тебе, американец, противник. Давай, действуй.

Услышав перевод, я кивнул головой и направился к рингу, вокруг которого собрались уже все, кто находился в зале. Мне было слышно, как спортсмены негромко оценивают мои физические данные и моего соперника.

– В синем углу ринга – представитель Америки Майкл Валентайн! В красном углу ринга – Иван Аникеев…

По первой минуте боя стало понятно, что Аникеев самый обычный боксер, который, похоже, дополнительно проходит курс рукопашного боя для сотрудников советских спецслужб. Бой закончился быстро, причем не по моей вине. Боец оказался азартным и сразу пошел в атаку. Пропустив мощный удар ногой в бедро, которого явно не ожидал, растерялся и раскрылся. Мне хватило его секундной растерянности, чтобы нанести ему сильный удар в челюсть. Противник рухнул как подкошенный. Судья начал отсчет под недовольные крики болельщиков, что это нечестно и не по правилам. Не обращая внимания на крики, я отошел в свой угол, где Уильям Шеппет начал вытирать мне вспотевшее лицо полотенцем.

– Отлично, парень. Один удар… – но договорить секунданту не дал подошедший к канатам Василий Сталин.

– Лихо дерешься, ничего не скажешь. Вот только хотелось бы посмотреть на тебя, как ты на кулаках бьешься. Без твоих этих вывертов.

Дождавшись окончания перевода, я кивнул головой и сказал:

– Приложу все свои силы, господин Сталин, чтобы поединок прошел честно.

– Макарыч, – обратился Сталин к седоусому тренеру в спортивном костюме, – ты все слышал. Кого поставишь против американца?

– Первушина. Думаю, Антон не подведет. Звать?

– Зови.

Парень походил на молодого бычка, как сложением, так и взглядом, в котором легко читались боевая злость, азарт и чувство гордости. Ведь он из Советского Союза, а против него вышел американец, империалист, классовый враг.

– В синем углу ринга представитель Америки Майкл Валентайн. В красном углу ринга кандидат в мастера спорта Антон Первушин. Провел…

Боксер был явно настроен на хорошую драку.

«Похоже, он собирается делать ставку на атаку», – только я так успел подумать, как противник бросился в атаку.

Несмотря на взвинченный темп, я чувствовал себя неплохо. Хорошо разогревшись, я двигался легко, уходя от мощных ударов Первушина, который, похоже, окончательно утвердился в мысли закончить бой нокаутом. Когда первые ураганные атаки провалились, противник стал теснить меня к канатам. Я снова ушел в сторону, выдерживая дистанцию с помощью коротких контратак, при этом изучая манеру боя противника и выжидая нужный момент. Закончился первый раунд. Судя по репликам парней, большинство из них решило, что американец дерется неплохо, но Антон во втором раунде его обязательно положит. Кое-кто даже поспорил на пиво. Начало второго раунда ничем не отличалось от первого: мой противник продолжил атаковать. Вот только по лицу Первушина было видно, что парень слишком много сил выложил в первом раунде и его надолго не хватит. Не сумел он меня просчитать. Вот он резко прыгнул вперед, я вильнул вправо, затем ударил левой, не попал, сам ушел в глухую защиту. Новая серия ударов, я отпрыгнул назад и понял по глазам противника, что сейчас последует новая атака. Так и есть! Первушин резко подался вперед, одновременно выбрасывая правую руку, тем самым раскрывшись на несколько секунд. Я ударил, но попал в перчатку, которой тот успел закрыться. Сделал я это специально, просто какое-то мгновение промедлил, но со стороны должно было показаться, что я тоже устал. Третий раунд начался традиционно: с ураганной атаки. Мой противник поставил все на кон и просчитался. Вымотавшись, он просто не сумел среагировать на мою тройку. Последний удар пришелся сбоку в голову, которую он не успел прикрыть. Парня мотнуло в бок, и тут новый удар! Его бросило на канаты, благодаря которым он удержался на ногах, но как боец он уже ничего собой не представлял. Помотав головой, прогоняя муть перед глазами, он двинулся вперед, с трудом удерживаясь на ногах, как в этот момент секундант по указке тренера выбросил полотенце. Наступила тишина. Я подошел к противнику, который еще не понял, что бой закончен, несмотря на крики болельщиков и секунданта, сложил руки крестом и сказал: