Валентин Февраль - Шиш вам, а не Землю!
План все не составлялся. При любом раскладе, что-то да мешало. Всегда создавалась какая-то помеха, какую бы схему действий «Скользкий» не разработал. И потому он решил действовать наобум, наугад, напропалую, что в подобных ситуациях иногда приводило к положительному результату.
Корабль решил приблизиться к зданию тюрьмы, а там будь, что будет.
И он бы приступил к осуществлению этого мини-плана немедленно, если бы не инопланетник. Стальная тварь уже успела очухаться от той взбучки, что задал ей «Скользкий» и теперь, укрывшись за скалами, ждала своего часа.
«Скользкий» видел химероподобные перископы, торчащие из-за скалы. А камеры слежения, ползали неподалеку от «Скользкого» на паучьих, уродливых ножках, ослепительно сверкая никелем. И «Скользкий» думал о том, что орудия инопланетника так же, скорее всего, готовы давно к феерическому все сметающему и всесжигающему, опаляющему землю бою.
«Скользкий» видел нечто себе родственное в инопланетнике. Родственное в силу того, что корабль фомальдегаусцев управлялся точно так же как и «Скользкий», посредством бортового компьютера. Но в родстве таком «Скользкоий» видел больше уродливого, чем приятного. Инопланетник-робот отнюдь не собирался завершать свое противостояние земному кораблю на основе того, что оба они были изначально похожи, и оба управлялись электронным мозгом, каждый своим. Инопланетник собирался уничтожить «Скользкого», этим утверждая свое превосходство, превосходство фомальдегауской военной мысли над аналогичной формой разума Земли. И «Скользкий» хорошо это понимал, ибо его аэрокамеры давно следили за фомальдегаусцем, как следили «паучьи» камеры инопланетника за «Скользким».
Разум обоих кораблей — военных кораблей, заметим — был направлен не на установление мирных, соседских отношений между двумя цивилизациями, а — на подавление друг друга, на уничтожение как живой, так и не живой силы противника. Будь эта сила кораблем или теми, кто сидел в корабле.
Без сомнений корабль чешуйчатых собирался реваншировать в этой затянувшейся, по его мнению, дуэли. И потому «Скользкий», желая занять более выгодную для себя позицию до того, как фомальдегаусец начнет атаковать, попытался обойти скалы возвышающиеся красновато-бурыми столпами слева от него, однако очень скоро заметил за этими скалами, замершую в боевой готовности целую дюжину боевых торпед и отменил свое решение.
Сверкающие и на первый взгляд довольно симпатичные ящички стояли за скалой в ряд и их управляемые сервоприводами хромированные колесики нетерпеливо прокручивались, тихонько жужжа и подвывая. В то время как усики приемных антенн, ожидающих решительного приказа, нервно подрагивали в раскаленном до бела воздухе пустыни Гири-Гири.
«Скользкий» затаился в раздумье. Он знал, что попытка прорыва к Бараклиде, пока он не выведет из строя инопланетный корабль, невозможна. Инопланетник вполне оправился после первого нанесенного ему «Скользким» удара и теперь фактор внезапности землянин применить не мог. Второй раз инопланетник «Скользкого» к себе не подпустит. Не подпустит по той простой причине, что блокировка и дезактивация чужака, которым и являлся для Системы Фэт «Скользкий», была прямой обязанностью фомальдегаусца.
Орудия обоих кораблей давно были изготовлены к бою. И «Скользкий», исследовав позиции врага через мощную оптику, пришел к заключению, что следует обойти вражескую машину по кривой.
В общем, он включил двигатели и на малом форсаже сполз в пересохшее русло, некогда протекавшей здесь бурной и многоводной реки. К этому времени на фомальдегауском небе появилась пятая планета фэтской системы, прибавив к четырем, уже имеющимся на грунте Фомальдегауса теням, еще одну. И Комп «Скользкого» внес в навигационные системы корабля поправки.
Благодаря рассеянному свету фомальдегауского солнца, отраженного этими разнокалиберными, хотя и довольно крупными планетами, тени Фомальдегауса не были столь резкими и насыщенными, как, например, на Земле. Но и жиденькие до полупрозрачности, они надежно укрывали «Скользкого» между высоких, обрывистых берегов.
Чтобы преодолеть пять километров петляющего среди скал русла при включенных на 12 процентов мощности нейтрализаторах инерции массы, «Скользкому» понадобилось лишь три секунды.
Однако и этого времени инопланетнику хватило, чтобы обстрелять, форсируемый «Скользким», участок. В результате обстрела на всей протяженности пути «Скользкого» в воздух поднялось свыше двухсот тонн грунта. Песок, камни, пыль… Вся эта огромная масса едва успевала падать обратно, как на смену ей поднималась следующая волна, состоящая из земли и обломков скал.
Снова и снова поднимала целые горы земли неодолимая сила разрывающихся снарядов, снарядов, вылетающих непрерывным и не иссякающим потоком из жерл фомальдегауской артиллерии.
Сотни, тысячи, нет, десятки тысяч осколков рубили и крошили податливый воздух.
В этом хаосе, этой мясорубке, казалось, ничто не может уцелеть. Но «Скользкий» был уже далеко. И несколько вмятин на коконе силового поля не причиняли «Скользкому» сколь нибудь заметного неудобства или беспокойства.
При первой же возможности он устранит повреждения, ну а сейчас энергия использовалась для особых нужд.
Торпеды инопланетника погнались, было за «Скользким», но «Скользкий» расстрелял их все до единой из своих зенитных батарей.
Тем временем фомальдегаусец поднялся в небо и ринулся наперерез землянину. «Скользкий» прижал врага к земле огнем аннигилятора, и вскоре инопланетнику вообще пришлось сесть, чтобы не провалиться в схлопнувшийся в результате применения «Скользким» аннигилятора, вакуумный мешок.
Закрученный потоками ледяного воздуха, весь в вихрях снежинок и крупного, как валуны, града, фомальдегаусец шлепнулся на землю в шести километрах от того места, с какого взлетел. И его еще долго тащило по щебнистой поверхности плато в тучах, вздымаемых им мелких камешков и песка. Его разворачивало то так то этак, пока он не зацепился за одну из скал и не застыл, косо и нелепо, выставляя дюзы в сторону одной из планет проклятого фэтского мира, называемой аборигенами Хэнджеликс.
20
Целых два смерча, поднятые схлопнувшимся вакуумным мешком — результатом задействовования аннигиляционного разрядника, заплясали на плоскости раскаленной равнины. Но, пройдя зигзагами не больше пары километров, смерчи рассыпались в пыль и исчезли.
Фомальдегаусец долго не двигался. Он словно пытался осмыслить то, что произошло с ним. А потом принялся выравнивать относительно линии горизонта свое стодвадцатиметровое тело.
Конечно, повреждения, нанесенные фомальдегаусцу земным кораблем, были незначительны, но, тем не менее, он снова потерпел поражение. Второе за сегодняшний день.
Повинуясь приказу старшего, нет не по званию, по возрасту, Придуркин подтянул трусы и, как был в них, так и полез на подоконник, где оценивающе потрогал пальцем металлические прутья решетки. В пальцах правой руки он сжимал небольшую острую пилку.
Середа сопел где-то внизу, подняв к агенту кажущееся умным, но зато волевое и вдохновенное лицо.
— Семь лет! Семь лет я парился в этом гнусном и вонючем клоповнике, — простонал он и тряхнул головой, словно стряхивал тех самых гипотетических клопов, о которых косвенным образом упомянул. — Но нет уж. Фигушки. — Подытожил он и показал в сторону слышащейся за дверью равномерной поступи стражника кукиш. — Лучше уж гнить в этом клопо-гниднике, чем гулять по фомальдегаускому городу и там попасться в лапы полицейских! Там тебя в любую минуту может сцапать вражеская контрразведка и тогда пиши пропало! Тебя подвергнут допросу третьей степени и это будет для тебя крышкой, концом потому что тебя упрячут на пожизненное.
— Так ты, Семеныч, итак на пожизненном, — почему-то лизнул холодную сталь пилки Конратий.
Сталь была кислой и невкусной.
— Оно, конечно, так, — согласился майор, чухая пятерней затылок. — Но лучше уж сидеть, как одному из ихних, чем как инопланетному разведчику. Больше поблажек. Для того я и напялил однажды их шкуру и сдался властям, обьявил, что я предатель и чужепланетный агент. К еде я ихней привык. Раз в три месяца мне позволено отправить письмецо родным и близким. И я, пользуясь случаем, пишу докладную Березину и всему штабу КОВПСРОА. — Майор гыгыкнул, от чего-то развеселясь. — Чешуйчатники, как правило, читают только начало письма. И, если оно не покажется им подозрительным, дают добро на отправку. Потому я все письма в КГР начинаю примерно так. — И майор процитировал воображаемое письмо. — Здравствуйте дорогие, дядька, тетка, брат, сестра, деверь, тетка деверя, дядька тетки деверя, мама, папа, женушка и сынок-шалунишка! С большим приветом к вам, ваш агент?99996, Довожу до вашего сведения, товарищ генерал… И так далее и в том же духе. Все по порядку. От начала и до конца. В последовательности, напрямую зависящей от степени важности обнаруженного и зафиксированного мной.
