Дмитрий Лекух - Черные крылья Бога
Идиллия, бля…
Через пару часиков вернулись рыбачки.
Н-да…
Может, на этой прекрасной планете человек и вправду лишний…
По крайней мере, река была по-настоящему живой. И рыбы в ней было – видимо-невидимо.
Лещ, окуньки, судак.
Даже пару стерлядок умудрились как-то взять самопальным бреднем, добытчики…
Андрей Ильич сказал, что если бы в его времена на Верхнем Дону добыли стерлядь, это стало бы настоящей сенсацией, все бы газеты взахлеб об этом деле писали.
Где они, кстати, те газеты?
А рыба… гляди-ка, всего-навсего лет двадцать пять нетехногенной разрухи – и уже плавает, родная…
Вожак с Красотулей вызвались помогать чистить рыбу.
Андрей Ильич – потому что умел, Маша – потому что хотелось попробовать.
Живую рыбу она, кажется, видела первый раз в жизни.
Ничего, кстати, удивительного.
Те, кто еще до сих пор живы, предпочитают не покидать насиженных мест.
А в Москве-реке оголодавшее население уже много лет назад даже всех мутантов на жратву извело, а потом туда еще и какую-то очередную гадость сверху по течению вылили, да так, что к этой вонючей помойке вообще ни один разумный человек ближе, чем на двести-триста метров, не подходит.
Мало ли, вдруг ветерок какой.
Подохнуть, конечно, может, и не подохнешь, но проблемы со здоровьем будут обязательно, и к бабке, простите, не ходи.
Мы с Бобом остались вдвоем.
Точнее втроем, потому как мой бывший сослуживец, естественно, сгонял еще за одной фляжечкой.
Вечер был теплый.
Может, просто так случилось, а может, потому что мы уже довольно прилично отмахали к югу.
Мне, кстати, всегда нравилось выходить на южный маршрут именно осенью, а еще больше нравилось приходить в его конечную точку.
Да и местонахожение этой самой точки тоже, конечно, способствовало, врать не буду.
Сама-то Астрахань, естественно, почти что вымерла, но старые деревни в Волжской дельте были вполне себе живы и даже разрастались. И народ там, кстати, жил хороший, хоть и слегка, конечно, разбойный.
Но самое главное – не беспредельный и умеющий себя защитить.
Короче, именно осенью мне там было тепло и уютно, особенно по контрасту со столицей. Я даже иногда подумывал перенести туда точку базирования отряда, но каждый раз отказывался от этой идеи при мысли о неизбежности прихода весны и появлении разных кровососущих тварей.
Это нечто.
Я как-то пару раз попадал, больше не хочу.
Ага.
Ну, да ладно…
Завтра постараемся обойти Воронеж.
Стороной.
Туда, судя по всему, лучше не соваться.
Маршрут я уже наметил.
Боб лежал на боку, молча покусывая травинку.
Я время от времени отмахивался от комаров – у меня повышенное давление, а для этих тварей оно вроде водки для алкоголика.
Только подавай.
Именно поэтому я от переезда в Астрахань-то и отказался, даже на уровне идеи.
А река-то – рядом.
Хорошо еще, что осень.
– Странный ты человек, Гор, – Боб вынул из костра веточку с угольком на конце, лениво прикурил.
– Это еще почему? – вздыхаю.
Не люблю, вообще-то, таких разговоров.
Просто уходить лениво.
И коньяк у него тоже неплохой, чего уж там…
– Тебе почему-то всегда прет. За что бы ты ни брался. Мне парни как-то рассказывали, что с тобой даже в карты играть бесполезно. И все девки, опять-таки, твои. Даже если ты и усилий к этому никаких видимых и невидимых не прилагаешь. Вот и Машка туда же…
Я фыркнул:
– Ну, ты, майор, даешь. Да тебя девок, почитай, в каждой московской подворотне по паре десятков ожидает. Что, ты думаешь, я не в курсе, что ли? Кто еще из нас бабник…
В полиции Боб служил в веселеньком звании поручика.
Но для меня все равно оставался майором.
С Крымской.
С тех самых времен, когда мы с ним еще считались друзьями…
– Да нет, я не об этом. Хотя и об этом тоже. Девок, знаешь ли, – масса. А Машка – одна…
Я промолчал.
Соглашаться с ним не хотелось, но это была чистая правда. Красотуля такая и вправду одна.
Хотя повезло мне или нет – это еще с какой стороны посмотреть…
Я вздохнул.
– Ну, – разливаю фашистский коньяк по стопкам, – тогда чтобы каждому…
Выпиваем.
Я не спеша закуриваю.
– Знаешь, – хмыкаю, – тут, вообще-то, странного как раз ничего нет. Просто я в любой двуногой особи по привычке пытаюсь рассмотреть человека. Даже в женщинах. Да что там в женщинах. Даже, представь себе, в тех, на кого смотрю исключительно через две совмещенные точки на прицеле…
Он хмыкает в ответ.
И тоже закуривает.
Свои, разумеется.
Табак по нынешним временам – удовольствие довольно дорогое, даже травка дешевле.
Обычная, конечно.
Не гидропоника.
Ту вообще хрен достанешь…
– Да нет, я не об этом, – вздыхает. – Странный ты. Точнее даже не скажешь. Вот скажи, чего ты хочешь? Не сейчас… вообще.
Нет, ну ни фига же себе вопросик, на ночь-то глядя…
Я много чего хочу!
Покоя, например.
И чтобы, как минимум, – полицейские под кожу не лезли.
Это – моя кожа.
Посторонним вход воспрещен.
Наглухо.
Я неторопливо поднялся:
– Пойду, посты проверю…
И вслед:
– Не любишь, ой не любишь, капитан, когда тебе под кожу лезут…
О как, думаю.
Догадался…
Естественно, не люблю.
А кто любит-то?
Ты, что ли, майор?!
А то, если любишь, есть у меня к тебе тоже, представь… пара вопросиков…
Нет, не буду.
Слишком уж вечер сегодня хороший получается, зачем портить…
…Уха действительно удалась просто на славу.
Я даже разрешил народу принять по двойной порции «наркомовских». После чего мы с Красотулей, уже никого не таясь, зашли в мою «командирскую» палатку и залезли в общий спальник.
Не знаю, как насчет Боба с Вожаком, но ее-то как раз, судя по всему, отряд принял.
И это было правильно.
В поход нельзя идти с чужими.
Даже если они груз, пассажиры.
Нельзя.
Просто нельзя, и все.
К тому же мне почему-то хотелось верить, что в Крыльях ей осталось ходить совсем недолго.
Наш человек.
Когда она уютно устроилась у меня на руке и наконец-то засопела, я задумался о некоторых, пардон, аспектах природы человеческих взаимоотношений.
Любовь?
Страсть?!
Да лажа все это.
Просто пришло время.
И она нашлась.
Очень, надо сказать, вовремя.
Все.
Потом.
Сейчас – спать.
…Утром лег плотный туман.
Я скомандовал ждать.
В такую погоду на трассу выходят только самоубийцы: любой завал, любая засада…
Жгли костры.
Пили терпкий персидский чай, который я регулярно и в больших количествах таскал из Астрахани.
В отряде сначала ворчали, мол, только место занимает, потом многие и сами к этому кирпичного цвета напитку пристрастились.
Теперь за уши не оттащишь…
…Наконец, к обеду туман рассеялся, повис клочьями по ложбинам, и мы, не без опаски переправившись по ветхому мосту, аккуратно двинулись дальше.
Через пару часов, когда наконец-то выглянуло солнце, на одном из холмов я снова увидел Тройку.
Только теперь вместо раввина был тибетский монах в ярких шафрановых одеждах.
Следят они за нами, что ли?
…Огибать Воронеж мы все же не стали.
Просто ко мне подошел Вожак и сказал, что там все спокойно.
Местные Крылья даже предлагают почетный эскорт, он связывался с ними по еще, оказывается, функционирующему спутнику связи.
Несчастная железяка, кстати.
Вот так вот болтаться все время на геостационарной орбите, в диком холоде и пустоте, и ждать, когда твоими услугами кто-то воспользуется, хоть такой вот мелкий фашистский вожак.
Я бы сам, чисто от отвращения, в океан бы обрушился.
Ага…
…От эскорта я, разумеется, отказался, а вот переночевать в надежно охраняемых казармах юго-западного Подкрылья согласился, несмотря на свою патологическую нелюбовь к фаши, – со вполне себе даже и удовольствием.
Хотелось просто тупо принять душ и лечь на чистую простыню.
Рядышком с Красотулей, разумеется.
В ближайшие три-четыре недели мне это вряд ли удастся, так что плевать – Крылья они там или не Крылья.
Да хоть Копыта…
Все-таки смешные они люди, ей Богу, если так, незамыленным, что называется, взглядом понаблюдать доведется.
Вроде бы, взрослые мужики.
Так нет – ритуалы, приветствия: «брат», «сестра», «попутчики», «упругого ветра»…
Причем торжественно так.
Со значением.
Факелы горят, солдатики маршируют, ручки тянутся – от сердца к солнцу.
Право слово, как дети в песочнице.
Типа, не наигрались.
Ага.
Заодно удалось подсмотреть, как живет полностью попавший «под Крылья» город.
Конечно, не такой большой как Москва, но все-таки, все-таки.
Когда-то – столица довольно большой и вроде даже довольно богатой губернии…
…Нет, порядка, конечно, было неизмеримо больше, даже по сравнению с центром.
Не отнимешь.
Броневики на перекрестках – аргумент достаточно убедительный.
Угрюмые небритые мужики, видимо, какие-то мелкие правонарушители, упорно мели и мыли мокрыми тряпками улицы под присмотром до зубов вооруженных автоматчиков.
