Анатолий Ильинский - Лодка
— Где же он всё-таки спиртное брал?
— Не известно.
— А как реализовывал?
— Так у него в комбинезоне мягкая ёмкость была, а в уголок воротника трубочка выведена. Вот он поработает немного и как шпион, кончик воротника закусит, пососёт, снова поработает, снова пососёт. Вся жизнь — сплошной кайф. И до того ловко он всё это проделывал, что ни кто заметить не смог…
— А потом? Что с ним в лазарете произошло?
— Пломбу эту, пока он спал, удалили. Новую, нормальную, поставили. Оба помощника перед ним извиняться приходили — шутка ли сказать: у человека чуть крыша не съехала.
Но Сидоров им не поверил:
— Врёте, — говорит, — я Битси не только слышал, но и видел. Даже разговаривал с ним!
И сколько они ему про пломбу и датчик с чипом не объясняли, он только хитро похохатывал.
Кстати, он так до сих пор и не пьёт! Говорит, что и без всяких датчиков, даже только он о выпивке подумает, как ему первый помощник мерещиться начинает. Условный рефлекс видимо выработался.
13.
Второй помощник вошёл в кают-компанию и прямо у входа рухнул в кресло:
— Кок! Чего-нибудь выпить поскорее, покрепче и побольше… Он из меня все жилы вытянул, этот Битси. Представляете? Нет, это надо видеть… Внимание! Театр одного актёра!
Тильс короткой подхалимской перебежкой плюхнулся в кресло за столом, опустил глаза долу и с невинностью сложил ручки на коленях, изображая своё вхождение к Стеккиту. Затем, бесподобно подражая первому помощнику, сдвинул нахмуренные брови к переносице и грозным голосом Битси-следователя вопросил:
— Подозреваемый, что вы чувствовали, когда цель шла на сближение с нами?!!
— А-а, у-у, ы-ы, — тут же преобразившись, он изобразил напуганного и раздавленного самого себя.
— Ты, что глухонемой?!!
— Да!
— Так, что вы чувствовали?!!
— Да то же, что и вы, сэр.
— Я спрашиваю, — Битси-Тильс в негодовании грозно хлопнул по столу ладонью, — какие ощущения вы испытывали, когда цель развернулась на нас? Колись, гад!
Тильс испуганно втянул голову в плечи:
— Ощущение, что вот он пришёл, а мы не ждали…
— Конкретней!!!
— Куда уж конкретней, сплошная диарея.
— А кроме диареи, о чём вы думали?!!
— Как бы успеть первому до гальюна добежать, а то ещё мгновение и не пробьёшься!
Рик встряхнул волосами, становясь самим собой, под заливистый хохот зрителей.
— Ваш напиток, сэр, — рядом с ним возник кок.
— Благодарю, — Тильс крякнув, залпом выпил стакан с тёмно-синей жидкостью, — стеклоочиститель, что ли?
Затем немного посидел, прислушиваясь к чему-то внутри себя, и уничтожающим взглядом посмотрел на всё ещё стоящего рядом кока. Тот в свою очередь закатил глаза к потолку.
— Чего ты мне подсунул?
— Сок грейсина, сэр.
— А я что просил?
— Побольше, покрепче и абсолютно безалкогольно, сэр. Масса витаминов, сэр.
— А, ладно! Может ты и прав. Тем более пора командира менять, заждался наверно…
— А почему "подозреваемый"? — Кливмел тоже поднялся уходить.
— Да это, что называется: "примечания автора". То есть художественный вымысел.
— Я всегда считал, что примечания автора это…
— Господи, Клив, только второго "Битси" нам и не доставало. Пойдёмте лучше.
В центральном посту командир первым делом спросил у второго помощника:
— Всё из тебя вытащил Битси, или ты опять вздумал с ним кружить, а?
— Всё, всё как на духу, сэр. А почему опять?
— Любишь ты про всякие праздники души очки втирать, нет?
— Нет!
— Тогда принимай вахту. Мы болтаемся здесь, — командир, не глядя, ткнул большим пальцем через плечо в сторону ПК, — тут и продолжай болтаться. Оба "чёрных хода" как ты их называешь, я завалил СБРМами, кстати, и ворота и все интересные места тоже. Всё на ПК сам увидишь. Так что тебе осталось только сидеть и следить за поплавком. Если вопросов нет, я пошёл.
— Иди.
— Чем, чем он всё это завалил? — поинтересовался Кливмел, как только командир скрылся в проходе.
— Самодвижущимися буями разведчиками-минами. Отсюда абривиатура — СБРМ. Слушайте адмирал, замрите ненадолго, я сейчас…
Теперь Кливмел давно занявший своё место терпеливо ждал, когда Тильс закончит знакомство с оперативной обстановкой. Вот, наконец, Рик расслабленно откинулся в своём кресле и, протянув руку, подал, возвращая пластину, — спасибо! Извините, что задержал…
— Копию себе сняли?
— Разумеется, — Тильс, уже что-то набивал на клавиатуре, — скажите, а для чего салентийцы выходят в космос?
— Как и везде, ловим метеориты, обыскиваем астероиды, добычу волокём домой.
— И как часто экипажи ваших сейнеров пропадают без вести?
— Господи, Рик, только второго "Битси" мне и не доставало.
— Ну, хорошо, хорошо, мстительный вы наш…
Одновременно над всеми постами зажглись экраны переговорников, и на них появился доктор:
— Всё! Получите вашего любимца. Теперь если не умрёт от вашего же чрезмерного расположения к нему, сможет довольно долго плести свою паутину. А я умываю руки, — доктор исчез с экранов, и они погасли.
Зато находящиеся в рубке разом начали с кем-то бурный диалог, смеясь и кивая в ответ невидимому собеседнику. Глядя на них, салентиец вспомнил слова Тильса о сумасшедшем доме, но решил ни как не реагировать на происходящее вокруг, то есть абсолютно.
— Их можно понять, — думал он, пытаясь оставаться спокойным среди окружающего его дурдома, — я сам на этой лодке нахожусь всего — ничего, а уже чувствую, что с психикой происходят глобальные и явно не нормальные изменения. А они каждый раз не меньше года. Да ещё одни и те же лица, в одном и том же, как говорит Тильс, треугольнике…
— И в вечном напряжении, — спокойный, бархатистый голос Сьюу незаметно подкравшись, совершенно не напугав, мягко вплёлся в рассуждения адмирала. — В напряжении оттого, что если хоть один из них совершит малейшую, даже не ошибку, а оплошность — погибнуть могут все. Ответственность, стимулированная инстинктом самосохранения. Это вы имели в виду?
Перед глазами Кливмела появился паук в клубах газа. Теперь это уже был не маленький паучок, которого он видел на экране в последний раз, а почти достигший своего прежнего размера монстр. Но улыбающийся монстр (если конечно, можно представить себе улыбающегося паука).
— А ваша масса всегда зависит от состояния вашего здоровья? — Без перехода спросил салентиец.
— Как и любого другого живого существа…
— Ну, хватит, хватит, — голос доктора ворвался из реальной жизни, словно сквозняк в открываемую дверь, срывая и комкая все видения. — Повеселились, и хватит. Он ещё очень слаб! Вот суток через трое, если за это время на этой лодке ни чего не случится, уже сможете допекать его своими личными проблемами, а пока…
Всё исчезло. Люди в рубке ещё по инерции продолжая улыбаться, начали крутить головами, ища кого-то. Но сказка кончилась. И вахтенные стали очень похожи на детей, которых отправили спать в самый разгар новогоднего празднества.
Адмирал и сам вдруг почувствовал щемящую грусть, как будто бы только что лишился чего-то очень ему дорогого.
— М-да, — протянул Тильс, — что бы мы без Сьюу делали? Пока он в коконе лежал, доктора команда извела. Ведь чего только не творили. При мне от энергетика трое пришли и любую донорскую помощь предлагают. Доктор ещё спокойно спрашивает: — "Как они себе это представляют?" Затем от Выхлопа заявились — просят, что бы их сиделками к Сьюу определили. Доктор уже напрягся так, и спрашивает: — "Это в газе-то? А потом вас самих значит, откачивать?" А тут от оружейника делегация, спрашивают: "Чем они могут помочь?"
Ну, здесь док совсем взбесился, но тихо так, с внутренним надрывом говорит, что самая большая и лучшая помощь экипажа заключается в том, что бы не мешать ему, доктору.
Вошёл связист и погрузился в кресло напротив Тильса:
— Вырезку про Саленту из последнего обзора событий по международной трансляции смотреть будешь?
— Любопытно.
— Только для тебя.
— Только?
— Командир приказал до Битси ничего в общую трансляцию не запускать. Но ты должен быть в курсе.
— А остальным вахтенным приказать, что бы отвернулись что ли?
— Я за что купил…, а там хоть не кукарекай.
— А почему только вырезку? И про что эта вырезка?
— Про Саленту разумеется. Так будешь смотреть или я пошёл?
— Давай, давай, пошёл.
Связист сунул в щель приёмника пластину. На экране зажглось знакомое всей вселенной лицо дикторши из международных новостей и сообщило:
— На планете Салента, — тут же появилась карта звёздного неба и приблизила район с планетой в центре, — продолжаются вооружённые столкновения между правительственными войсками и повстанцами. Верховный правитель Саленты, — камера, продолжая приближаться, проткнула ледяной панцирь бело-голубого шара планеты, и как бы упав на шпиль крыши огромного здания, показала одну из его комнат. В ней о чём-то очень горячо говорил тёмно серый лохматый абориген, — призвал на помощь корабли Лиги для поддержания порядка и законного правительства. Однако лидер революционного комитета Шурш Снаудер, — на экране возник ослепительно белый очень спокойный и очень волевой салентиец, — обратился к международной общественности с просьбой о невмешательстве во внутренние дела уже существующей Республики: — "Революция, — сказал он в своём обращении, — это воля преобладающего неимущего большинства, а значит — народа. И если вы хотите задушить революцию, то значит — хотите задушить и сам народ. Тогда о каких правах личности и демократии может быть вообще речь? Поэтому раз уж всем вам так дороги права и свободы, позвольте самому народу в своём доме решать свою судьбу".
