Вадим Панов - Куколка последней надежды
Вакагасира жестко усмехнулся. «Время пришло!» И азарт предстоящей погони затуманил голову обычно хладнокровного Тори.
— Учитель, а если я не успею догнать кицунэ и он скроется в логове?
— Мы хотим заставить нелюдей уважать клан. Какая разница, где это произойдет?
— Я понял.
— Но помни о нашем друге. Если тебе придется отправиться в логово, он поможет тебе.
* * *Первую хорошую весть принес Масаока. Запыхавшийся сятэй подбежал к Тори довольный, как мальчишка. Его щеки порозовели, глаза радостно блестели, а на губах то и дело появлялась улыбка. Вакагасира впервые видел обычно сдержанного Масаоку в таком состоянии.
— Я вижу, ты нашел след, кедай.
— Да, господин. Таможенники сообщили, что Куколка отправилась в Лос-Анджелес.
— Кто ее вез?
— Американка.
— Женщина?
— Причем молодая. Судя по документам и описанию, ей не более двадцати пяти лет.
Тори удивленно поднял брови.
— Американка?
— Но очень похожа на японку: хрупкая, черноволосая, скуластая…
«Кицунэ! — Тори прекрасно знал, как выглядит оборотень, принимая человеческое обличье. — Он не доверил добычу курьеру, повез сам. Это упрощает дело».
Несмотря на то что учитель потребовал в первую очередь вернуть Куколку и обезопасить друга клана, Тори считал, главное — убить кицунэ. Вакагасира мечтал об этом мгновении едва ли не всю жизнь. Пятнадцать лет в школе, бесконечные тренировки, многочисленные схватки, в которых он оттачивал свое мастерство, все это должно иметь конкретное завершение — бой с настоящим противником. Долгие годы Тори изучал будущих врагов и остановил свой выбор именно на кицунэ, на оборотне. Это хороший соперник, и Тори не сомневался в том, чем закончится их поединок.
«Буду рад встрече, кицунэ, — улыбнулся он про себя. — Надеюсь, учитель разрешит мне повесить твою голову в охотничьем домике».
Тори перевел взгляд на Масаоку:
— Отправляясь сюда, я приказал подготовить свой самолет. Позвони летчикам, сообщи, что мы вылетаем в Америку. Ты отправишься со мной.
* * *Москва, Кремлевская набережная,
6 сентября, пятница, 02.02
— Каково это, быть наемником?
— Обычная работа, — пожал плечами Артем. — Труд, оплачиваемый деньгами. Как у всех. — Он задумчиво проводил взглядом идущий по реке катер. — Как у тебя.
— Я лечу людей, а ты убиваешь.
— Мы не киллеры, — мягко напомнил Артем. — К нам никогда не приходят с заказами на устранение конкурентов.
— Но если потребуется, вы убиваете не задумываясь.
— Если потребуется.
— И каково это?
Для нее это действительно было важно. Она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела знать, каково это. А исходя из того, что Артем уже узнал об Олесе, он счел этот интерес очень необычным.
— Зачем это тебе?
— Зачем? — Женщина чуть откинулась назад, и ее голова уютно устроилась на плече наемника. Запах ландыша защекотал ноздри. — Все мы живем в тесном, а иногда — очень тесном, замкнутом мирке. У меня такой есть. Он меня вполне устраивает, но я поняла, что хочу знать жизнь со всех сторон. С самых разных сторон. Ведь это — жизнь. Она никогда не повторится. Ты — мой самый главный антипод. И я хочу знать об этом все.
— Твои самые главные антиподы хваны. Наемные убийства — это их бизнес.
— Честно говоря, я их побаиваюсь.
— Они неплохие ребята.
— Эта фраза сказала о тебе достаточно много.
* * *Изысканный ужин в заведении «Для желудка» растопил возникший в больнице лед. Нет, Артем не лез из кожи, чтобы увлечь красавицу, хотя самолюбию наемника естественно льстили взгляды, которыми награждали его светловолосую спутницу окружающие мужчины. Да и Олеся не вцеплялась в него мертвой хваткой, не смотрела в рот, не соглашалась с каждым словом. Она словно говорила: я такая, какая есть, меняться не собираюсь, и если тебе интересно со мной — мирись. Но самое главное, оба, и наемник, и врач, хотели растопить лед.
И они разговорились. Сначала медленно, осторожно, тщательно подбирая слова, но постепенно открывая все новые и новые темы, становясь все более и более откровенными.
— Мне нравится моя жизнь, нравится мое занятие. Я чувствую себя нужной. Чувствую, что умею делать для людей то, что не умеет больше никто. Это огромная ответственность, но она придает силы.
— Поэтому ты много работаешь?
— Да. — В коротком ответе не было рисовки, простая констатация факта.
— Клиника, больница, благотворительный фонд, конференции…
— Лекции студентам, исследования…
— Но ведь ты уже профессор.
— Я стремилась не к званию, — улыбнулась Олеся. — Оно просто приложение к моей деятельности.
И Артем опять поверил: женщина не обманывала, ее действительно интересовали реальные результаты собственного труда, а не титулы и слава.
— Многие добиваются высот, чтобы потом почивать на лаврах и стричь купоны со старых заслуг. У профессора всегда будет много пациентов. Меня не интересуют деньги, только дело.
— Но при такой загруженности от многого приходится отказываться.
— От чего же?
Артем замялся, но возникшая между ними откровенность не предполагала стыдливых отговорок.
— Ты одна.
— Разве сейчас я одна? — рассмеялась Олеся.
— Только не рассказывай, что ждешь своего принца.
— Ты не похож на принца. Скорее на разбойника.
Артем осекся.
— Я и не набиваюсь.
— Да и я не серьезно, — снова рассмеялась женщина.
— Извини, я не должен был спрашивать об этом.
— Почему нет? — Олеся помолчала. — Давай скажем так: мне действительно не хватает времени на личную жизнь.
Они покинули ресторан за полночь, и Олеся, к легкому удивлению Артема, отказалась продолжить вечер на танцполе «Ящеррицы», предложив вместо этого просто прогуляться по городу, благо теплая сентябрьская ночь буквально звала на улицу. Сонные переулки, освещенные томными фонарями, величавая Красная площадь, которую они пересекли под бой курантов и, наконец, набережная, где свежий ветерок слегка нарушал теплый покров ночи. Они и замечали и не замечали раскинувшийся вокруг город. Они легко переходили с шутливых баек на серьезные темы, а потом снова шутили.
Им было интересно вместе.
* * *— Так каково это — убивать?
— Иногда — трудно, иногда — неожиданно. Даже не успеваешь понять, что сделал. — Ее голова по-прежнему покоилась на плече Артема, но наемник не предпринимал попыток воспользоваться ситуацией.
— И никаких эмоций?
— Иногда я радуюсь, как дитя.
— Чужой смерти?
— Тому, что остался жив.
Какое-то время Олеся молчала, затем вздохнула:
— Об этом я не думала.
* * *— В моей семье все были Целителями. Все в роду, сколько себя помню. Бабушка, отец, теперь я. Как говорят в Зеленом Доме — удивительно устойчивая комбинация генов. В каждом поколении у нас обязательно появляется маг. И обязательно чередование: мужчина — женщина, мужчина — женщина.
— Твои родители живут здесь?
— Нет, — Олеся улыбнулась. — Несмотря на столичный лоск, я совсем не москвичка.
— И откуда?
— Есть такой славный город — Ростов-на-Дону. Слышал?
— Краем уха.
— А ты сноб.
— Стараюсь потихоньку.
Олеся рассмеялась.
— Моя семья живет там уже двести лет, нас там все знают. Моего прадеда даже большевики не тронули… Эти звери много народу тогда перебили, но прадеда не тронули.
— Лечиться надо всем.
— Да, всем… — Она подошла к парапету. — Мы учимся здесь, в Тайном Городе, а потом уезжаем обратно.
— А что же ты?
— Задержалась… — Женщина слегка нахмурилась, и Артем понял, что задел болезненную струну. — Когда-нибудь я тоже вернусь домой. Обязательно вернусь.
— Какая разница, где лечить людей?
— Отец стареет, — серьезно ответила Олеся, — ему нужна замена.
Это прозвучало очень твердо и непреклонно, как само собой разумеющееся. Как будто она удивлена такой непонятливостью наемника.
— А почему вы становитесь именно Целителями? Ведь можно оставаться врачевателями?
— Это очень важно, — тихо произнесла Олеся. — Мои предки стояли у истоков братства. Принципы, которые они заложили, очень важны для нас, для меня. — Она закурила и некоторое время просто смотрела на темную воду Москвы-реки. — Мы хотим не только лечить. Мы хотим показать, объяснить, что жизнь слишком большая ценность, чтобы вести себя так, как… — Она бросила недокуренную сигарету, обернулась и в упор посмотрела на наемника. — Тебе не понять.
— Заметь, я не обижаюсь.
— Для тебя чужая жизнь — ничто.
— Когда я заключаю контракт, я ставлю чужую жизнь против своей. Это не ничто. Это очень много.
— Да, ты говорил… но все равно, ты помогаешь смерти собирать урожай.
