Виктор Глумов - Мышеловка
– Короче, Склифосовский! – прервал гения Маузер.
– Что – короче? – вскричал Фрайб. – Знаешь, что такое квантовая запутанность?
– Нет, – ответил детектив устало, он уже жалел, что связался с психом, но все-таки решил дослушать его до конца – вдруг всплывет что дельное.
– Кто бы сомневался! – сверкнул глазами Фрайб. – Квантовая запутанность – это такое явление, когда два или более объекта оказываются взаимозависимыми. Изменяется свойство одного объекта – одновременно свойства других меняются на точно такое же. Это, блин, очень просто понять! Связь остается, даже если объекты удалены друг от друга на десятки, сотни километров. На парсеки, в конце концов!
– Продолжай, – бросил Маузер.
– В «Мысе доброй надежды» – умирающие люди, которым нечего терять! А им фактически обещают бессмертие! Нужно только заполучить разрешение на рисковый эксперимент… впрочем, он не такой уж и рисковый, – поправился Фрайб. – Технология уже обкатана, все идет, как будто вазелином смазали.
– Обманывают? – предположил Маузер.
– Черта с два – обманывают! Мозг больного вводят в состояние квантовой запутанности с новым суперкомпьютером. Таким образом мы получаем цифровую копию личности, которая продолжает жить в машине, после того как тело умрет от болезни. Перед смертью тела, само собой, запутанность разрывается. Но разум и душа, если последнее слово тебе о чем-то говорит, остаются в кластерах памяти, как в сейфе.
Детектив мотнул головой. Все это походило на бред из дешевых фантастических романов, которыми увлекалась Ольга. Фрайб как будто уловил мысль Маузера, подался вперед и горячо заговорил:
– Это – не фантастика. Произошла новая научно-техническая революция, но об этом мало кто знает. Тупые обыватели живут, уткнувшись носом в экран смартфона, не выбираясь из социальных сетей. Появился новый рычаг воздействия на цивилизацию. На рычаг уже давят, а людишки – ни в зуб ногой! – Фрайб перевел дух и продолжил: – Я не занимался квантовой запутанностью и «оцифровкой» клиентов «Мыса доброй надежды». Это делал профессор Можайский, член Академии наук, местный доктор Франкенштейн. Я поначалу работал над языком программирования, позднее меня перевели на ведущую должность в «Парадиз». А знаешь, братишка, что делает «Парадиз»?
– Программное обеспечение? – осторожно высказался Маузер и покосился на Фрайба с недоверием. Хоть Маузер и превосходил его в силе в десятки раз, но, как и к любому психу, относился с осторожностью.
– Фи, это общие слова, – отмахнулся Фрайб. – Мы создали виртуальную среду, симулятор жизни. В эту среду мы поместили оцифрованные личности клиентов «Мыса доброй надежды». Первоначально это было сделано с благими намерениями: человеческому разуму, запертому внутри ячеек памяти, сложно не свихнуться в постоянном состоянии сенсорного голода. Поэтому мы сделали мирок, в котором они ходят-бродят, пьют-едят, дружат и враждуют друг с другом… Все как по-настоящему!
– Лео, зачем? – не выдержал Маузер. – Вы собираетесь томить эти мертвые души вечно внутри какого-то симулятора?
– Не вечно, но до тех пор, пока профессору Можайскому и иже с ним не удастся победить смерть, до тех пор, пока мы не сможем воскресить умерших и вернуть им разум, снова воспользовавшись эффектом квантовой запутанности.
Маузер молчал, переваривая услышанное. Фрайб тоже переводил дух, ерзал на сиденье и обильно потел.
– Полигон – так первоначально называлась эта виртуальная среда. Но постепенно в обиход вошло понятие Зона… – заговорил гений. – Зона – это нашему человеку ближе, в прошлом веке половина страны отсидела, поэтому Зона – в нашей крови. Кстати, постепенно в виртуальном мире стало хуже, чем в сталинском лагере. Я не в курсе, какие прения были у высшего руководства, но я знаю, что об этом проекте узнал Роман Чеверда – одиозный депутат из Госдумы.
Маузер кивнул.
– «Парадиз» начал получать новые директивы сверху. Сделать Зону агрессивной по отношению к обитателям, – стал загибать пальцы Фрайб, – создать сеть локальных аномалий с чокнутой физикой, поселить крайне враждебных существ, выдать поселенцам оружие, заставить бороться за выживание…
– А смысл? – не понял Маузер; ему вспомнилось нарисованное чудище, которое он увидел в офисе «Парадиза». И еще – энциклопедия огнестрельного оружия. Кусочки мозаики отменно вписывались в бредовую картину, изложенную гением.
Но Фрайб не отреагировал на реплику детектива.
– Дальше – больше. Нам приказали блокировать обитателям Зоны память о жизни во внешнем мире. По распоряжению руководства мы начали добавлять в виртуальность новых персонажей: людей, управляемых искусственным интеллектом. Кому нужен этот винегрет? – Фрайб потер лоб. – Раньше у меня было несколько версий. Возможно, Шуляку, Артюхову и Чеверде захотелось поиграть во всемогущих богов. Возможно, из этого сделали какое-то реалити-шоу для избранных… А может, эксперимент перешел на иной уровень, и теперь профессура забавляется с психологией оцифрованных личностей, помещенных в нечеловеческие условия. Но на самом деле все гораздо хуже! А я ничего не могу изменить… Я даже не могу уехать к чертям из этой страны! Пытался. Возвращали. Потому что я им нужен, черт возьми!
– И как же обстоят дела на самом деле? – спросил Маузер, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
Фрайб вяло развел руками, потом подергал себя за бороденку.
– Факты, братишка! Исключительно убийственные факты позволили мне сделать иной вывод. Зона тождественна Полигону. Виртуальное пространство используется для того, чтобы помещенные в него личности нарабатывали новые качества: прокачивали скилы, как говорят геймеры. И качествами этими, скажу тебе, братишка, не каждый спецназовец похвастает. Там такие зверюги на выходе получаются. Из любого ствола стреляют, ничего не боятся… смерти – в том числе.
Маузер закурил, ожидая, что Фрайб продолжит рассказ. И он не ошибся.
– Совершенно потрясающая технология, – проговорил гений, мечтательно глядя в окно. – Я должен был додуматься до этого… Я!
– Что ты имеешь в виду? – не понял Маузер.
Гений указал на голографическую рекламу, нависшую призрачной аркой над дорогой.
– Линзы дополненной реальности, – пояснил Фрайб. – Гаджет, которым года через два будут пользоваться все! Поголовно! От дошкольников до пенсионеров! – он шумно сглотнул слюну и спросил: – А знаешь, какая теневая сторона этой технологии?
– Без понятия… – протянул Маузер, напряженно пытаясь не упустить нить рассуждений гения и поражаясь ее последовательности. Он слышал, что у психов настолько все логично, что иногда и психиатры задумываются – а вдруг так и есть?
– Линзы обеспечивают почти прямой доступ к зрительному нерву пользователя, – Фрайб оттянул веко, блеснул белком. – Грубо говоря – это естественное оптоволокно, по которому можно передавать сигналы в мозг. Пока все пользуются старыми компьютерами – опасности нет никакой, но когда в дело вступят квантовые компьютеры – тогда настанет жопа полнейшая. Почему? Да по кочану! В «Мысе доброй надежды» профессор Можайский использовал эти самые линзы, чтобы «запутывать» пациентов с квантовым компьютером.
– Ты хочешь сказать, что технология позволяет скопировать личность пользователя этих самых линз и забросить ее в виртуальную зону?
– Шаришь! – одобрил Фрайб. – Любого пользователя в линзах, любого! Не только скопировать. Заменить другой личностью. Внести коррективы в сознание. Стереть ненужное воспоминание или, наоборот, добавить. Недаром же по Зоне носится толпа придурков с оружием. Полигон работает, эксперимент продолжается. Как только процесс будет обкатан до той же гладкости, как и в случае с «запутыванием» пациентов медцентра, тогда наш мир накроется медным тазом. Человечеством будет заправлять кучка жопастых олигархов во главе с Чевердой! А кто удумает ломаться, тех без колебаний постреляет зверье и беспредельщики, призванные из Зоны в реал.
Маузер потянулся за новой сигаретой.
– Братишка, а ты мог бы не дымить? – поморщился Фрайб. – И так здоровье ни к черту.
– Не мог бы, – отрезал Маузер. – Расскажи, какое место в этой истории занимает исчезновение Артюхова?
– О да, – Фрайб заулыбался, показав редкие темные зубы. – Генеральный был идеалистом, хоть из бывших бандюков поднялся. Задумал он всю эту систему сломать. Ну, и я ему слегка помог.
– Сломать? – удивленно переспросил детектив.
– Генеральный изначально хотел сделать так, чтоб было всем хорошо, чтоб больные излечились, а умершие – воскресли. Типа, он станет героем и Прометеем от науки. Но Шуляк и Чеверда оттеснили его, перехватили контроль над процессом. Тогда Артюхов слился в виртуальность, проник в Зону… У него вирус, который изнутри уничтожит всю эту систему. Троянский конь, врубаешься?
– Какие сложности, – вставил Маузер. – Не проще было бы выдернуть шнур из розетки и выключить этот ваш суперкомпьютер.
