Павел Дартс - Крысиная башня
Положил осторожно маленькое тельце у стены на обрывок спального мешка, прикрыл другим обрывком.
Встал, вытер руки от крови о штаны. Подумал без всякой патетики, без всякой позы, чисто по деловому: «Ну все. Вы попали. Вы. Реально. Попали!» Ощущение было как тогда, когда стоял на козырьке подъезда, собираясь прыгнуть с шипастой палицей в гущу гопников, пинающих тело Устоса — холодная, яростная решимость и четкое понимание необходимости того, что собирался сделать; только на этот раз вместо обреченности была твердая уверенность в себе, в своих силах, в том, что «все получится». Ему показалось, что в него вселился другой человек — и этот другой очень четко знал, что делать…
— «Не бесись, не бесись…» — звучал в его голове голос — «Злость делает тебя твердым, каменным. А в бою нужна гибкость, нужна расслабленность для объективного осознания действительности… Расслабься…»
Расслабиться… Глубоко вздохнув, потряс опущенными руками, как плетьми. Пора. Он бегом бросился из квартиры на лестницу, оттуда на шестой этаж, в батину мастерскую, где тоже был запас гранат. Попутно забежал в соседнюю квартиру с той, что граничила с «маминой», сдвинул в сторону на кухне диванчик, протиснулся в лаз. Крикнул:
— Это я, Крыс!
В Башне санузлы были сделаны в центре, у центральной несущей стены, проходящей через все здание, и были, пожалуй, самым защищенным местом во всей квартире — даже если бы в квартиру бросили гранату. Лена была в ванной комнате, куда Олег велел прятаться в случае любой тревоги, когда совершенно чужой ей человек открыл дверь. И сейчас она с ужасом смотрела на него. Пауза растянулась больше чем на секунду.
— У вас все в порядке? — спросил человек.
— Ты кто?? Что тебе надо?? — пронзительный крик Лены был ему ответом. Стоящий в дверном проеме человек явно не был Сергеем. Он не был даже Крысом, как Сергей называл себя. Сейчас перед ней стоял совершенно чужой, казалось, человек; с искаженным лицом, с яростно горящими желтыми в свете фонаря глазами.
— Вы… чего? — и тут же в мозгу издевательский голос «Что ты встал, ты воевать идешь, или поболтать зашел?…»
Махнув рукой, он выскочил из ванной; опять комната — кухня — лаз, быстрая пробежка до мастерской, сумка с гранатами-самоделками.
* * *Штурм Башни изнутри, зачистка с самого начала началась с неприятностей. Удачно вскрыв дверь и расчистив гранатами проход в вестибюль подъезда, пятерка сгруппировалась для рывка на второй этаж; но перед этим Старший послал бойца проверить проход в первый подъезд. Через томительные несколько минут тот сообщил, что проход в первый подъезд есть и открыт, но лестницы с первого и до третьего этажа обрушены. А здесь… Старшему сразу не понравились нагромождения габаритного домашнего хлама на лестнице, ведущей с площадки второго этажа и выше, оставляющие только узкий, боком, проход. Не понравилось то, что эти «баррикады из хлама» кто-то явно со знанием дела выстраивал, связывал проволокой, а не тупо валил в кучу. Но они считали себя профессионалами своего дела, и, в общем, судя по всему, пока кроме гор хлама путь ничего не преграждало.
«Как вариант — все попали под пушку и пулемет БМП» — подумал он и знаком приказал начать движение. Страхуя друг друга, ощетинясь стволами автоматов, пятерка начала движение. Переступая приставным шагом, один за другим, готовые подавить шквалом свинца малейшее сопротивление, они поднялись на второй этаж. Проверили квартиры — пусто, голо, взломан паркет, выломаны половые доски… Явно не жилье. Передний ступил в проход, ведущий на площадку между вторым и третьим этажами, и, поднимаясь, ненароком толкнул коленом так неудобно наполовину выкатившийся из прикрученного проволокой к перилам письменного стола выдвижной ящик… Гулко грохнуло раз, и тут же — второй. Подъезд, и так задымленный взрывами гранат на входе, теперь заволокло и вонючим дымом сгоревшего самодельного пороха. Осколочная бомба, залитая в цементный блок, сработала почти под ногами; и самодельная «мортира» из толстой водопроводной трубы, прострелив спинку кресла, которым она была замаскирована, послала сечку из рубленых гвоздей и шурупов прямо в голову шедшему первым. Оглохнув от сдвоенного взрыва в узком пространстве лестницы, десантники, яростно матерясь, разрядили по магазину в окружающий их и выше хлам. Когда немного осел дым от взрывов-выстрелов и чуть-чуть перестало звенеть в ушах, они обнаружили, что их осталось четверо. Шедший первым изломанной дымящейся окровавленной куклой лежал на лестнице; ниже коленей — месиво, а взгляд на то, что раньше было лицом, не оставил бы равнодушным даже записного любителя фильмов ужасов. Не помог и бронежилет высшего уровня защиты…
«Мины- сюрпризы» — сделал очевидный теперь вывод старший. Это было крайне неприятно и существенно осложняло дело. Мины — и четырнадцать этажей на два подъезда, и по три квартиры на каждой лестничной клетке; и непонятно, кто и сколько уцелело из «гарнизона»… Старший предпочел бы, как уже было не однажды, ожесточенное сопротивление, — ломать отчаянных, но плохо вооруженных и плохо обученных «выживальщиков» было не внове. Красться же по казалось бы хаотично заваленным хламом лестницам, ежеминутно опасаясь сорвать ненароком растяжку или получить заряд картечи из-за двери квартиры — такая перспектива не вдохновляла. Зачистка могла затянуться… Впрочем, возможно, что все защитники уже получили свое из пушки и пулемета? Тогда нужна просто тщательность и последовательность, последовательность и тщательность… Оттащили окровавленное безжизненное тело на первый этаж и продолжили осторожное движение. Вышли на площадку третьего этажа. Зачистили квартиры. По правилам бы надо было в каждую закатить по гранате, потом прошить все непросматриваемые углы из автоматов, руководствуясь верным принципом зачистки «В помещение входят вдвоем — сначала граната, потом ты, с нажатым спусковым крючком» — это гарантировало от неприятных сюрпризов; но — четырнадцать этажей, да по три квартиры на каждом, да в каждой квартире не по одной комнате… Вся эта Башня не стоила такого боезапаса.
— СтаршОй — провод! — коснувшись руки, прошептал штурмовик, показывая стволом на связку проводов, явно относящихся к внесенным совсем недавно «усовершенствованиям». Старший и сам заметил, причем явно было, что эти провода неумело замаскированы — заклеены по стене дурацкими плакатами с кривляющимися поп-дивами, заставлены вдоль стены стульями. Пучок проводов шел по стене сверху и уходил за чугунную батарею на площадке между третьим и четвертым этажами, и заглянуть за нее издалека не удавалось — мешали стоящие у нее и привязанные к батарее стулья. Но явно ничего хорошего там быть не могло. «Толкового сапера бы…» — подумал старший, раздумывая, стоит ли преодолеть явно опасную площадку рывком, или постараться сначала обезвредить мину за батареей… «А, черт, тормозим…» — с досадой подумал он и, приказав подчиненным отступить, укрываясь за стенкой, опустил забрало своего единственного у штурмующих шлема «Маска», вскинул автомат. Длинная очередь раскрошила батарею на куски, хлынула ржавая вода, из-за батареи вывалился длинный, в руку длиной, не то стальной, не то чугунный цилиндр, в который и входили провода. Еще очередь — кучно, по проводам — и цилиндр гулко ахнул малиновой вспышкой, опять оглушив штурмующих, ударив по стенам осколками и так разбитой чугунной батареи.
