Павел Дартс - Крысиная башня
Тут же зазвенел звонок от Васильченков — ага, и они увидели, надо было их сразу будить… Снова сигнал — Крот, из подвала. Этого вообще трудно понять: обычно молчащий Петрович начал, захлебываясь, быстро-быстро нести что-то про «Это эти, это эти, я точно знаю — это эти, которые не выпускали меня с Таней и Машенькой, это эти, они во всем виноваты, они и сюда приехали…»
Попросил его заткнуться и не показываться из подвала.
Схватил автомат, сунулся к двери. Черт, суечусь. Это уже не поможет, только вред. Заставил себя спокойно вернуться к палатке, в которой спал, просунул палец в клетку между прутьев, погладил Крыса по башке, почесал под подбородком — Крыс затащился, лизнул мне палец. Поилка почти полная, сухарь недогрызенный — жди, Крыс, я скоро. Постараюсь…
Во дворе, расталкивая и так уже побитую баррикаду из опрокинутых на бок легковушек, фырча сизым выхлопом, вертелся БМП. В разновидностях я не разбираюсь, это к Толику… А Толика нет!
Тут грохнуло так, что заложило уши — БМП ударил из своих пушки и пулемета по фасаду Башни, очередью. Вот так вот — последние сомнения тут и кончились, — соображал я, скорчившись на полу сбоку подоконника на лестничной клетке. До этого еще какая-то идиотская надежда теплилась — что может случайно; может проездом; может, перепутали с кем-то…
Меня толкнуло — что я расселся? Я ведь главный по обороне! Побежал вниз, на площадке столкнулся с мамой. Она была уже полностью одета, как и не ложилась.
— Сережа!
— Иди домой, говорю! Не выходи ни под каким видом! Запрись!
— Сережа, Сережа…
Что «Сережа, Сережа??» Кто это такие??И ведь не «просто так» — не стали бы палить по окнам. Круто как-то, без политесу, как сказал бы батя. Кто такие, кто такие?? Трындец нам подкрался, вот что! Это не бомжики, и не гопники, и даже не та залетная группа бандюков с автоматами — это военная техника! Вон как врезал по Башне, аж до сих пор в ушах звенит… Да, я смотрю, как-то без переговоров, дерзко так… Ага. А что-то не фырчит — уехал, что ли?…
* * *БМП, растолкав машины во дворе, смяв кусты и повалив небольшое дерево, неприцельно обстрелял фасад из пушки и пулемета, и свернув за угол, вскоре выкатился на проспект. Отъехал на другую сторону проезжей части, и опять врезал по Башне из пушки и пулемета. Коротко, для острастки, чтобы видели, с кем имеют дело.
Попадалово! Я по рации тональным сигналом известил батю и Толика, что Башня подвергается нападению, угроза очень серьезна — и получил подтверждение приема. Все. Теперь оставалось только надеяться на себя, на свое оружие и свои навыки. «Ни-че-го, ни-че-го, ничего! Устос бился в худшей ситуации, и в конце концов победил! Я — смогу. Я — смогу!!» — твердил я себе делая все необходимое для обороны.
Позвонил Васильченкам.
— Володь, видал?? Не высовывайся, слышь? А лучше — сразу с Людой перебирайтесь наверх.
Метнулся к Оле с Мишей и Валечкой. Трясутся… Вот так вот вы неудачно подселились, да. Это я про себя, понятно. Перебирайтесь, говорю, выше. Миша, говорю, не высовывайся. Стрелять — только на отвлечение, и сразу в другую комнату. Нифига мы тут эту железную коробку из автоматов не остановим…
— Кто же это такие?… — задавал я себе вопрос — Что им здесь надо? Неужели они думают, что у нас тут изобилие? А если думают — то почему?…
Ответов не было. Да бог с ним, потом разберемся, сейчас главное — прогнать этих вояк. Только вот как?
Меся грязь вперемежку со снегом, нарезав круг вокруг Башни, БМП встал во дворе, напротив подъездов, нацелив длинный тонкий ствол пушки и рыльце пулемета на молчащий фасад. Ни один из протянутых тросиков не проходил, увы, даже близко над машиной; а значит, нельзя послать им шрапнельный «подарок», что я сразу отметил про себя, подглядывавший за ними сквозь дырку в ткани, которой было затянуто окно. Открылся задний десантный люк, и оттуда выкатились пять фигур в камуфляже, с автоматами, умело залегли рядом.
— Ну что… — подумалось — Отсюда я их не достану… Ну почему, ну почему у нас нет завалящего гранатомета?? — я вспомнил, что, так и не сумев купить или выменять гранатомет, батя пытался сделать какую-то самоделку из трубы, но толком так ничего и не получилось. Опробываемый во дворе «шайтан-труба», привязанный к дереву и инициированный на всякий случай издалека, вместо того чтобы выплюнуть заряд в цель, гулко взорвался, расщепив ствол дерева; и на этом батя закончил свои опыты по «созданию РПГ на коленке».
«Авиабомбы» же, самоделки для метания с крыши, со стабилизатором и ударным взрывателем пока оставались только в проекте.
— Постараться их не пустить. Да. Не пустить. Но с этой зеленой коробкой не справиться! Основная война, видимо, будет внутри Башни. Ну, давайте. Вломитесь, да. Давайте. Не зря мы тут месяцами сюрпризы того… совершенствовали.
Посовещавшись, пятеро «десантников» перебежками двинулись к подъезду; ко второму, «жилому» подъезду… И тут же грохнул дробовик Васильченки, сверху совершенно неприцельно простучала очередь Миши; сам я, порвав на окне защитную ткань, двумя короткими очередями встретил нападавших. Никто из них не попал под пули, но они тут же попадали на землю и споро расползлись к укрытиям; а БМПэшка грохнула огнем по Башне.
Я, перепрыгивая через ступеньки, бежал вверх по лестнице, слыша как внизу, где я только что был, грохочут, разнося все в клочья, снаряды из пушки БМП.
* * *Пулеметно-артиллерийский залп по окну, откуда стрелял Васильченко перевернул все кверх дном в кухне, пробив стену, разворотив и расшвыряв кирпичи от с таким трудом построенной печки… Васильченко, контуженный, схватившись за уши, лежал у развороченного окна, Люда хлопотала около него.
«Вот, понятна тактика… — на бегу думал Крыс. — Будут лупить из пушки и пулемета по всему что шевелится в Башне, стоит только мелькнуть в окне. А потом, типа, войдут и возьмут тепленьких… Ага-ага. Нет, раз РПГ нет, перестрелку тут устраивать не станем — условия уж больно неравные… Пусть „входят“ — „разговаривать“ будем в помещениях… Я вам тут устрою „Контр Страйк“»!
— Ми-и-иша! Ми-и-ишка!! — закричал он изо всех сил. — Не стреляй!! Не высовывайся!! Запритесь и берегите Валечку!
Он неким периферийным сознанием еще отметил и похвалил себя за то, что — «Ого! Рассуждаю-то как бывалый боец!..», спохватился: — «А я, черт побери, и есть БЫВАЛЫЙ БОЕЦ! Я — он. Я — он! Я — он!! Я — бывалый боец!! Да я их всех тут сожру без соли!!» — но почему-то дрожали руки и хотелось плакать… Он чувствовал себя совсем, совсем одиноким. Даже ночью, когда на него выскочили в темноте подъезда две темных фигуры, и столкновение закончилось бешеной обоюдной пальбой, он не чувствовал такой беззащитности, потому что тогда рядом, он знал, были и батя, и Толик. Тогда он палил, по сути, в стенку, только чтобы отвлечь и выиграть время; он знал, что на стрельбу вся Башня, весь боеспособный гарнизон примчится, и примчится во всеоружии, но сейчас… сейчас можно было рассчитывать только на себя, и это было чудовищно неожиданно, страшно…
