Ник Перумов - Гибель Богов - 2. Книга вторая. Удерживая небо
Трудники, к счастью, не поленились: здоровенные лари возле входа в библиотеку полнились до краёв. Сухая растопка занялась тотчас, Матфей аккуратно подкладывал тонкие полешки, чтобы потом, когда разгорится, заложить огонь кусками чёрного угля. В детстве ему всегда нравилось устроиться возле печки или камина, завороженно наблюдая, как пламя расправляется с дровами, такими прочными и несокрушимыми на вид. Хорошо бы оно вот так же сожрало и всю эту жизнь, в которой его родителям пришлось отказаться от собственного сына…
Разведя огонь и добавив угля, Матфей вернулся к чтению. Теперь он смаковал каждую фразу; однако мало-помалу накапливалось и нетерпение. Когда же, ну когда же пойдёт настоящее? Точное описание, что и как надлежит сделать? О том, чтобы пролистнуть хотя бы страницу и речи не было.
Страх. Отчаяние. Как сделать так, чтобы они открыли бы тебе дверь и указали путь, а не убили бы в самом начале великой работы?
Первое. Оставь надежду на возвращение. Испытай себя постом, воздержанием и отказом от благ мирских.
Если огонь познания, жажда истинного горят в тебе и не угасают от житейских невзгод, шагни дальше…
Матфей разочарованно присвистнул. Поститься, отказываться от «благ мирских»… Ну, от последних-то он и так отказался, верно?
Откажись от благ мирских, — словно услыхала его коварная книга, — что значит сие? Сие значит — лиши себя одеяний, даже простых, и облачись в рубище; сними обувь и иди босой; ешь, что подает тебе судьба, пока ты аще не умеешь насыщаться так, как подобает адепту великой работы. Испытай себя. Потому что дороги назад не будет — сделай кованое тавро и выжги себе на левой длание слова сии.
Дороги назад нет.
С каждой строчкой прочитанное нравилось Матфею всё меньше и меньше. Ходить в рубище, босым, словно древние пророки и свидетели Шестерых? Есть «что подает судьба» — это как? Воровать по рынкам, что ли? И как долго? Может, все эти «испытания» для нестойких, кто колеблется? Кто не понимает, что такое истинное знание?
Он поколебался и наконец пролистнул страницу. Так, что у нас здесь?
«Итак, читатель, ты решился. Ты вопросил в себе и нашел, что способен бросить вызов силам древним и заповедным. И ты спрашиваешь, с чего начать?
Удались от населенных областей, тебе нечего там делать. Не бери с собой ни припасов, ни оружия, кроме лишь пары ножей от доброго мастера. Удались от полей и рек, где изобильны звери, птицы и рыбы, где вдосталь злаков и жизнь изгоя слишком легка. Избери дорогу в чащи, в глухие леса, в черную тайгу, где на дни и дни пути тебе не встретится ни единой живой души. Иди в края, где нет лютой зимы, ибо холод убьет тебя вернее и скорее жары, пока ты аще не обучился защите.
Написавший эти строки избрал Беймарнскую пущу…»
Беймарнская пуща, хм. Матфею приходилось слыхать об огромном и древнем лесе, что тянулся по южному краю королевства, поднимаясь высоко в неприступные Драконьи горы. Драконов, правда, там отродясь не видели, но люди ведь так любят красивые имена…
Когда же написана книга, если уже тогда существовало название? А может, этот труд вовсе и не так древен?
«…Беймарнскую пущу. Вступай смело под сень ея и иди на полдень, пока не достигнешь предгорий. Держись подальше от рек, ручьев и речек! Они избавят тебя от жажды и тем самым ослабят решимость перейти границу. Если ты уже исполнил, читатель, о чём шла речь на прошлых страницах, то уже умеешь обуздывать немедленное желание глупого тела напиться или поесть. На таежной тропе ешь и пей, лишь когда жажда и голод станут нестерпимыми. Сие легко. Не трать силы понапрасну, их надлежит отдать в решительный момент, когда заповедные силы, враждебные человеку и ненавидящие его, явятся за тобой».
«Только этого не хватало!» — задрожал Матфей. Книга едва не выскользнула у него из потных ладоней. Заповедные силы… ненавидящие человека… явятся за тобой… Бррр! Ой, ой, может, и не зря лежит под замком эта книга? Может, обратно её, пока не поздно, дабы ума не смущать?
Горло сдавило спазмом, в животе всё болезненно сжалось. Как бы медвежья болесть не случилась, то-то сраму не оберёшься…
И всё-таки он не захлопнул книгу. Подождал, отдышался, вновь пролистнул страницу. Автор вот-вот должен был добраться до сути.
«В самом сердце Беймарнской пущи лежит обширная неглубокая котловина. Люди бают, что выжгло ея небесное пламя, сорвавшись с хрустальной тверди. Посмейся вместе со мной над невежеством и глупостью насельников мира сего: слепые, они не в силах понять истинную суть вещей. Как может огонь пребывать „на хрустальной тверди“, ибо ему для того, чтобы гореть, потребны и уголь — или иное, способное питать его, — и воздух? За небом нет ни первого, ни второго, как ты, читатель, убедишься сам.
В сей котловине стоит мёртвый лес. Огромные древние деревья погибли, убитые в одночасье неведомой силой. Листва и хвоя опали с них, с коры отвалились плети серого мха, но гниль не добралась до сердцевины стволов и сухость не подточила ветви. Лишенная жизни чащоба тянется на три дня пути, и тебе, читатель, надлежит пробраться в самую середину. Здесь нет ни ручьев, ни источников, здесь не растёт трава или подлесок. Именно сие тебе и нужно.
Настал час пустить в ход свои умения.
Избери удобное место, отыскивай высокие дома слепых чёрных муравьев, что не встретишь более нигде в мире. Они заняты важной работой, они верные слуги тех, кто является под покровом мрака, кто лишён формы, но не содержания. Аз называю их заповедными силами, иные же именуют их демонами».
Матфею стало совсем плохо. Он весь дрожал, руки тряслись, зубы выколачивали барабанную дробь. Демоны! Силы Праведные, спасите и сохраните… Про демонов говорили только шёпотом. Их тоже никто никогда не видел, — как и колдующих ведьм, кстати, — но что они есть, никто не сомневался. Мол, удалились от нашего мира всемогущие Шестеро, оставили нас хоть и под приглядом, да одних, вот всякая нечисть и набрала сил, нам на испытание, а Шестерым — на прославление.
Прославление прославлением, а вот Матфей невольно вспоминал сейчас все загадочные и таинственные случаи, что молва приписывала именно демонам. Где-то страшной смертью погибла семья, мучительски умерщвлённая, с вырезанием сердец и печени у ещё живых; королевская стража схватила каких-то безумцев, обуянных алчбой к людоедству, их подвергли пыткам и казнили, но слухи шли всё равно.
Да что там слухи! Рядом с самим монастырём, меж двумя заросшими холмами, громоздилась куча древних, грубо отёсанных камней, остатки какого-то храма, где якобы и свершались ужасные обряды, Силами Святыми навек проклятые. Для того в своё время и возвели здесь Бервино, дабы монахи молитвами своими отвращали древнее зло и не давали б ему вырваться на волю…
