Александр Санфиров - Начало звёздного пути
Княгиня удивленно посмотрела на него.
– Помилуй бог, откуда у Андрея Григорьевича сын взялся?
Вершинин подмигнул ей.
– Голубушка, взялся он оттуда, откуда мы все появляемся.
Княгиня захохотала своим гулким басом.
– Хорошо, я согласна, веди меня, Харон.
Они зашли в библиотеку, которая собственно только так назвалась, книг там было совсем немного, ну не очень уважал романы хозяин, он больше любил почитать собачьи родословные или агрономические справочники.
– Людмила Алексеевна, прошу, располагайся. Поскучай немного, я сейчас найду Николеньку.
Княгиня с кряхтением уселась в кресло около карточного стола и взяла в руки лежавшую на нем книгу.
Сам же Вершинин, выйдя из комнаты, рявкнул первому попавшемуся лакею:
– Быстро найти Николку и ко мне в бильярдную.
Когда запыхавшийся Николка зашел туда, на бильярдном столе лежала рассыпанная колода карт.
– Слушай, сейчас ты будешь играть в карты с княгиней Дубинской, знаю, что ты уже играл в «акулину» со слугами, и успешно. Сейчас внимай.
И Илья Игнатьевич быстро начал объяснять правила игры в вист. Он теперь нисколько не сомневался, что парень запомнит всё до мелочей.
– И самое главное, – предостерег он его, – я тебя представил как Николая Шеховского, сына моего друга князя Андрея Григорьевича. Так что готовься, что старуха начнет тебя расспрашивать, что да как. Ты парень умный, найдешь, что ей ответить. Но так, чтобы она ничего не поняла. Говори с ней только по-французски, ну иногда можешь по-русски пару слов сказать, только с акцентом. Всё понял?
– Да, Илья Игнатьевич, только как же так, это же нонсенс? Нельзя же так шутить, представляться чужим именем.
– Ух ты какие слова выучил! – обрадовался Вершинин. – Ну точно обведешь княгиню вокруг пальца. Давай иди, не бойся, – и он тихо засмеялся, представляя себе последствия своей каверзы.
Когда они зашли в библиотеку, хозяин громко отрекомендовал княгине своего протеже. Людмила Алексеевна внимательно осмотрела своего партнера по карточному столу.
«Удивительно как похож, весь в отца, – подумала она, – интересно, от кого у Андрея Григорьевича сынок, и как он ухитрился все скрыть. И кто его мать?»
От неудовлетворенного любопытства у нее даже перехватило дыхание. Она откашлялась и предложила молодому человеку присесть.
Вершинин, внимательно наблюдавший за реакцией княгини, произнес:
– Прошу меня простить, но я вас оставлю на некоторое время, другие гости тоже требуют моего внимания. Да, и не забудьте, что через два часа нас ждет ужин.
Вершинин вышел, а княгиня приступила к распечатыванию первой колоды карт.
Прошло полчаса, противник Людмилы Алексеевны явно вначале волновался и делал ошибку за ошибкой, и победа в первой партии досталась ей. Но вот со второй счастье княгине изменило, молодой человек сидел с непроницаемым лицом, карты, когда он тасовал колоду, вихрем летали в его руках.
Княгиня пыталась несколько раз разговорить его, но молодой человек отвечал односложно и не сообщил никаких интересных для княгини сведений. Но она по его отличному французскому сделала заключение, что сын князя воспитывался во Франции, потому что такого выговора в российской провинции не приобретешь. По-русски же он говорил с большим трудом и коряво. Только на третьей партии до нее дошло, что у партнера отличная память, и он прекрасно знает, какие карты у нее и какие в колоде.
Да, такого афронта Людмила Алексеевна не испытывала давно, у нее сразу испортилось настроение, и она с раздражением кинула карты на стол. В это время, как будто специально карауля этот момент, в библиотеку зашел Вершинин.
– О, голубушка, вам уже наскучила игра, так давайте присоединяйтесь к обществу, а ты, Николенька, иди к себе.
Когда парень вышел. Людмила Алексеевна забасила:
– Игнатьевич, ну это же просто чудо, этот Николай не оставлял мне ни одного шанса. Где он так наловчился, что-то я не припоминаю, что его отец мог так играть?
Хозяин отделался парой ничего не объясняющих фраз, и они пошли в сторону столовой.
– Да, Илья Игнатьевич, ты же обещал мне показать своего дурачка-лакея? – вдруг вспомнила княгиня.
По лицу Вершинина начала расплываться широкая улыбка, и, наконец, он не выдержал и расхохотался в полный голос.
– Ой, не могу, простите, княгиня, это нервное, понимаете, вы же с ним уже познакомились.
– Где, когда? – недоуменно воскликнула та.
– Ха-ха-ха, вы же с ним полтора часа в картишки перекидывались, – задыхаясь от смеха, сообщил помещик.
По лицу его собеседницы быстро менялись эмоции от удивления до гнева. Но потом, опасливо оглянувшись по сторонам, она тихо спросила:
– Вы ведь не просто так увели меня в библиотеку?
– Ну конечно, – вытирая слезы, выступившие от смеха, сказал Вершинин, – не хотел, чтобы свидетелями вашего проигрыша стал еще кто-нибудь.
– Илья Игнатьевич, – со странным выражением на лице сказала княгиня, – а ваша обмолвка про Шеховского – это серьезно?
Вершинин, уже успокоившись, веско сказал:
– Совершенно серьезно, и сейчас всё зависит от решения князя. Прошу вас пока не распространяться об этом. Подождите хотя бы неделю.
Говоря эти слова, Илья Игнатьевич внутренне смеялся еще больше. «Как же, вытерпишь ты, пожалуй! Сегодня же вся история будет рассказана с десяток раз. Разве что про карточный проигрыш умолчишь».
Ужин прошел хорошо. Французские блюда пользовались большим спросом, да таким, что гости забыли про танцы. Но все же, когда они вновь начались, Катенька на них уже не появилась, и Артемий зря оглядывал всю анфиладу комнат в ее поисках.
И только когда сестрички сообщили ему, что у Кати разыгралась мигрень, и она уже сегодня больше не спустится в зал, он успокоился и начал искать другой объект для ухаживания.
На дворе стояла морозная ночь. Огромная, в полнеба луна заглядывала в маленькую спаленку Катеньки. Та сидела на кровати, обхватив руками колени, и плакала. Звуки праздника уже утихли, гости кто уехал, кто остался во флигелях на ночлег, предвкушая завтрашнюю охоту. А она все не спала и рыдала над своей плохой жизнью.
«Ну, почему я такая несчастная, вот зачем Фекла привезла этого несносного Николку. Я так ждала сегодняшний вечер, и что? Как только увидела его тоскливое лицо, сразу все стало не так. И даже Артемий мне не смог помочь забыться. Ах, я влюблена в мужика! Если бы кто это узнал, меня бы все обходили стороной и презирали».
Бедная девочка, она даже не подозревала, что для всех ее служанок эта влюбленность была ясней ясного, вот только до ее отца, жившего совсем в другом измерении, это никак не доходило. А рисковать сообщить ему об этом никто не хотел.
