"Та самая Аннушка", третий том, часть вторая: "Долгий привал" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Да ты, Лёха, я смотрю, дипломат! — хлопнул меня по плечу Слон.

— Кто-то же должен, — пожал плечами я. — Меня этот граф видел раньше и знает, что я не кусаюсь. А от вас хрен его знает, чего ожидать.

Лейхерот по каким-то ему одному ведомым признакам нашёл нужный дом, пошаманил с ключом и сделал приглашающий жест — мол, после вас.

Наёмники притащили с собой даже боевого робота. Обычного, пехотного — на гусеницах, оснащённого камерами, минным тралом, пусковой площадкой для дрона-наблюдателя и лёгким пулемётом. Размером всё это метр на полтора, так что пролезет и в кросс-локус, и в большую часть дверей, они тут широкие.

Слон выгнал всех, включая меня, из холла на улицу, а его ребята рассредоточились и укрылись за деталями интерьера и штурмовым щитом. Я не возражал, я сегодня служба тыла. Но и так знаю, что будет дальше: первым дверь откроет робот. Ума у него не дофига, но проехать вперёд и вскрыть засаду хватит. Если проход не заминирован, и никто не начнёт с перепугу палить в несчастную железяку, то оператор покрутит камерой, убедится, что всё чисто, и за роботом пройдёт авангард штурмовой группы со щитом. Зачистит этаж, если есть от кого, войдёт основная команда, и процедура повторится с выходом из холла на улицу. Там, на открытом воздухе, оператор разведки поднимет дрон, и вот тут-то мы всё и увидим.

* * *

Предосторожности оказались излишними — локаль пуста. Город заброшен и, очевидно, давно. Если судить по состоянию домов — десятки лет, но не сотни. Теконис лишь презрительно фыркнул на мой комментарий. Ах, да. Время не то, чем оно кажется, и «в данном случае это понятие неприменимо». Переводя с профессорского на дилетантский, пока мораториум откачивает время и пакует его в красивые кубики, нельзя просто сказать: «Прошло столько-то лет». Надо непременно уточнять, где и для кого. То есть эти дома, может, и выглядят оставленными недавно, но последним поссавшим тут в подворотне вполне мог быть кто-то из Предтеч.

Мораториум исправно жужжит и крутится, выглядит как новенький, даже не запылился.

— Проф, можно я, можно? — запрыгала вокруг устройства Крисса. — Или вы сами хотите?

— Ты быстрее, и у тебя лучше глазомер, — кивнул ей Лейхерот.

— Кардан, лапушка, а ну, изобрази мне домкрат!

Вот, он уже и «лапушка». Но клановому, вроде, нравится. Присел, девушка запрыгнула на плечи, встал, подошёл к мораториуму, застыл постаментом.

— Ты помнишь, что… — начал Лейхерот.

— Да-да, проф, нельзя дать остановиться маховику, — отмахнулась Крисса. — Помню, конечно. Сейчас, на счётчик гляну…

— Удивительно, как непринуждённо грёмлёнг взаимодействуют с техникой, — прокомментировал профессор.

— Да это мне как жопу почесать! — заржала сверху девушка. — Ого, проф, этот много намотал! Матёрый инкумб! Вот интересно, если его разрядить, нас зашвырнёт в начало Фрактала, как Основателей?

— Не вздумай! — сердито сказал Теконис. — Даже шутить о таком не стоит, слова имеют вес и значение, особенно здесь, где причинность закручивается в воронку неопределённости. Мы не знаем, что именно сделали Основатели и почему результат оказался именно таков, но ты вряд ли захочешь стать существом, чьё тело пропустило через себя всё время Мироздания.

— Это как фокус коллапса? — спросил я.

— Некоторая аналогия допустима, — признал нехотя Лейхерот, — хотя она, конечно, очень примитивна. Фокусы коллапсов вбирают в себя весь сенсус своего среза, он прожигает их энергетику, либо уничтожая носителя, либо, в редких случаях, преобразуя в совершенно иное существо. То есть, некоторым образом, тоже уничтожая, потому что это уже не человек. Если верить мелефитам, которые фактически являются единственными системными источниками информации об Основателях, те подверглись аналогичному воздействию времени, приобретя таким образом некие не вполне понятные свойства. Это не означает, что повторная попытка приведёт к тому же результату, вероятнее всего, имело место уникальное сочетание неизвестных нам обстоятельств. В норме аварийная разрядка инкумба такой мощности просто уничтожит нас вместе с локалью, необратимо повредит мораториум и даже деформирует саму структуру Фрактала.

— Да вот он, не переживайте вы так! — Крисса подаёт вниз голубоватый полупрозрачный кристалл, его подхватывает стальными руками Кардан. — Ничего не случилось, я знаю, что делаю. Видите — тикает себе дальше! Нижнюю часть будем проверять? Ту, что под землёй?

— Незачем, — сказал Лейхерот, — инкумб чистый, настройки никто не менял, а значит, тех, кого мы ищем, тут нет и не было. Дайте мне немного времени, я найду проход дальше.

* * *

— Ты что-то понимаешь в этих делах, Лёх? — спросил меня подошедший Слон.

— Не особо, — признался я. — Так, по верхам нахватался. Тут одно услышишь, там другое…

Теконис идёт по улице и крутит в руках какое-то замысловатое устройство. Иногда останавливается у двери очередного дома, но потом, постояв, двигается дальше. Мы всей компанией неторопливо бредём за ним. Наёмники контролируют периметр и крыши, но так, на расслабоне. Видно, что никаких врагов здесь нет. Дрон вернулся на стартовую площадку, штурмовой бот катится впереди, тарахтя гусеницами по брусчатке. Тишина и покой.

— Вот и я так же, — пожаловался Слон. — Хрени всякой странной за эти годы навидался, ты не поверишь сколько. А вот чтобы понять, откуда она, зачем и почему — так нет. Слухи, легенды, сказки и мифы народов мира. Теконис, и тот не все фишки рубит, мне кажется, да и хрен чего толком рассказывает.

— А оно вот тебе так прямо надо?

— Хочется же с открытыми глазами жить и работать. Я по дурному азарту в пару серьёзных блудняков встрял, что-то поимел, что-то потерял, но всё так, методом тыка. А тебе, типа, пофиг?

— Как тебе сказать… Любопытно, конечно, но не мой масштаб, что ли. Все эти Ушедшие не-туда-зашедшие, Основатели не-тем-концом-сователи — ну, были они, или не были, или и сейчас где-то есть, и что? Вот у нас там есть президенты, кинозвёзды, короли, древние пирамиды и загадочный Тибет. Но живём-то мы вообще мимо этого. Почитали в новостях, почесали жопу и дальше работать или, там, воевать, например. Хрена в них толку?

— Оно, конечно, так, — не стал спорить Слон, — но ты, Лёх, на это с другой стороны посмотри. Вот, к примеру, пирамида. Стоит она, никого не трогает. Можно приехать туристом, сфотаться и в отель вернуться бухать. Но это пока ты не заблудишься внутри, отстав от экскурсии, не провалишься в тайный проход, не сопрёшь из потайной камеры корону фараона, из-за чего за тобой потом таскается мумия с древним бронзовым самотыком. С президентами и кинозвёздами та же хрень — так-то, вроде, где ты, а где они; но потом ты случайно огуливаешь Мисс Мира, влюбляешься, причём взаимно, таскаешься за ней по всем турне, и вот уже тебя хотят грохнуть из-за мафиозных разборок в шоу-бизнесе, хотя ты вообще не при делах, просто баба оказалась классная, хоть и звезда.

— Это ты на Аннушку намекаешь, что ли?

— Не, я так. Ну, разве что, немного.

— А ты тогда что и из какой пирамиды спёр?

— Не спрашивай, Лёх, — с какой-то тоской в голосе ответил Слон. — Ну его на хрен. Лучше за своей звездой приглядывай. Иногда быть «той самой», всё равно, что мишенью в тире работать.

* * *

Следующая дверь нашлась в конце улицы. Лейхерот приложил ключ к пластине, и мы послушно покинули помещение, уступая дорогу технике.