Диана Торнли - Звездный Тарзан
Тристан насупился, еще больше запутанный объяснением. Он хотел спросить, что означают слова «синтезируемый», «компьютер», «запрограммирован», но тут потолок кабинки откинулся, открыв небо. Лифт остановился, дверь раздвинулась, и они очутились на крыше круглого здания-башни, на платформе с углублением в середине, как на тарелке, и закопченной от запусков шаттлов. Здесь не было стен, как в челночном отсеке на Ганволде, не было даже перил ограждения! Только город и горы вдалеке, окружающие его, да теплый ветерок с запахом гари, впитывающимся в одежду. Тристан зачарованно глядел на раскинувшийся перед ним вид. Он словно стоял на краю утеса на своем родном Ганволде.
В центре платформы ожидал шаттл. Губернатор остановился у трапа, переложил трость из одной руки в другую и помог Лариэль подняться по ступенькам.
— Поднимайся, Тристан. Нам надо лететь.
Лестница вела в пассажирский отсек, оборудованный откидывающимися креслами и иллюминаторами, через которые Тристан мог видеть даже небо. Он стал рассматривать многочисленные рукоятки над головой, расположенные по всему салону.
— Для чего это? — спросил он.
— Они нужны, чтобы двигаться по салону в невесомости, — объяснил Реньер и указал на место у иллюминатора. — Садись здесь.
Тристан сел и пригласил к себе Пулу. Внимание юноши привлекло движение снаружи. В вогнутом стекле он увидел свое перевернутое изображение, приблизил к окну лицо и толкнул Пулу в бок.
— Смотри!
Из-под челнока повалил белый дым, окрашенный в розовые и золотистые тона от струй пламени маневровых двигателей. Неведомая сила вдавила Тристана в кресло. У него захватило дух. Горизонт стал проваливаться куда-то вниз, было страшно наклониться. Все это сразу всколыхнуло давным-давно забытое ощущение детства, которое память все же сохранила.
Отделяемый отсек. Кресло настолько большое, что в нем могли утонуть не то что один, но и два младенца. Ему хотелось заплакать, потянуться ручками к матери, но кресло не выпускало его из объятий, а от стремительно несущегося в иллюминаторе неба кружилась голова.
Тристан стиснул зубы, зажмурился и изо всех сил сжал подлокотники. Рядом сквозь зубы шипел Пулу. Постепенно перегрузка ослабевала, и давление наконец-то пришло в норму. Когда Тристан открыл глаза, шаттл уже миновал внешние слои атмосферы, но бирюзовый шар планеты, окутанный в белое, все еще можно было обозревать из иллюминатора. Тристан с интересом смотрел, как она уменьшается в размерах с обманчивой медлительностью. Наверное, и Ганволд выглядел так же. Сравнение вновь вызвало тоску по родной планете, и юноша отвернулся от окна.
— Мы взяли курс на командный комплекс Иссела-II, — услышал Тристан голос над головой, похожий на тот, что он слышал в лифте, только теперь говорил мужчина. — Полетное время около девяти часов пятнадцати минут по стандартному исчислению.
Сидящий через проход губернатор поинтересовался:
— Разве ты прежде не летал, Тристан?
Неожиданно юноша пришел в себя и прекратил сжимать ручки кресла.
— Когда был маленьким, — ответил он. Во рту у него пересохло.
— Жаль. Твой отец в этом же возрасте уже был отличным пилотом.
Тристан посмотрел в глаза губернатору. Ни одна черточка его лица не выдавала насмешки, лишь в голосе сквозили едва заметные нотки издевательства. Юноша промолчал.
Губернатор отстегнул ремни и оттолкнулся от кресла. Он парил в воздухе! Тристан с изумлением смотрел на него. Реньер ухватился за рукоятку и подтянулся.
— Ты можешь свободно передвигаться по салону, — заметил он, не обращая внимания на удивление Тристана. — Начинай делать это осторожно, пока не освоишься с невесомостью.
Губернатор поплыл вдоль палубы. Цепляясь за рукоятки, он затрачивал меньше усилий, чем при плавании, и вскоре нырнул в передний люк.
Тристан не шевелился. Ему казалось, что в животе у него переворачивается огромный камень. Он закрыл глаза и стал дышать ртом, чтобы уменьшить неприятные ощущения, отвернулся от Лариэль и слуг.
Тристан принялся разглядывать незнакомые созвездия, его внимание привлекло яркое мерцание. Он отстегнул ремни и попробовал встать, чтобы лучше рассмотреть его… и стал подниматься к панели над головой! Тристан вытянул вперед руки, чтобы ухватиться за что-нибудь, но рукоятки находились вне досягаемости. Одной ногой он ударился о спинку кресла и перевернулся в воздухе через голову. Закрутившись, он думал, что стукнется о палубу плечом. В полете ему удалось уцепиться за кресло и сесть. Он не мог отдышаться. У Пулу глаза были больше, чем яйца ломо.
— Ты в порядке, Тристан? — спросила Лариэль.
Она беспокоилась искренне, не то что Раджак и Авуз, которые чуть не лопались от смеха.
— Да, — ответил Тристан, но сам горел от унижения.
Некоторое время он сидел неподвижно, потом заметил поручень, идущий вдоль иллюминаторов.
Тристан, держась одной рукой за кресло, другой взялся за поручень. Ноги его опять оторвались от пола, и он повис на двух руках. На палубе у иллюминатора он увидел специальные отверстия и вставил в них носки ботинок, приняв, наконец, вертикальное положение.
Скопление огней к этому времени стало ярче и обрело форму дрейфующей в космосе конструкции. Тристан смотрел в ту сторону и, когда к нему приблизился губернатор, спросил:
— Что это?
— Это наша главная орбитальная станция, — объяснил Реньер, плавая между панелью и палубой и держась за поручень одной рукой.
— Это входной порт в систему Иссела. Мы пройдем мимо него на пути к луне.
Еще через пару минут можно было видеть очертания станции на фоне яркого шара Иссела. Она казалась нежной, как паутина, и представляла собой вращающийся цилиндр, опутанный сетью балок и порталов, на которых весело светили красные сигнальные огни и зеленые маячки, показывающие направление. Между цилиндром и огромными, как горы, состыкованными кораблями сновали космические трамвайчики.
— А это что там? — спросил Тристан, осмелившись отпустить одну руку, чтобы показать что-то.
— Грузовые суда. Они — часть нашего торгового флота.
Шаттл пролетал вдоль линии мест стыковки, и внимание юноши привлекли три стоящих рядом корабля, ощетинившихся, как ежи.
— Это тоже грузовые суда?
— Нет, это эсминцы. Здесь они стоят на ремонте и затем вернутся в строй.
— Эсминцы? — не понял Тристан.
— Военные корабли, — только и сказал Реньер.
Тристан бросил на него вопросительный взгляд, но больше ни о чем спрашивать не стал.
Через полчаса орбитальная станция скрылась из виду и юноша сел в кресло.
* * *Тристан почти задремал, когда из динамика над головой вновь послышался голос:
— Скоро мы совершим посадку. Пожалуйста, пристегните ваши ремни и оставайтесь на своих местах до полной остановки и разгерметизации.
Тристан протер глаза, установил спинку кресла в вертикальное положение и решил посмотреть в иллюминатор. Ему показалось, что шаттл парит над черной безжизненной пустыней, скалистой, покрытой кратерами, простиравшейся до горбатого горизонта. Лишь красный пульсирующий свет от разбросанных тут и там башен — плода рук человеческих — да отражения вспышек от металлических куполов, похожих на животных и наполовину скрытых под слоем грязи, говорили о том, что планета все-таки обитаема.
Тристан наблюдал, как шаттл заходит на посадку, слышал рокот тормозных двигателей, осветивших землю внизу, отчего она стала кирпично-красного цвета, а потом исчезла под пылью и дымом. На мгновение в глаза бросились огни на вершине круглой башни, над которой они парили. Затем верх купола открылся, как рот хищника, намеревавшегося проглотить добычу. Тристан сжал ручки кресла, когда шаттл стал вдруг проваливаться в дыру.
Едва корабль коснулся палубы, двигатели отключились и клубы ярко-красного дыма начали рассеиваться. Тристан обратил внимание, что стены напоминали те, которые он впервые увидел на Ганволде, — неужели это было всего лишь три недели назад? — и посмотрел вверх. Вокруг шаттла задул ветер. Тут же в отсеке вспыхнули огни и в нескольких местах раскрылись двери, внутрь вошли люди, одни в военной форме, другие в комбинезонах.
Собственное тело казалось Тристану тяжелым, словно он нес на плечах пейму. Он торопливо спустился по трапу вслед за губернатором и Лариэль. Внизу Реньер о чем-то быстро переговорил с военными. Они безразлично взглянули на Тристана, а он, выдержав их взгляды, ничего не сказал.
Пусковой отсек покинули через шлюзовую камеру, дверь которой была толщиной с человеческое тело, и пошли вниз по проходу, выложенному черным камнем. Пулу сморщил нос и принюхался. В полумраке его зрачки расширились, как у кошки. Следуя за ним, Тристан вел пальцами по неровной скалистой стене, выковыривая слабо держащиеся кусочки. Потолок был таким низким, что Тристан мог достать его рукой. Решетчатое покрытие из твердого пластика глушило шаги.
