Сергей Шкенёв - Красный властелин
– Ерёма, может, скажешь Большой Земле, чтобы хоть хлеба планером прислали? Пудов десять аппарат поднимет?
– Сам попросить не хочешь?
– Да пошёл ты… – обиделся старший десятник.
Он уже несколько раз приближался к сооружённому из трёх переговорных устройств агрегату, причём последний случай произошёл вчера вечером, и больше с продуктом извращённой творческой мысли бывшего профессора никаких дел иметь не желал. Неровный столбик из поставленных друг на друга переговорников позволял ежедневно связываться с Цитаделью, но никого, кроме своего создателя, слушаться не собирался. Может, тому виной были многочисленные амулеты, наспех сделанные Еремеем из драконьих косточек, их же засушенных глаз, кривых веточек и разноцветных камешков, разбросанных в кажущемся беспорядке, но попытки посторонних войти в землянку пресекались грубо и решительно. Изобретение Баргузина не только угрожающе гудело и светилось в темноте, но и больно било синими искрами, да так, что кольчуга раскалялась, угрожая зажарить владельца живьём. Одним словом, сволочь, а не профессор!
– Значит, хлеба не попросишь? Тогда завтра съедим твои сапоги!
– Иди к кагулу, Матвей! В Цитадели и без наших просьб полон рот забот, а мы тут ещё… Летунов бы наших проверил, что ли.
– А чего летуны? Нормальные бойцы.
– Дети ещё они.
– Твои? – изумился Барабаш, но не смог удержать серьёзное выражение лица и заржал. – Так вот ты чем в университете занимался! Ладно, не переживай, я никому не расскажу.
Старший десятник погрозил Баргузину пальцем и ушёл в прекрасном расположении духа, мурлыкая под нос песенку популярного до войны исполнителя Колывана Попочки:
Цветут ли цветы камнеломные,
Летят ли драконы огромные,
Вздыхают пиктийские гусли,
В Родению гусли не пустят.
На лётчиков, с недавних пор ставших полноценными бойцами сборного отряда, вид поющего командира произвёл впечатление не меньшее, чем если бы заговорил памятник легендарному воеводе Богдану Нечипайло в роденийской столице. Не иначе готовит какой-то подвох.
– Ну как, орлы бескрылые, к подвигу готовы?
– Так точно, товарищ старший десятник! – за всех ответил Михась Кочик. – Всегда готовы! И это… не посрамим… Да!
– Ещё бы вы посрамили, щеглы пестрожо… хм… в смысле, герои.
Добродушию Барабаша можно было верить. А можно и не верить, но даже насмешливая похвала приятна. Заслужили! Вот на прошлой неделе отловили десяток глорхийских дезертиров, неизвестно какими путями попавших в предгорья, и положили кочевников раньше, чем те успели испугаться. Правда, усовершенствованная профессором Баргузином огнеплюйка била теперь на двести шагов и прошибала противника навылет. А при удачном попадании вообще отрывала голову, но разве это умаляет победу? А ещё недавно дракона убили. То есть добили. Он с высоты в полторы версты упал, но всё-таки…
– Значит, так, ребятки, – Матвей присел на корточки у костра, постаравшись, чтобы запах от висевшего над огнём котелка сносило ветром в сторону. – Погодите, вы где дров раздобыли?
Вопрос не праздный – здесь даже кусты горного шиповника растут неохотно, да и те Еремей просил не трогать для маскировки. А у летунов полыхает так, будто среди леса расположились. Только вот поленья какие-то странные.
– Это засушенные драконьи пальцы, с одной лапы на полдня хватает, – пояснил Михась. – Если их обмазать мозгами и положить на солнце…
– Чьими мозгами?
– Э-э-э…
– А, ну да. Это вы хорошо придумали.
– Профессор подсказал.
– Он откуда узнал?
Впрочем, о причине появления у Еремея неожиданных знаний можно было и не спрашивать. С того памятного боя в Большом Лабазе Баргузин изменился, а вот в лучшую или худшую сторону… Скажем так, в полезную. Ладно, ещё глаза вновь стали нормальными и заполняются тусклым серебром лишь в случае опасности. Поначалу это пугало, зато теперь о приближении пиктийских драконов узнавали заранее, ещё до появления их в прямой видимости. Да и прочие умения, в большинстве своём пугающие неожиданностью и разрушительной силой.
– Да кагул с ними, с дровами, – махнул рукой старший десятник. – Для вас есть дело.
– Будем есть дело, – согласился Михась.
– Что?
– То есть мы готовы. На всё готовы.
– Это хорошо, – Матвей многообещающе улыбнулся. – Станете приманкой для драконов.
– Опять? – удивился обычно молчаливый Ефим. – Второй раз за неделю.
– Ну и замечательно! Опыт есть, опять же. И это приказ.
– Вот так всегда.
– А ты как хотел? Геройство, в отличие от подвига, явление не одноразовое и требует постоянной тренировки.
Но Михася сейчас больше интересовало другое:
– Много их будет, командир?
Старший десятник вздохнул:
– С Большой Земли передали, что в небе над столицей потрепали Гэльский полк огневой поддержки, который как раз сегодня и перебрасывают обратно в Пиктию для пополнения и лечения уцелевших драконов.
– Гвардия?
– Вроде того, – Матвей протянул руки к огню. – По данным разведки, там почти сотня осталась. Так что… Да не стучи зубами, летун, мы этих гэльцев уже гоняли в хвост и в… ну пусть будет в гриву. У профессора своего спроси, уж он-то не даст соврать.
– Не-е-е, – помотал головой Михась, – он такой занятой человек. Да и неудобно как-то.
– Боишься?
– Я? – оскорбленно воскликнул лётчик, но потом немного подумал и кивнул. – Опасаюсь. Вдруг в жабу превратит? В университете про его рассеянность легенды ходили.
К полудню для встречи гостей всё было готово, и оставалось только надеяться, что они не пролетят мимо. Но это вряд ли – пиктийские маги не такие идиоты, какими кажутся на первый взгляд. И не пошлют тварей через Калейский хребет напрямую. А тут как раз самой природой устроенный проход, и в прорезающем горы широком ущелье всегда дует попутный ветер. Кто откажется поберечь силы и здоровье израненных драконов, если представится такая возможность?
Старшина Твердимир Свистопляс щёлкнул крышкой кристаллоприёмника, заряжая станковую огнеплюйку, и, оглянувшись по сторонам, погладил её холодное железо. Та в ответ благодарно звякнула, хотя вроде бы так и звенеть нечем. Но, тем не менее, она нашла. Да-да, несмотря на мужское имя – «Дырокол Шлюкса-Кульбарта», огнеплюйка являлась существом женского рода. Именно существом, а не механизмом, так как чувствовалась в ней живая душа, отзывчивая к уходу и ласке. И никаких капризов или отказов, свойственных женщинам. Чудо?
– Ну что, Дашенька, повоюем немножко? – пограничник разложил на камнях дюжину сменных кристаллов. – Видишь, сколько я тебе вкусного приготовил?
Целеуказатель, снятый с разбитого планера и неизвестным образом закреплённый профессором на стволе, доброжелательно подмигнул зелёным светом в знак согласия. Или показалось? Рассказать кому – не поверят! Скажут, сдурел и одичал старшина Свистопляс до такой степени, что даже в оружии бабу видит, да ещё с ней разговаривает. Вслух, конечно, смеяться не будут, но ведь подумают обязательно, сволочи!
Хорошо, что теперь с ДШК можно управляться одному и помощь второго номера не требуется. Вот же мощный человечище Еремей – побормотал с загадочным видом, руками поводил, дунул, плюнул… и кристаллы сами запрыгивают в приёмник и ни разу не промахнулись. Сильное колдунство! Может быть, тоже после войны пойти учиться в университет? Участникам боевых действий сделают скидку в оплате?
Стрелка указателя сменила цвет с зелёного на красный, предупреждая о скором появлении целей, и Твердислав внутренне подобрался. Привстал на колено, высматривая поверх наваленной кучи камней замаскировавшихся товарищей – вроде никого не заметно. Что и требовалось доказать – поставленная профессором завеса невидимости не позволяла заглянуть за неё даже своим. И ещё тот обещал щит от дружественного огня, только бы не хотелось проверять прочность этого щита на собственной шкуре. Мало ли чего… тем более над кристаллами к огнеплюйкам тоже немного пошаманил… Ох уж эти учёные!
– А ну не спать! – Михась ткнул кулаком в бок клюющего носом Никиту. – Изображаем праздник!
Товарищ встрепенулся:
– А я чего делаю?
– А ты дрыхнешь!
– Да ни в одном глазу! – лётчик достал из-за пазухи флягу. – Будешь?
– Нам старший десятник уши оборвёт.
– От медвежьей ягоды и запаха-то почти нет. Тем более. Если взялись играть, так всё должно выглядеть натурально. Не хочешь? Тогда мы с Ефимом…
– Давай, – решился Михась. – Не каждый день драконам в пасть лезем.
Он сделал два долгих глотка, в глубине души надеясь, что слабое вино поможет преодолеть некоторую внутреннюю неуверенность. Даже страх, если честно признаться. Уж больно дело предстояло… как бы сказать… ответственное. И не привыкнешь к такому, хотя за две недели трижды изображали приманку для пиктийцев. Попервой обошлось, а два раза клюнули, к великой радости изобретателя нового метода борьбы с драконами профессора Баргузина.
