Вячеслав Кумин - Лотерея
— Это твое последнее слово? — поджав губы, спросил Сиволапый.
Сразу стало понятно, что Сиволапый взбешен, и это мягко сказано, потому «крысы» по обе стороны баррикад не сговариваясь, как по команде, медленно стали вынимать пруты.
Достал свой прут и Эрик. После недель жесткого обучения он уже довольно сносно мог владеть этим оружием.
Махов, поправив шлем, подсчитал бойцов Сиволапого. Их на пять человек больше, то есть пятнадцать. Численный перевес снова на стороне противника, но тем не менее Сиволапый медлил, и Эрик догадался почему, проследив за взглядом главаря конкурирующей стаи. Сиволапый мельком посмотрел на Ломоноса, державшего по увесистому пруту в каждой руке.
Это аргумент.
Драться Эрику ох как не хотелось, но он был впервые готов к бою, хотя бы потому чтобы не допустить осуществления мечты этой сумасшедшей «крысы». В конце концов, люди там, наверху ни в чем не виноваты и они не должны получить для себя такого ужасного будущего.
— Отставить, — неохотно прошипел Сиволапый своим бойцам.
Дисциплина в конкурирующей стае была железной, а подчинение — абсолютным. Никто даже не сделал недовольного лица, дескать, мы всех могли бы здесь положить и поживиться добычей.
— Ладно, проходите… но я обращаюсь ко всем, — сказал Сиволапый напрямую людям Шульца. — Переходите ко мне. Предложение действует в течение трех дней. Время пошло.
Стаи «крыс» прошли сквозь друг друга, сильно толкаясь плечами, никто никому не хотел уступать дорогу.
25
Из-за того что «призрак», тот самый или уже другой, это не суть важно, продолжал маячить на границе видимости, или, как говорили «крысы», на горизонте, и патрули регулярно замечали следы чужого присутствия, Шульц распорядился выставлять на ночь караулы из двух-трех часовых «крыс».
Кроме всего прочего, подходил к концу срок ультиматума Сиволапого. Произнесено это было довольно безобидно, но никто не сомневался, что это именно ультиматум. Не больше и не меньше.
Стая по поводу предложения Сиволапого разделилась на две части. Одна полностью соглашалась с Шульцем, другая была не прочь влиться в общую Стаю и стать реальной Силой, и неважно, что в итоге «крысиным» королем станет не очень уравновешенный Сиволапый.
Процесс обсуждения шел вяло, без накала страстей, и в итоге все решили остаться под началом Шульца. Все-таки большинству Сиволапый как лидер был неприятен. В конце концов, с ним случались стычки, которых могло бы и не быть, окажись Сиволапый несколько выдержаннее.
— А почему «крысоловы» не переловят нас подчистую, раз они могут это сделать? — как-то вечером после хорошей сытной трапезы спросил Эрик у вожака.
— Это слишком затратно. Полицейских сил одного города на то, чтобы перекрыть «крысам» все выходы, не хватит, нужно подключать коллег из соседних городов. Зачем это властям, если по большому счету все бесполезно?
— Почему бесполезно?
— Потому. Пройдет не так много времени — и все вернется на круги своя. Заведутся новые «крысы», ведь «Лотерея» никуда не денется, и всегда будут находиться те, кто не захочет улетать в колонии и предпочтет жизнь в подземелье. Другое дело, если власти вынудить к такому шагу… и Сиволапый вполне может их спровоцировать, вот тогда нам придется побегать, как реальной крысе с подпаленным хвостом. И потом все-таки масштабные акции проводятся регулярно, особенно когда ощущается серьезный недостаток пассажиров на рейс Земля — Праймзон. Я так думаю, что последняя активность «крысоловов» именно из-за этого.
— Хм-м… У меня тут как раз с Зоной кое-какие мысли появились, — произнес Эрик после короткой паузы. — Немного кощунственные, но если подумать, принимая сам факт существования безбожной «Лотереи», то вполне реальные.
— Ну и?.. — поинтересовался Шульц.
— Да, собственно говоря, в том все и заключается, что на Праймзон кого-то надо посылать по определению. Посылать туда небольшие корабли только с грузом и малым количеством колонистов невыгодно. Значит, туда нужно отправлять полноценные рейсы. А кого? Не простых же людей туда гнать по распределению «Лотереи». Посылать мягкотелых граждан на планету, населенную асоциальным элементом и их не менее асоциальным потомством, где царит культ силы, мягко говоря, негуманно. Это ведь уже совсем ни в какие ворота не лезет и может вызвать совсем уж нешуточное сопротивление потенциальных колонистов на Праймзон здесь на Земле вплоть до открытых бунтов. А так есть «крысы», они нападают на граждан, воруют в магазинах… Опять-таки своеобразный тест на агрессивность. Все, кто подался в «крысы», этот тест завалили и сами выбрали свой маршрут в случае поимки. А это всегда стабильный поток пассажиров на Праймзон. Значит, есть кому преобразовывать планету и делать ее безопасной для будущих поколений землян, которые отправятся колонизировать планеты, уже подготовленные для них первыми поколениями колонистов, отдавших на это свои жизни.
Шульц и остальные «крысы» засмеялись над выкладками Эрика, кто-то назвал его фантазером, но потом вожак, отсмеявшись, заявил:
— Что ж, вполне возможно, что так оно и есть, и такая, прости господи, теория заговора действительно существует. Иногда и вправду случается, что чем теория невероятнее, тем она правдивее…
— Почему ты отказался? — спросил уже Григ, вновь поднимая старую тему о возможности слияния со стаей Сиволапого в единую стаю. — Ты ведь здравомыслящий человек, и не похоже, что ты настолько сильно любишь власть. И потом, у тебя наверняка было бы достойное место во властной иерархии. Так почему?
— Ты прав. Власть любит Сиволапый. Но если ты слышал весь наш разговор, то ты уже слышал мой ответ. Все точки над «i» расставлены.
— Шульц, но ты же знаешь, что жизнь конечна, и с Сиволапым мог бы произойти несчастный случай. Он мог, в конце концов, попасть под полицейскую пулю, да мало ли что с ним еще могло бы случиться, и тогда бразды правления, после небольших выяснений отношений, перешли бы в твои руки.
— Хм-м, — усмехнулся главарь. — Ты думаешь, что я не подумал об этом? Подумал. Очень хорошо подумал — и потому отказался.
— Я не понимаю тебя…
— Все очень просто, Григ. Случившись один раз, это случится во второй и в третий раз. В общем, прокатится череда переворотов, возможно, даже войн между «крысами», поддерживающими своих кандидатов, и в конечном итоге у власти окажется самый беспринципный, самый жестокий вожак. Он будет омерзительнее самого Сиволапого, хотя сейчас это трудно себе представить. Так что я на посту главного вожака после устранения Сиволапого протяну не больше года, может, два — и все, я получу свой нож в спину. Вот так-то, Григ, не все так просто, как кажется.
Грига это не убедило, и он остался при своем мнении.
Этот разговор на следующий день во время своего дежурства вспомнил Эрик Махов, увидев перед собой выходящего со стоянки Грига со своим напарником Чесоточником.
— Григ, ты куда в два часа ночи? — спросил Эрик, поглядев на свои часы, недавно украденные в магазине.
— Не твое дело, Живот.
Григ осклабился, он продолжал называть Махова его старой кличкой.
— Раз пошел, значит, по делам.
«По делам так по делам… — пожал плечами Эрик. — Ну и вали, козел».
В душе Махова ворохнулись какие-то неприятные ощущения, может быть даже подозрения, но он их отбросил, списав на свое отрицательное отношение к самому Григу.
После ухода Грига Махов успел сдать свою часть смены дежурства, отоспать свой законный тихий час и снова заступить на пост, когда заметил крысиную суету.
— Когда крысы начинают суетиться, это первый признак приближающейся опасности. Может быть, для них, а может быть, и для нас, — наставлял Эрика Табун в самом начале его бытности «крысой».
— Понятно, — отвечал Эрик, кивая головой.
— Ни хрена тебе не понятно, но слушай дальше, — махал рукой Табун и продолжал: — Если после этой возни начинает формироваться настоящий крысиный поток, то жди беды.
— Какой?
— Идут «крысоловы».
— Теперь действительно понял.
— Молодец.
Вот и сейчас Эрик сосредоточил все свое внимание на крысах. Они постоянно перемещались, и Махов неожиданно для самого себя понял, что это и есть тот самый поток, о котором ему говорил Табун. Вскоре он действительно оформился, крысы буквально убегали.
— Табун, Табун, шухер! — зашептал Эрик, расталкивая своего напарника.
— А? Чего?
— Шухер, Табун! Крысы бегут, сам посмотри!
Растерев глаза, Табун сосредоточился на передвигающихся грызунах.
— Мать твою, действительно!
То, что это действительно так, вскоре можно было определить и без косвенных признаков — по прямым: а именно на горизонте появились тени, в которых еще через пару секунд можно было определить «крысоловов».
