Вячеслав Кумин - Лотерея
— Стой! — прошипел Табун и рукой прижал мысленно гулявшего по закоулкам сознания и памяти Эрика к грязной стене.
— Что там?
— Не знаю… Какая-то тень…
Патруль в составе Эрика и Табуна находился практически на границе владений стаи, но еще в своих пределах, а это значит, что кто-то вторгся на их территорию, и следовало выяснить — кто именно.
Напарники осторожно двинулись вперед. Если это другие «крысы», то их следовало прогнать, чтобы они своим неосторожным присутствием или тем более дебошем на поверхности не привлекли внимание «крысоловов», которым без разницы, каких «крыс» ловить: виновных именно в данном противоправном деянии или невиновных.
Это мог оказаться и сам полицейский патруль.
Выяснить нужно было в любом случае.
«Крысы» ускорили темп и вскоре оказались на развилке.
— Туда… — показал направо Табун.
— Никого, — сказал Эрик, оглядев длинную трубу, в которой довольно далеко не было никаких ответвлений, а значит, никто в любом случае ускользнуть от них не мог. — Тебе часом не показалось?
— Нет.
Эрик пожал плечами. Нет так нет — и не надо. А вот ему в полумраке в последнее время часто виделись всякие тени. Но он о них никому благоразумно не рассказывал, боясь, как бы его не выгнали из стаи, записав в сумасшедшие.
Он знал, что многие «призраки» и были такими отверженными «крысами» с измененной психикой. Именно поэтому между этими двумя основными разновидностями жителей подземелья установились особо неприязненные отношения. Хотя дело редко когда доходило до прямого столкновения, но если доходило, то обязательно со смертельным исходом, и чаще всего гибли именно «крысы». Даже если их больше.
— Может, «призрак»? — высказал предположение Махов.
— Все может быть. Но не стоит их записывать во всемогущие и неуязвимые. Наверное, мне все-таки показалось, — вынужден был признаться Табун.
— Ладно, пойдем обратно, мы в принципе прошли по своему маршруту.
— Ты прав, Док. Поворачиваем.
У Махова на душе скребли кошки. Он не знал почему, но чувствовал, что случилось что-то нехорошее. В подавленном состоянии находился и Табун. Вдвоем, независимо друг от друга, они решили, что это все же был «призрак», и напарники как-то особо нервозно спешили к своей стоянке, то и дело с опаской оборачиваясь в ожидании, что в любую секунду на них нападет тот самый «призрак», расколет им черепа и вырежет печень.
Но нет, с ними ничего такого не случилось, хотя дурное предчувствие их не обмануло.
Еще не доходя до места ночлега, они увидели только спины членов своей стаи. Все что-то рассматривали, не в силах отвести взгляд.
Напарники пробрались через них, прося, чтобы их пропустили. Эрика от увиденного сразу стало мутить. Потом он, все же не выдержав, отбежал в сторонку и вывалил свой наполовину переваренный обед.
Там на площадке валялись истерзанные трупы Крикуна и его напарника — Танцора, который оставался с ним на то время, пока остальные ходили на охоту или уходили на патрулирование.
Судя по всему, Танцор пытался сопротивляться, рядом с ним валялась его рогатка и обрезок арматуры.
Из продуктовых запасов на три дня ничего не осталось — «призрак» унес все.
— На поиски! — наконец пришел в себя Шульц. — Найти эту суку! Он не мог далеко уйти с таким грузом на спине.
Стая тут же разбрелась по коллектору. Особое рвение, как ему казалось, прилагал Эрик. Ведь именно он лечил Крикуна, выхаживал, почти вылечил его — и вот на тебе; приходит «призрак», и все его труды насмарку.
Поиски так ничего не дали.
«Словно сквозь землю провалился, сволочь, — злобно подумал Махов и сплюнул. — Хотя куда уж глубже-то?»
Крикуна и Танцора ночью вынесли наружу, чтобы их похоронили муниципальные власти или родственники, как подобает — кремировали. Отдавать «крыс» на съедение крысам считалось величайшей низостью.
24
Стая Шульца возвращалась с очередной довольно удачной охоты, в результате которой стая получала возможность пропитаться без больших проблем две недели, когда повстречалась с людьми Сиволапого с ним самим во главе.
— Пропусти, Сиволапый, это нейтральная территория, — вышел вперед Шульц.
Стая Шульца без команды окрысилась, все достали пруты, понимая, что встреча с Сиволапым, как всегда, не приведет ни к чему хорошему и следует заранее подготовиться ко всем неожиданностям.
— Одну минуту, Шульц, — поднял руку Сиволапый. — Я не намерен с тобой цапаться. У меня к тебе довольно серьезное предложение… Так что можно убрать свои пруты.
Шульц дал знак, и «крысы» засунули оружие за пояса.
— Быстрее, Сиволапый, у нас может быть хвост.
— На то и «крыса», чтоб с хвостом бегать. Бесхвостая крыса — это домашний хомяк.
— Это ты хорошо сказал, — ухмыльнулся Шульц. — Но нельзя ли конкретнее? В чем состоит твое предложение? Уж не в том ли, чтобы мы слиняли со своей территории?
— Хм-м… я предложу тебе это, если ты ответишь отрицательно на мое предложение. Но нет, я хочу поговорить о другом.
— Да что ты хочешь от нас, черт возьми?!
— Переходи в мою стаю, Шульц, — сказал Сиволапый. — Мы станем силой. Будем единым организмом, без глупых распрей, которые между нами, бывало, случались…
— Ну ты загнул, Сиволапый! — засмеялся Шульц.
— Подумай сам. Прошли те времена, когда можно было выживать маленькими группами, когда каждый сам за себя. Сам видишь, «крысоловы» проникают во все щели, охотясь за нами. В связи с последними событиями в твоей стае ты, может быть, не в курсе дел, но в Северо-Западном районе не осталось ни одной стаи, бродят только «призраки». «Крысоловы» всех переловили и вскоре переловят нас, если мы ничего не предпримем, чтобы остаться.
«Это около четырех-пяти стай, или больше ста пятидесяти человек, — автоматически подсчитал Эрик. — Наверняка по какой-то новой технологии ловят».
— Мы должны дать им настоящий отпор, — продолжал Сиволапый. — Мы должны стать силой, Силой и Стаей с большой буквы, с которой будут считаться. «Крысоловы» должны нас бояться и носа не казать под землей. Под моим началом уже дюжина мелких стаек. Сейчас я свободно могу распоряжаться почти двумя сотнями бойцов. Против такой силы «крысоловам» делать нечего.
«Что ни говори, а он настоящий лидер, — чуть ли не с уважением подумал Махов про Сиволапого. — По крайней мере, заливать он мастер. И, видно, у него действительно далеко идущие планы. Вот только дадут ли ему их осуществить?»
— И что дальше? — спросил Шульц. — Ну станет все подземелье твоим, и что дальше?
— А когда мы объединим весь город, нам больше не придется бегать от «крысоловов». Они сюда просто не сунутся. Более того, мы сможем выйти на поверхность полноценными хозяевами этого города. Будем жить так, как захотим, а не так, как это вынуждены делать в грязи и дерьме.
Эрик вдруг ясно представил, чего добивается Сиволапый. Ему в буквальном смысле открылось будущее, и это будущее Махову не понравилось. Ему не понравился грязный город с шайками «крыс», которые, не стесняясь никого и ничего, грабят горожан. Полномасштабные войны с полицией, горящие кварталы с баррикадами из перевернутой и сожженной техники, с разбитыми витринами магазинов и пустыми глазницами окон сгоревших зданий. Столбы черного дыма, поднимающиеся над городом то тут, то там.
Все это могло случиться в ближайшем будущем, если Сиволапый добьется своего и объединит все городские стаи «крыс» в одну.
Махов встряхнул головой, прогоняя наваждение, вспыхнувшее в его голове яркой и весьма реалистичной картиной.
«Апокалипсис прямо какой-то», — невесело усмехнулся Эрик и зябко поежился, испугавшись своего видения.
— Ты сам-то понял, что сказал, Сиволапый?! — усмехнулся Шульц. — Власти не смирятся с таким положением вещей и устроят настоящую войсковую операцию, плюнув на все нормы права. Неужели ты всерьез думаешь, что являешься первым, кто додумался до такого решения и решил воплотить его в жизнь? Вряд ли… Каждое поколение рождало своих наполеонов, вот только все их великие планы заканчивались одинаково печально, как закончатся и твои планы. Полицейские придут с настоящим оружием, с настоящими боевыми отравляющими веществами и потравят всех крыс без исключения. Так что лучше оставить устоявшееся положение вещей таким, каково оно есть. Наше выживание заключается как раз в том, что мы ведем себя относительно тихо и не даем повода для полномасштабной облавы. Власти нас терпят… Идет тихая позиционная война. Но стоит нам только поднять голову, как нам ее тут же отчекрыжат. Так что я говорю тебе, Сиволапый: нет и еще раз нет.
Эрик облегченно выдохнул. Он искренне радовался, что Шульц не принял безумное предложение Сиволапого и не положил еще одну ступеньку в лестницу на пути к кошмарному будущему. К будущему, где правит не закон (или хотя бы его видимость), а страх. Страх перед вылезшими на поверхность «крысами». Да и не дали бы им развернуться. Тут Шульц снова прав. Полиция и армия бы их всех задавила…
