Вячеслав Кумин - Лотерея
Табун зажег дымовушку и бросил вперед. Та начала тлеть и вскоре из нее повалил густой дым, не такой резкий, как из специальных полицейских средств, но и этого в замкнутом пространстве коллектора было достаточно.
— Отходим!
Табун зажег еще одно самодельное спецсредство и, отойдя на порядочное расстояние, снова бросил. В итоге всю трубу заволокло едким дымом, в этом Эрик убедился сам, дыхнув его самую малость.
— И что, это их задержит? — откашлявшись, спросил Махов.
— На этом участке пути — да… Ладно, побежали за остальными.
Задерживающий отряд подоспел вовремя. Часть «крысоловов» обошла «крыс» по флангу, и здесь снова закипела драка, в которую тут же вмешалась группа Табуна. Они меткими выстрелами повалили троих полицейских и сами ринулись в бой.
А дела здесь были плохи. Четверо полицейских оттаскивали взятых в плен и активно сопротивляющихся «крыс». Пленных размашисто били дубинками, но они все равно дергались, пытаясь вырваться на свободу.
Даже самый сильный член банды — Ломонос валялся в сторонке, тяжело дыша и приходя в себя. Утешало лишь то, что рядом с ним в таком же состоянии находилось семеро «крысоловов», не имеющих сил подняться на ноги.
Полицейские попытались также оттащить своих раненых, но этого им не дали сделать подоспевшие новички свалки. Пользуясь тем, что драка идет на равных: один к одному, они прорвались вперед и, огрев полицейских дубинками, стали оттаскивать раненых «крысоловов» к себе.
За них заступились, и двоих раненых пришлось отдать, будучи не в силах противостоять натиску «крысоловов», которые буквально озверели от того, что их товарищей взяли в плен.
— Хватит! — закричал Шульц.
Ему рассекли щеку, а глаз совсем заплыл, но сейчас он не обращал на это внимания. Главарь приставил пленному полицейскому нож к горлу.
Драка действительно затихла.
— Отпусти его, а то хуже будет, — пригрозил один из «крысоловов». — Если ты с ним хоть что-то сделаешь, мы вас будем реально убивать.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — парировал Шульц. — У меня предложение.
— Какое?
— Вы отдаете нам наших, а мы возвращаем этого.
Копы только насупились. Такой позор, по крайней мере с этим отрядом, случился впервые.
— Идет, — согласился полицейский после недолгого раздумья.
— Но только после того, как мы уйдем, и вы нас не будете преследовать.
Полицейские снова недоуменно переглянулись.
— Соглашайтесь, — дожимал Шульц. — Иначе мы все равно уйдем, с ними или без них. Но если без, то я за целостность вашего товарища не ручаюсь…
— Хорошо… вы можете идти.
Спецназовец махнул рукой своим, и те отпустили двух взятых в плен «крыс».
— Но вы еще об этом пожалеете.
— Это будет потом…
Полицейские не обманули. Они дали уйти стае без проблем. Это подтверждали разведчики, убегавшие вперед и во все стороны, чтобы проверить, не преследуют ли их «крысоловы» по параллельным путям. Но нет, все было чисто, о чем в очередной раз доложил главарю разведчик по кличке Мокрый.
— Отпускайте меня, наши сдержали слово, — наконец сказал пленный спецназовец. — Или вы решили утащить меня в свое логово?
— Иди, — сказал Шульц, отпуская пленного.
Коп стоял неподвижно, вопросительно глядя на «крыс» в ожидании, когда те сами поймут его мизансцену.
— Что еще?
— Автомат.
— Живот, отдай его.
— Зачем? Он нам самим пригодится… — сварливо ответил Эрик. — Я не понимаю, почему мы не отобрали у них вообще все оружие?
— Отдай. Иначе они спустят в канализацию все полицейское управление и будут гоняться за нами до тех пор, пока не получат свое оружие обратно. В конце концов нас свои же сдадут…
«Вот только почему они до сих пор этого не сделали? — подумал Эрик, имея в виду глобальное погружение полиции под землю для отлова всех „крыс“. — Что им мешает?»
Но спрашивать не стал. Он с недовольным видом бросил полицейскому его автомат. Тот поймал свое оружие и с ухмылкой сказал:
— Так-то лучше…
Как только «крысолов» скрылся из виду, Шульц скомандовал:
— А теперь сматываемся!
Оно и понятно. Никогда неизвестно, как долго «крысоловы» будут держать свое слово. Может, они уже начали погоню заново, чтобы расквитаться за унижение?
23
Крикуну, пострадавшему от выстрела Сиволапого в упор, становилось лучше. Лекарства, которые они получили в аптеке, стали действовать, и пациент даже начал потихоньку самостоятельно передвигаться.
Как понял из аннотаций Эрик, у Крикуна случилось повреждение внутренних органов, возможно даже внутренние разрывы, куда проникла инфекция, отчего случилось воспаление. Но общеукрепляющие средства восстанавливали порванные связи, подавили воспалительные процессы, и вскоре Крикун практически совсем выздоровел. Правда, он все равно не мог участвовать в набегах вместе со всей стаей и вообще делать резкие движения, но и в этом наблюдались улучшения.
Из-за этого случая Махов поменял свою незвучную кличку «Живот» на более звучное погоняло «Доктор», которое ему нравилось куда больше.
Стая продолжала мигрировать в пределах своей территории, занимавшей десять кварталов, не оставаясь на одном месте больше чем на неделю. Дольше оставаться опасно, поскольку полицейские патрули, бывало, рыскали совсем уж в опасной близости, и если бы они заметили стоянку, то вызвали бы подкрепление и всех повязали. Но так сохранялось равновесие. «Крысоловы» искали, а «крысы» от них прятались.
Эрик набирался опыта и уже сам мог определить свое местонахождение под землей относительно поверхности по едва различимым признакам, которых, оказалось, не так уж и мало, от уровня воды в стоке и плесени на стенах до специфического запаха (чаще всего неприятного).
— Чего ты там увидел? — спросил Эрика Табун.
Махов стоял под выходом наружу, но выходить, естественно, было нельзя, они всего лишь патрулировали территорию.
— Да так…
— А-а, — протянул напарник с пониманием в голосе, — к аптекарше захотел…
— Захотел… — кивнул Эрик. — А кто не захочет?
— Тут ты прав. Все хотят. Без женщины долго никак нельзя… Жаль, у нас нету…
Эрик в очередной раз кивнул. Он знал, что в других стаях женщины есть. Взять банду того же Сиволапого, будь он неладен, но он с этим проблем не испытывал, так как у него их было аж пять.
— Помню, пару лет назад бродила здесь стая «амазонок»… — вернулся к прежним воспоминаниям Табун.
— То есть? Банда из одних только женщин-«крыс»? — не поверил Махов.
— Именно. Стервы еще те. Столкнуться с ними было опаснее, чем с полицейским спецназом. Яйца вмиг отрывали… — Табун аж поежился от такой перспективы.
— Да ну?
— Вот тебе и да ну…
— Как же они сбились в такую стаю?
— Да кто их знает? Может, как-то сговорились и сбежали из мужских стай, образовав свою. А может, сговорились еще на поверхности, на каком-нибудь форуме, догадываясь, что тут творится. Загодя подготовились, и когда настал срок идти в отстойник, спустились вниз.
— И что с ними стало?
— Ничего хорошего. Несколько стай объединились и напали на них. Тогда с женщинами еще хуже, чем сейчас было, хотя для нас куда уж хуже?.. В общем, были одни бабки какие-то непрезентабельного вида… любой от одного только взгляда на них импотентом станет.
— Ты тоже участвовал?
— Нет. Я тогда новичком вроде тебя был, стоянку охранял… мало ли что.
— Что дальше было-то?
— А, ну да. Драка была не на жизнь, а на смерть. Одного из нашей стаи прибило. Еще двое с переломами черепа оказались, а четвертому яйца всмятку…
Теперь передернуло уже самого Эрика.
— В общем, почти никто из них не выжил… хотя хотели ведь всех себе разобрать. Но не дались. Феминистки, мля…
— Кошмар…
— Ну смотря с какой стороны посмотреть.
— В смысле?
— В прямом. Вернувшиеся притащили двух «амазонок», так что о потерях никто особо и не горевал. Все другим заняты были… ну, кроме того, кого евнухом сделали.
Табун улыбнулся в темноте чему-то своему, видимо, вспоминая приятные минуты времяпровождения с «амазонками».
«Варварство, настоящее варварство… — отстранение подумал Эрик Махов. — Поразительно, как быстро люди скатываются до первобытного состояния».
Впрочем, Эрик никого особо не обвинял. Ведь не они сами скатились до такого состояния, их вынудили скатиться в варварство. Во всем виноваты те, кто придумал «Лотерею».
«А как иначе, если не варварством назвать то, что людей ежегодно миллионами отправляют в далекие враждебные миры против их воли, словно какой-нибудь скот на убой, и лишь немногие этому сопротивляются?» — подумал он.
— Стой! — прошипел Табун и рукой прижал мысленно гулявшего по закоулкам сознания и памяти Эрика к грязной стене.
