Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
— Рэджинальд, — я запнулся на продолжении своего имени, — можно просто Рэдж.
— Твой отец кстати смотрит на тебя сейчас, — произнес он глядя мне за спину, — похоже он тебя зовет.
Я не повернулся и остался стоять к нему лицом.
— Имею твердое убеждение, что мое место сейчас здесь.
Сержант засмеялся при моих словах, а инспектор улыбнулся и сказал.
— Не переживай, будет как обычно, накажут невиновных, наградят непричастных.
Его слова к счастью сбылись не все, хоть саму императрицу мы и не увидели вблизи, поскольку нас не пустили к большой сцене, где она выступила с речью. В ней она благодарила всех, кто помогал в тушении пожара и спасении людей. Когда она ушла, настала очередь награждений, многих непричастных действительно наградили, но не забыли и тех, кто реально участвовал в спасении, пусть их награда и была не такой большой, как следовало.
Инспектора и сержанта наградили медалью «За храбрость» и денежным вознаграждением в двести гиней, мне же достался по — настоящему реальный подарок. За него я был готов продать свою душу и самое удивительное было то, что кто‑то на верху решил меня им удостоить.
При полном стечении аристократии, герцог Эвенбурский вместе с моим директором, вручили мне тот камень, который я использовал при поиске выживших на пожаре в личное пользование. Когда я отдавал его мистеру Трасту, после той злополучной ночи, у меня сердце кровью обливалось, что снова придется пользоваться мутным маленьким зернышком, что был мне предоставлен ранее, но выбора не было, себе я его не мог оставить ни по каким причинам. Так что теперь, держа в руке огромное сокровище, моя душа трепетала и радовалась, я представлял себе, как мне теперь будут все завидовать! Собственный паинит в моем возрасте, да еще и таких размеров! Даже у Джеймса ван Гора, сына графа не было такого, хотя он хвастал, что смотрел на камень отца, который был размером с голубиное яйцо и считался одним из десяти самых крупных камней империи.
Поздравить меня подошло множество незнакомых людей, я пожимал протянутые руки, улыбался, но мой разум больше всего занимал камень, который лежал у меня в кармане, сколько теперь интересного и нового можно будет изучать с его помощью! Это вам не таблицы и расчёты, с помощью которых рассчитывались примерные данные душ, это реальный взгляд на саму суть, увидеть её своими глазами и прочувствовать её рядом с собой, дорого стоило.
Четыре часа пролетели для меня словно мгновение, казалось, что мы недавно приехали, но вот опять садимся в парокар и выезжаем из залитого огнями дворца в сумрак дорого Ист Энда.
— Ты молодец, хорошо постарался, — отец был навеселе и выглядел довольным, — не посрамил фамилию ван Диров. Я доволен тобой.
— Спасибо сэр, — что еще мне оставалось ему ответить.
— Давай камень, я буду хранить его у себя, — внезапно произнес он, протягивая руку.
Все мое благодушное настроение слетело одним махом, все мечты и желания, связанные с камнем, тут же рассыпались. Я не хотел отдавать его!
— «Почему?! Зачем?! Он только мой, я заслужил его! — мысли проносились у меня в голове».
— Нет, — я не ожидал от себя, но мой рот открылся и произнес это.
— Что значит нет? — удивился он и его улыбка превратилась в оскал, — я привез тебя сюда щенок! Я устроил тебя в колледж! Я оплачиваю твои счета и после этого ты мне говоришь нет?! Быстро отдай мне камень!
— Простите сэр, — отступать мне было не куда, — но камень мой, я его честно заслужил.
Маска благодушия слетела с него сразу, и он стал наносить мне удары кулаком, хоть это и было затруднительно в тесной кабине. Но все равно как я не пытался закрываться руками, пара тяжелых ударов гулом отозвались у меня в голове.
Не думая о том, что я делаю, а только о том, что нужно спасти камень от рук этого чудовища, я нащупал рукой ручку двери, и пропустив из‑за этого пару ударов, нажал, налегая спиной на открывшуюся дверь. Холод ночи я чувствовал не долго, поскольку боль от падения и затем еще множество ударов от перекатов по бетонному покрытию дороги выбила из меня дух. Лицо несколько раз обожгло чем‑то горячим, и я стал плохо видеть, так как по глазу заструилась кровь.
Скрипнув тормозами вдалеке остановилась машина и я услышал, как она стала разворачиваться. Нужно было бежать, иначе он меня ограбит! Эта мысль сдвинула меня с места и не смотря на боль во всем теле, я тяжело поднялся и бегом убежал за край дороги, спрятавшись за деревьями.
— Вернись тварь неблагодарная! — его голос разорвал ночь невдалеке от того места где я упал.
— Отдай камень или вернёшься туда, откуда ты появился!
Его крики раздавались и раздавались, угрозы сыпались одна за другой, но я сделал выбор и собирался следовать ему и дальше.
На моё счастье назад возвращались не только мы, поэтому, когда возле него стали останавливаться машины с другими аристократами и спрашивать о происходящем, он быстро стушевался и сев в машину уехал, а я остался лежать на земле, находясь очень далеко от дома.
Вскоре по дороге перестали проезжать парокары и дождавшись последнего из них, я поднялся и пошел в том направлении, по которому мы приехали, надеясь, что доберусь целыми невредимым.
— Эй, Рэджинальд! — услышал я голос сзади и удивленно обернулся. Задумавшись я не заметил, как сзади почти бесшумно подъехал роскошный пароцикл спортивной модели, такие я видел только однажды, на страницах газеты. Там говорилось что это новая модель, которую будут выпускать специально для гонок, новом увлечении богатой аристократии, заменяющем им скачки лошадей. Приглядевшись я увидел, что за его рулем сидел сэр ван Рональд и это его голос меня позвал, я облегченно выдохнул.
— Что произошло? — начал он спрашивать, когда вышел из машины и подошел ко мне.
Его брови взметнулись вверх, когда он увидел мой вид, который был явно далек от того, каким был на вечере.
— Почему ты один и в таком виде? — его голос приобрёл стальные нотки.
Не знаю почему, но горечь, обида, разрушенные мечты и боязнь за свое дальнейшую жизнь и пребывание в школе, выхлестнули из меня не только потоком слов, но и слез. Захлёбываясь в них, я без удержу рассказывал, как хотел пользоваться камнем на благо людей, а теперь придется его отдать, поскольку отец не оставит меня в покое, заберет его и лишит всего. Он дождался пока я выскажусь и выплачусь, а затем подошел и положил руку на плечо.
— Зря ты переживаешь, сэр Грюнальд хоть и является главой цеха, но не может выгнать тебя из колледжа. Цех, а не он оплачивает затраты на обучение ремесленников, вы же потом их и отрабатываете. Так что прекрати рыдания и садись ко мне в пароцикл, доедим до места, а там будем думать, что делать дальше. Одно скажу тебе точно, за этот камень, если ты решишь оставить его у себя, тебе придется еще много раз побороться. Ты пожалуй единственный студент за последние сто лет, который обладает камнем подобного размера в личном пользовании, и то только потому, что так сложились звезды, императрица лично настояла на этом. В любом другом случае, тебя ждала бы обычная награда.
— И что мне делать? — его слова хоть и были полны сочувствия, но не сильно меня утешали.
— Твоя жизнь Рэджинальд, — усмехнулся он, — тебе и решать. Я за тебя не могу принимать решения. Что ты хочешь сам?
— Хочу оставить камень себе и поймать Кукольника, ну и потом стать лучшим ремесленником! — убежденно ответил я.
В ответ он громко засмеялся.
— Истинные слова сына главы цеха ремесленников! Поехали уже, время позднее.
Последствия ссоры с отцом не заставили себя долго ждать. Вначале приехал Дик и смущаясь, расшаркиваясь уведомил меня, что больше мне не положено еженедельного содержания, кроме этого отец, как мой опекун договорился, чтобы деньги за мою работу на полиции переводились теперь ему, а он уже будет выдавать нужные мне суммы, мотивируя это тем, что я пристрастился к спиртному, что в моем возрасте совершенно невозможно. Вот так и я остался без средств к существованию, причем никто, даже директор ничего не мог сделать, отец был в полном своем праве. Хорошо еще еда и жилье были у меня оплачены цехом, но вот дополнительные расходы на одежду, подарки девушкам и прочие бытовые мелочи, стали мне более недоступны. Дик также передал, что отец с радостью не только вернет мне все назад, но и увеличит содержание, если я задумаюсь над своим поведением и добровольно передам ему камень. Я вежливо отказался, несмотря на то, что внутри все бурлило от гнева и возмущения, но Дик был не виноват в этом, так что пришлось сдержаться и промолчать.
Единственным совсем малюсеньким плюсом в этой истории стало то, что количество желающих дружить со мной увеличилось, я перезнакомился почти со всеми курсами, даже Элиза, чувства к которой почти угасли, благосклонно стала здороваться со мной, раздувая тем самым из тлеющих углей, костер в моей душе. Я снова начал ходить в те места, где она была и издали наблюдать за её красивым профилем и фигурой. После нескольких ночей с Люси я теперь точно знал, чего хочу от девушек, но почему‑то об Элизе я даже в мыслях не мог подумать, что смогу заниматься любовью с таким ангелом. Мне казалось, что если я только прикоснуться к ней, она просто сгорит от возмущения и оскорбления своей чистоты.
