Ганс Грохман - Американский рейд
— К какой Женьке? Это к информатору россиян?
— К нему самому сказал я, и снова «Откл.».
В себя я пришел уже лежа на теплом и уютном Женькином диване.
— Отдых.
— Ну, давай, рассказывай.
— Не хочу — ты спать долго не будешь.
— Прекрасно я буду спать, рассказывай, давай.
— Это был очень тяжелый день, и поверь, если я расскажу, то у тебя надолго испортится настроение.
— Обещаю! Не испортится!!! — Переспорить Женьку было невозможно. Мы сидели на кухне, где я курил после сытного и очень вкусного обеда. И Женька во всю пилила мой мозг на предмет интересующих ее новостей, а именно почему меня, нежно-трупного цвета, принесли в ее квартиру какие-то угрюмые мужики, после чего извинились, и, попросив меня не тревожить, удалились в неизвестном направлении. Как я мог устоять против этой кареглазой зазнобы? В конце концов, у меня закончились отговорки, а Женькино упорство наоборот усилилось, и тогда я ей рассказал, и про нечеловеческой жестокости шантаж, и взбесившегося Чику, просто чудом не зарезавшего Кнута, и про переливание крови, и про все остальное тоже. Когда я закончил говорить, мы долго, минут двадцать, молчали. Видимо мой рассказ, произвел на нее, то самое впечатление, о котором я предупреждал. Блин, ну не хотел же рассказывать, эх-х.
Однако через полтора часа мрачных и молчаливых раздумий, Женя снова взяла себя в руки, и мы, пообщавшись на разные отвлеченные темы, опять окунулись в жаркие объятия страсти. Правда особо жаркими их назвать можно было только с большой натяжкой, так как, то ли из-за отданной крови, то ли из-за стресса, потенция была не на высоте. Однако, кое-как, но получилось.
Когда я почти заснул, прижавшись к разгоряченному женскому телу, меня, от этого самого обнаженного и привлекательного тела, оторвал звонок спутникового. Кто бы это еще мог быть, подумал я и взял трубку.
— Валера, ну когда ты, наконец, научишься подбирать более подходящие моменты для своих идиотских звонков?
— Игорь Николаевич Синицын? — Спросил явно не Кирин голос.
— Простите, — я предпочел сменить стиль общения, но кто это мог быть, мой номер знает только Кирин и его руководство, ох и Валера, ох и урод, ну я тебе еще устрою, погоди, — Да, это я, а с кем имею честь?
— Степан Михайлович Стрельников вас беспокоит. — Опять пробасила трубка, и я почувствовал, что земля уплывает у меня из-под ног, неужели не долетела, ну все, заворачиваемся в белую простынь, и медленно, дабы не создавать паники, ползем на кладбище, — Вы уж простите, что отрываю, но я хотел ВАМ ЛИЧНО выразить свою признательность и благодарность за спасение моей дочери. Я просмотрел видеозапись, которую мне предоставило ваше руководство, и даю вам слово — Я ЭТОГО НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ. Передайте, пожалуйста, мои слова и тому парню с ножами, они его тоже касаются.
Я уже просто не мог стоять, и плюхнулся на табуретку. — Так Катя выжила?
— Да, она уже летит спецрейсом домой. Врачи сказали, что если бы не ваша кровь, то она никак не смогла бы, — тут Степан Михайлович сделал паузу, видимо, чтобы не разрыдаться прямо в трубку, но быстро восстановив над собой контроль, продолжил, — не смогла бы дождаться медицинской помощи. Они говорили, что встречали такое только в учебниках, вы сильно рисковали. Спасибо вам еще раз.
— Скажите, а осложнений не было, я ведь не мог знать совместимость крови, и действовал от безвыходности?
— Нет, слава богу, все прошло без осложнений. Всего доброго.
— До свидания.
Я сидел на табуретке в полной прострации, и невидящим взглядом смотрел в стену. У меня не было слов, они закончились, когда я думал, что Катин ПАПА звонит мне, чтобы сказать прощальные слова, а оказалось, что чуть-ли не золотом осыпал, хотя не факт, этот может и осыпать, этот может и золотом. Мой словарный запас закончился, когда я узнал, что наше задание выполнено на пять с плюсом, и узнал это ОТ ЗАКАЗЧИКА. Они закончились, когда я понял, что теперь на свете есть человек, в чьих венах, артериях и жилах течет ПОЛОВИНА МОЕЙ КРОВИ. Короче я был в большом — пребольшом шоке.
— Что случилось? Что такое? Плохие новости? Ну, что ты молчишь как партизан? — Вилась ужом, и одновременно скакала белкой вокруг меня Женька.
— Хорошие новости, — сказал я ей с улыбкой идиота, — у тебя коньяк есть?
— Был где-то, сейчас поищу. А что? Что случилось-то? Да говори ты наконец!!!
— Девочка выжила, и уже летит домой. Мне только что ее отец звонил, благодарил.
— Тьфу ты блин! Я-то уже понавыдумывала тут себе всякого. А он сидит как прибитый — радоваться надо!
— Да я и радуюсь. Это просто у меня так радость выражается.
Потом позвонил Кирин. Спустя полчаса, ближе к середине его монолога, суть которого сводилась исключительно к возданию хвалебной оды мне и ребятам, я, вспомнив, как подобное поведение называют в народе, весьма метко хоть и с легким налетом фрейдизма, не выдержал и сказал:
— Валера!
— Что? — Хе, он подумал, что ему послышалось.
— Подбородок вытри. — Нарочито медленно и разборчиво повторил я.
— Чего? — Ну ладно, попробуем вариант для «тупых».
— Запачкался, говорю, подбородок вытри. — И тут до него дошло, -….. (дальше шла непереводимая игра слов).
Переждав минут пятнадцать, пока иссякнет вариативность ругательного оборота, я снова перебил куратора: — Валера, повторяешься. — Нового стимула хватило еще минут на пять, после которых Кирин окончательно сдался.
— Ну и сволочь же ты Сеня, я тут ипашу как Папа Карло, да заказы твои дурацкие рожаю, а ты при первом удобном случае…
— Да ладно тебе, Валерьян. Перестань. Ну ты сам вместо того чтобы по делу разговаривать, начинаешь тут сопли благодарственные разводить, ты лучше по завтрашнему дню проинструктируй, что, где, как.
— А куда ты завтра собрался? Твоя группа и так сработала на пять с плюсом. Все, вы отдыхаете, тем более у тебя, и, как мне доложили у Кнута, достаточно большие кровопотери были, а завтра будет ОЧЕНЬ сложный день. Так что вы максимум на подхвате будете, подстраховать там, или еще чего в таком духе. Короче на тебя выйдет человек с позывным «Бугор», он руководитель операции, и предупрежден о ваших подвигах, впрочем, как и об их последствиях. Кстати просил тебе передать спасибо за полученную информацию, таких подробностей от вас, просто, никто не ожидал…
— Вале-ера-а-а, — снова перебил я Кирина, — опять Остапа понесло?
— Ну ладно, ладно. В общем, так. Завтра вместе с ребятами придет грузовик со всем что ты писал в своем списке, и чего я до сих пор тебе не мог выслать. Да, тут еще для тебя и Чики денежные переводы пришли. Тебе сто, ему полтина.
— От Стрельникова?
— От кого ж еще, видать Володька здорово старика потешил.
— Валера, ты тоже пленку видел?
— Да, и что?
— Ты видел, что с Чикой творилось? Не то меня там не было, а кино посмотреть не успел, впрочем, после пережитого, как-то и не очень хочется, особенно ту часть, что была до нашего прихода.
— Так я обрежу, и тебе на мыло скину. А с Чикой, это вообще фантастика, я знал, что он виртуоз ножа, но чтоб ТАК, да, это было зрелище.
— Зрелище? — Не выдержав, проорал я в трубку. — Да мы из-за этого зрелища чуть Кнута не потеряли, когда я увидел его бронник с выпадающими пластинами, и одежку раскромсанную, то думал, что волосы на жопе поседеют. А если это зрелище еще раз повториться? А если при этом он меня, или еще кого по горлышку полоснет? Валера, ты пойми, Чика становится опасен, и над этим стоит задуматься.
— Хорошо, считай что убедил, мы подумаем, — кажется Кирин прочувствовался моим объяснениям, — но вообще-то ситуация была действительно специфической, и сорваться мог каждый из вас.
— Но сорвался именно он. — Настаивал я на своем.
— Ну да, тебя ведь там не было. — Не растерялся с ответом Кирин. — Ладно, замнем для ясности. Сказал — подумаем, и все. Ты лучше скажи, что там у тебя за мадам появилась?
— Да, есть такая фигня, — сказал я, думая о том, что меня сейчас очень спасает то, что Женька не слышит моего собеседника, — а что, настучали уже?
— Зачем настучали? Просто, шепнули по дружески. А ты что, не можешь говорить? — Проявил сообразительность Кирин.
— Типа того. Ну, лады, давай будем уже закругляться.
— Хорошо… отставить «хорошо», ало, ты здесь?
— Да, но собрался уходить, — я действительно уже начинал нервничать.
— Короче мне тут сумму «итого» принесли, тебя интересует — откуда и сколько, или только сколько?
— Говори сколько.
— Тебе пол лимона, Чике двести, остальным по полтине.
— Не понял, подожди, а откуда?
— Ты сам сказал, что тебя интересует «сколько». — Подколол меня Валера, и повесил трубку.
Скотина! Ну, кто так делает, на самом интересном месте. Телефон начал сигнализировать об окончании заряда в батарее противным попискиванием — этого только мне не хватало, придется ехать за зарядкой.
