Джейн Астрадени - Полосатые галактики
– Вы не передумали насчёт своего ритуала?
Эшесс торжествующе улыбнулся.
– Я сам назначу время и место…
Шаттл, удачно замаскированный под имперского хищника облегчённого класса, мало-помалу снижался над обширным атмолом.
– Зачем мы сюда прилетели? – спросила Женя.
Капитан управлял шаттлом, а она сидела в кресле штурмана и разглядывала грандиозное сооружение в центре громадной летающей глыбы. Немыслимое по геометрическим формам и конструкции. Колонны торчали под острым углом, а лестницы как будто висели в воздухе…
– Я же обещал экскурсию, – ответил Талех. – А это легендарный Храм тигримов, уцелевший в мешанине планет.
– Ага…
До этого они почти час кружили над скоплением парящих в невесомости островов-поплавков – так Женька окрестила атмолы, и любовались городами и скалами… А строение, над которым они сейчас маневрировали, обступали сады и хвойные заросли, а по краям лепились глиняные домишки тигримов.
Шаттл окончательно снизился и приземлился на площадке перед каменными воротами тигримского Храма.
– Так вот почему мы так вырядились! – догадалась Евгения.
Талех настоял на том, чтобы одеться соответственно местным обычаям. Ей снова пришлось напялить корсаж, длинную юбку-разлетайку, вышитую жилетку и обруч с вуалью. Правда, вуаль она всё же сняла и оставила в шаттле.
– Но ты выглядишь не как заламин.
– А зачем? Поблизости нет наггеваров.
– Хм…
– Но и в форме незачем дефилировать.
– А…
Едва они выбрались из шаттла-хищника, как их окружили тигримские монахи в набедренных повязках и накидках, похожих на пончо. С бусами и браслетами на щиколотках, шеях и запястьях…
«Полуголые тигримы в побрякушках это нечто, – решила Женя. – Интересно, они всегда так ходят, или только когда тепло?»
Отрешённые лица монахов, стриженных под ёжик, излучали покой.
Пришельцев вели через сад, мимо увитых чем-то ползучим и колючим деревянных пергал. Под решётчатыми навесами, откуда свешивалось растение с острыми узорчатыми листьями, словно мордочки очковых кобр. Они шли по дорожке, выложенной гладкими плитками, и под каблуками скрипела пыль. По бокам покачивались цветы – колокольчики и колокольчики. Пыль собиралась на листьях и кружилась в желтоватом воздухе блестящими крупинками. Пахло цветами и пылью. В носу защекотало, и Женька чихнула.
– Давно без дождей, – объяснил один из монахов низким приятным голосом.
Евгения удивилась, что он вообще с ней заговорил.
Главный Храм, сложенный из треугольных и прямоугольных блоков, неравномерно промазанных по швам белой глиной, вблизи напоминал беспорядочное нагромождение камней. Коричневые шероховатые плиты и белая лоснящаяся глина…
Путешественников пригласили в узкий неровный проход, который Женя приняла за щель между блоками. Они очутились в прохладном зале с множеством пылающих свечей, налепленных по выступам стен. Из-за этого внутри оказалось довольно светло. Свет проникал также в узкие отверстия, расположенные симметрично через каждые три метра. В углублениях по периметру переливалась вода, а рядом блестели металлические чаши…
– Добро пожаловать на атмол Вечности!
Навстречу Жене и Талеху вышел заламин-наггир. Монахи слаженно поклонились и моментально исчезли, юркнув во все отверстия.
– Я так счастлив, что вы согласились прийти, Талех-заги, – с улыбкой сказал заламин, переводя взгляд с джамрану на землянку и обратно.
– Ему до заги ещё половина третьего этапа и целый четвёртый, – возразила Женька.
Если уж блюсти формальности…
– А вы сегодня даже без вуали, лали? – насмешливо заметил Эшесс.
Что-то он чересчур радовался…
– Зачем мне вуаль? – фыркнула Женька. – Я же теперь не адзифа. И зовите меня Ева, кстати.
– Хорошо, Ева, если будущий заги позволит.
– Ей моё разрешение ни к чему, – заявил Талех, которому надоели обмены любезностями. – Начнём! Что я должен делать?
– А что вы задумали? – насторожилась Евгения.
– Провести священный ритуал яда и крови по древнему наггеварскому обычаю, – ответил Эшесс, – чтобы стать асше[20] – ближе, чем единокровные.
– В чём он состоит? – спросил командор.
– Идите сюда…
Они прошли за ним на середину зала, где на чёрном полу скрещивались геометрические узоры в виде красных и зелёных клиньев и ромбов. Женька только сейчас обратила внимание, глянув под ноги. Заламин-наггир поднял с пола две острые кривые сабли и протянул одну Талеху.
– Владеете клинком, заги?
– Более-менее, – скромно ответил капитан.
– Я видел тебя в деле и, полагаю, в искусстве боя мы равны… Так или иначе, но сперва поединок. Тот, кто одержит победу и ранит другого, жалит первым…
– Заламин-наггир, – задумчиво проговорил Талех. – Есть одна проблема. У меня нет жала. Генетически выращенный отросток – всего лишь имитация. Мой организм не выделяет яда.
Эшесс нахмурился.
– Это осложнит ритуал. Но мы вправе изменить правила. Однако между равными должен произойти равноценный асша-ат[21], иначе ты станешь моим рабом…
Иситар-сит поразмыслил маленько.
– Предложи что-нибудь взамен, хотя бы условно.
Талех наморщил лоб.
– Генетический обмен, разве что.
– То есть?
– Обмен генами. В принципе, это исключено. Джамрану одного пола не обмениваются генами.
– Табу?
– Генофизика. Генокоды в этом случае отталкиваются как одноименно заряженные частицы.
– Но мы не совсем одного пола.
– Самец – он и в Африке самец, – вырвалось у Женьки, по ходу вникающей в разговор. – Особенно в Африке.
– Африка? – переспросил заламин. – Где это?
Евгения смутилась, а Талех странно посмотрел на неё и рассудил:
– В некоторых ситуациях, учитывая, что я не обычный джамрану, допускается ставить генетическую метку.
– Как?
– Увидишь. Это почти как ужалить. Особенно, если активировать гатракские гены.
«Ой, что-то будет!» – испугалась Женька.
– Согласен, – кивнул Эшесс, перекидывая клинок из левой руки в правую. – Если готов, начнём.
– Никаких поблажек, – ответил Талех, для пробы со свистом рассекая саблей воздух, и становясь на изготовку.
Женя попятилась.
– Лали, посидите пока в сторонке, – предложил заламин. – Вон там – на подушках.
И, пятясь, Женька вскоре о них споткнулась. Шлёпнулась сверху и вытянулась, напряжённая, как тетива лука.
Наггевар и джамрану скрестили клинки, немного покружили, переступая мелкими шажками. И разорвали круг, отпрянув друга от друга, и снова ринулись в атаку. Сталь звенела, проворно сплетаясь и расплетаясь. Вскоре стало казаться, что серьёзно бьётся лишь Талех, а Эшесс сражается шутя, играючи. Его движение слишком походили на танец. Хотя, перемещаясь по залу, оба двигались быстро, свободно и грациозно…
Женя вдруг заметила, что они практически одного роста, но заламин выглядел крупнее джамрану.
Они ненадолго прервались, скинули кафтаны и рубашки, обнажившись до пояса, и продолжили поединок. Так они ещё сильнее притягивали взор. Мускулистый, с рисунком на коже заламин, смотрелся экзотичнее и колоритнее худощавого, жилистого и бледнокожего джамрану. Однако в бою каждый из них выглядел по-своему привлекательно… И Женя невольно залюбовалась Талехом. В пламени свечей тело командора мерцало тем самым лёгким сиреневым оттенком, что однажды так очаровал её. А чёрный как смоль завиток, выбившийся из причёски, красиво взметнулся, когда Талех сделал очередной выпад…
Да где ещё такое увидишь?! Джамрану в схватке против заламина и вовсе не затем, чтобы убить.
Эшессу надоело играть. В этом поединке у него были явные преимущества. Это вскоре понял и джамрану. Но Талех не сдавался, и заламин победил его в честном бою, выбив из рук оружие, опрокинув на спину и приставив клинок к горлу… И не дав асше опомниться, полоснул кончиком сабли по раскрытой левой ладони…
Вскрикнула Женька, а Талех не проронил ни звука. Заламин-наггир с улыбкой смотрел, как рубиновая кровь джамрану стекает на пол.
– Багровая, – констатировал он, так глянув на Еву, что она резко вспотела.
Цвета крови Женька изучила досконально, несмотря на свою гемофобию. Кровь джамрану отличалась от человеческой. Бордовая, а не алая. Цвета рубина. Кровь у гатраков, словно лакрица. У шакренов, как горький шоколад. Зато у заламинов кровь была…
Эшесс протянул руку и помог Талеху подняться. Видимо, командор оправился от ран не настолько, чтобы участвовать в спаррингах. Однако пресловутая гордость джамрану мешала ему распространяться об этом или искать снисхождения. Он машинально сжал окровавленную руку в кулак, а заламин подал Талеху клинок рукоятью вперёд и тоже подставил ладонь. Командор принял саблю, отступил на шаг и полоснул Эшесса по руке. После этого бывшие противники соединили ладони, сплели пальцы и опустились на колени. Рубиновая кровь смешалась с изумрудно-зелёной, закапала на пол невозможным цветовым сочетанием, растекаясь по выемкам в полу и ложбинкам узора…
