Джейн Астрадени - Полосатые галактики
Эшесс отодвинул травяной полог. Пришлось согнуться, чтобы попасть внутрь. У входа валялся соломенный тюфяк, а за грубо сколоченным из камышей столом сидел Зерасс и что-то писал. Заламину-наггиру пришлось скрючиться в три погибели, пока устроился на соломе. Она скрипела и колола даже через кафтан и штаны.
– Занесло же тебя, горемычного. Как змея в нору.
– Здесь лучше думается и пишется.
Зерасс поднял голову и бросил взгляд на единокровного. Слегка задержался на перевязи:
– С кем подрался?
– С судьбой, – мрачно заявил Эшесс. – Она победила. Пока… И что это ты пишешь?
– Послание Рессане. Передашь?
Эшесс всё же удержался от ядовитых комментариев. Лучше писать любовные письма живой, чем оплакивать мёртвую. Однако не мог не заметить:
– Неплохо устроился. Думаешь, я твой паж на побегушках?
– Ничего подобного, – ответил Зерасс, отложив письмо и сочувственно глядя на единокровного. – Соболезную тебе и скорблю. Я не знал её, но, по-моему, девушка не заслуживала смерти, хотя бы потому, что любила тебя…
– Ничего ты не знаешь! – взвился Эшесс, едва не завалив камышовую конструкцию.
Туго перемотанное жало напряглось. Дворцовый лекарь строго настрого запретил шевелить остриём, пока не заживёт. Принц-заламин от бессилия сжал кулаки, так, что ногти впились в ладони.
– Ничего ты не знаешь. Это больше, чем… Тот, кто стрелял в неё, возможно пролил и кровь моего не родившегося ребёнка и уничтожил моё счастье…
– Твоё? – мягко переспросил Зерасс. – А не её… Так? Я правильно понял?
– Она пожертвовала собой, – тускло ответил Эшесс. – Ради своего единокровного или, как у руннэ, брата… Я ничего не мог сделать. Но теперь… Я принимаю твоё предложение. Займись повстанцами, а я обработаю провинциалов и гвардейцев. Мы совершим переворот, когда родится наггеши, и руннэ получат обратно свои планеты – Титанию, Карпарис, Бальдэр… И абсолютную свободу. Выберут нового короля.
– Так ты надеешься унять боль?
– Я любил её!.. Едва нашёл и потерял снова…
– А тигримы и остальные?
– Тигримы… Пусть играют в свою республику на наших условиях и по нашим правилам, сколько хотят… У меня лишь один уговор.
– Какой же? – Зерасс насторожился.
– Не убивать С-Рэшаша. Инсценируем его смерть, обвиним С-Вэшота и упечём родителя куда-нибудь в глухомань комфортно доживать свои дни. Я приставлю к нему стражу и за всем прослежу. Он никуда не денется. А после казни С-Вэшота и Манрасса верну тебе доброе имя, привилегии, полномочия, и ты станешь иситар-ситом при наследнике.
– Согласен, – кивнул Зерасс.
– Тогда мне пора.
– Куда ты?
– Нанесу повторный визит С-Вэшоту, окончательно убедив в своей преданности. У меня есть план, как втереться в доверие к единорожденному. Заодно встречусь с информатором… Во дворце творится неладное, нагги молчат, а я так и не успел выяснить… Не до того было…
– Поосторожнее с Манрассом. Он слишком подозрителен. Может почуять обман.
Эшесс не ответил, осторожно выбираясь из шалаша, чтобы не развалить.
– Эй! А письмо? – окликнул единокровный, но принц-заламин только махнул рукой и направился по тропинке в лагерь. А Зерасс, понимая, каково сейчас ему, не стал останавливать.
Тем временем, Рэпсид со Зверем, притаившись в туманности Плеяды Хоровода и состыковавшись, сообща решали свои проблемы. Правда, вскоре обнаружилось, что там же прятались и корабли повстанцев, но это никому не мешало. Брайен передал всем подразделениям, чтобы пришельцев не трогали.
Итак, прежде всего асаро. Но с ними-то трудностей как раз и не возникло. Лео-Дин умело руководил воинами. В конечном итоге, их разместили на Звере, где было много пустующих кают. Впрочем, неприхотливым асаро и не понадобились каюты, по большому счёту. Они преспокойно отдыхали где угодно, хоть на потолке, и всегда пребывали в боевой готовности.
Пока Рэпсидом командовал Агрэгот, проблем с дисциплиной на борту не возникало. Однако у гатрака наметились трения с Гэбриэлом. Ведь алактинец был свободен от генетических предубеждений против гатраков, в отличие от джамрану. Поэтому некоторое время капитаны никак не могли договориться.
К тому же, в составе экипажа теперь завёлся юнга. Агрэгот так распорядился, дабы временно пристроить юнца к делу. Однако Доминику решения гатрака были по барабану. Он заперся у себя в каюте и никому не открывал. Тогда мальчишку поручили ксенопсихологу, как самому крайнему и компетентному, а к двери каюты на всякий случай приставили Боббэрота. С психологом Доминик беседовать отказался. Но Женя бдительности не теряла, держа наготове реабилитационные тренажёры.
Камилла очень сильно горевала, с той разницей, что рыдала теперь в каюте Гэбриэла, и у него на плече. Разбойник сидел с несчастным видом, но терпел и вёл себя необычно тихо. Соскучился, наверное, а радостной встречи из-за всеобщей беды так и не получилось.
Как-то раз, корабельным вечерком, Камилла зашла к Гэбриэлу поплакать, а заодно и показать ему родителей в медальоне… С дядей Марком она тоже пыталась его познакомить, но капитан всегда именно в этот момент оказывался срочно занят в рубке. А вот родители на фотограмме не представляли для разбойника никакой потенциальной угрозы, и он был вполне не против их повидать.
Камилла впервые за несколько дней открыла медальон и листая фотограммы прислонилась к сильному плечу капитана, всех оплакивая и жалея… Как вдруг!.. Словно что-то её подбросило! Камилла поспешно защёлкнула крышку, не дав Гэбриэлу досмотреть и снова отщёлкнула… Перед глазами, как и прежде, завертелись в танце полукружия… Галактик?!
– Ключ! – завопила Камилла, изрядно напугав Гэбриэла.
Он было решил, что она рехнулась.
– Да! – девушка повисла на шее у оторопевшего возлюбленного, горячо поцеловала и бросилась к Марку. Его давно выписали из медотсека.
– Клюююч! – с криками она ворвалась в каюту к Аверсу.
От неожиданности тот едва не свалился с кресла, где сидел с планшетом, а Камилла сунула ему под нос медальон, щёлкнув им два раза.
– Это ключ?! Его ты хотел извлечь?
Капитан Марк схватил медальон и вперился в танец галактик сияющими глазами. Затем осторожно закрыл, бережно положил на стол, и закружил растерянную девушку по каюте. Поставил на ноги и расцеловал в обе щеки.
– Как? Как ты это сделала?
– Просто открыла и всё…
Камиллу слегка подташнивало, а иллюминатор, кровать и стол вращались.
– Всего лишь открыла? – весело рассмеялся Марк. – В этом весь твой отец.
– Что ты такое открыла?
– Гэбриэл?
Кружение прекратилось, и Камилла заметила капитана. Он уже несколько минут стоял на пороге каюты в своей излюбленной позе, привалившись спиной к переборкам.
– Здравствуйте, – улыбнулся Аверс.
– Вот и познакомились, – вздохнул Гэбриэл.
О разгадке ключа немедленно сообщили Талеху. Его уже перевели из регенерационной камеры в обычный бокс, а Женьке позволили сидеть с ним все дни напролёт и ночи тоже. Талех стремительно поправлялся. Джамрану восстанавливались гораздо быстрее, чем земляне.
– Гены джамма, – объяснил командор Женьке.
– Да хоть гатрака! – сердито заявила она. – Но, чтобы больше так не делал. Я едва тебя не потеряла!
– Никогда-никогда. Больше ни шагу с…
– Знаем, летали, – строго перебила она. – Кого ты обманываешь?
– Значит, вопрос закрыт? – улыбнулся он.
– Ещё бы! – она воздела глаза к потолку. – Лучше бы у джамрану было всего по два: две печени, два желудка и…
Евгения недоговорила, потому что Талех коварно заглушил слова поцелуем.
– … этого тоже два, – хитро добавила она, когда он отпустил её.
– Этого? – брови командора сошлись на переносице. – Тогда тебе нужен заламин.
«Ура! Подловила!»
– Ты о чём это подумал? – притворно возмутилась она. – Я о мозгах.
– А я о сердцах, – не моргнув глазом, парировал он. – А ты сейчас о чём?
– Так, ни о чём, – буркнула Женя, потому что в медотсек с докладом вошёл Гилех.
«Ага, попался!» – обрадовалась Ева.
– Талех, а Миритин в курсе, что ты превратил его медотсек в свой кабинет?
– Мы ему не скажем, – капитан подмигнул учёному. – Гилех пришёл меня навестить. Правда, Гилех?
– Правда, – тот невозмутимо кивнул, выудил из оттопыренного кармана халата два банана и положил на прикроватный столик.
Женька чуть не грохнулась на пол.
– По пути в оранжерее сорвал, – пояснил учёный. – А что такое?
Чуть позже, невзирая на запреты докторов, Талех созвал экстренное совещание. Оно чересчур смахивало на гала-конференцию, поскольку Миритин всё же категорически запретил капитану вставать с постели. В медотсеке установили трансляторы, соединяющие бокс, астрономическую лабораторию и мостик. Командор объявил заседание открытым и первым выступил с докладом.
– Ключ найден, скоро мы отправимся в систему Квадры и займёмся приготовлениями…
