Александр Шорин - Другой мир за углом (сборник)
– Работает. Главное, правильно мужа подобрать…
– А что? Тоже вариант. Ну хорошо, а что с художниками-то?
– Так они это… Добровольно сидят. На освободившейся от зэков жилплощади.
– Добровольно? И много желающих?
– Отбоя нет. Некоторые даже жалуются, что их не пускают. В очередь записываются…
– Ты серьёзно?
– Вполне! Сами посудите, кэп. Кормёжка бесплатная, причем любая: хоть из лучших ресторанов. Выпивка, сигареты, женщины, легкие наркотики: все разрешено, но в меру, без перебора. Ну и конечно, любые расходные материалы: кому холсты, краски и кисти, кому компьютер с Интернетом, кому просто листы бумаги – таких чудаков тоже хватает…
– И тоже всё бесплатно?
– Абсолютно!
– Святый боже, да они же разорят государство!
– Никак нет, они на сегодняшний день приносят в казну денег больше, чем наркотики и проституция.
– Как так?
– А мы им план: будешь плохо работать, на твоё место есть желающие. Конкуренция, как и положено! Зато свобода творчества – абсолютная. И любые выставки, тиражи книг – всё за счёт государства.
– А доходы?
– Доходы пополам. У нас тут уже несколько миллионеров.
– И продолжают сидеть?
– Как миленькие! В случае расторжения контракта все накопления – в пользу государства. На свободе будь свободным художником.
И тут кэп не удержался, сказал совсем не по уставу:
– Вот б..!
Однако Вася понял его правильно. Расцвел и ответил как полагается:
– Рад стараться! Разрешите продолжать службу?
Кэп хохотнул, потрепал Васю по плечу:
– Продолжай в том же духе. Что ещё с тобой делать? Уж не брать же обратно в коки.
Тот потупился, сказал скромно:
– А я что… Я завсегда… Я и сейчас готовлю, жене нравится.
Кэп, уже успокоенный, крякнул одобрительно:
– Из местных, что ль, жена-то?
– Так точно, из бывших заключённых. Так сказать, собственным примером…
– Ну молодца, молодца… Дети-то есть?
– А как же… Трое уже. Дочка вот свой публичный дом открыла. А младшенький в художники решил податься…
– Ну ладно, ладно. Иди, работай, раз справляешься.
– Есть, кэп.
* * *Капитан задумчиво почесал подбородок. Сказал, обращаясь к первому помощнику:
– А ведь всё не так плохо… Оставим его на третий срок?
– Почему не оставить… Оставим.
– А с художниками – это он лихо. Как думаешь, они и вправду довольны? Всегда думал, что такие люди ценят свободу.
– Ты сомневаешься? А я ему верю. Вася врать не будет, не тот человек. Помнишь, как пообещал, что кило блинов на каждого будет мало?
– Как не помнить, помню. Удивительный человек.
– Талант! Таких ценить надо.
– Ну так мы и ценим. Человек на своем месте, вот и пусть работает. У нас других дел навалом. Давай, что ли, в публичный дом сходим…
– Думаешь, стоит?
– Ты же слышал: художникам – и тем можно. А мы чем хуже?
– Мы не хуже, мы лучше.
– Ладно, сходим. Но сначала – коньячку. Будешь?
– Конечно, буду. Разливай!
– За свободу?
– За свободу!
Можно ли верить друзьям?
Сначала было весело. Страшно, конечно, но всё-таки весело: МЫ, а не кто-нибудь другие, живём именно в то время, когда нашу родную планету нужно освобождать от иноземных захватчиков.
Всё было просто. Вот мы – люди, а вот они – зелёные и безобразные. Да, сильные. Да, организованные. Да, опережающие нас в технологическом развитии… Но зато нас – миллиарды, мы забыли все национальные и территориальные дрязги. Мы – земляне, и это звучит гордо. Какой угодно ценой, но мы победим! Бывшие преступники и террористы всех мастей имеют все шансы стать героями. Ну, и мы с Валеркой, конечно.
Мы всегда вместе. Потому что он для друга и последний рубль, и последний сухарик отдаст, не то что рубаху. Он дважды спасал мне жизнь. Он был для меня больше, чем я сам. И вот теперь я иду к нему. Я иду, чтобы убить его.
* * *Очень долго считалось, что предательство интересов нации – вещь почти невозможная. Ну сами подумайте: одно дело предать людей (пусть даже близких) в интересах других людей, совсем другое дело – начать предавать интересы людей в пользу каких-то зеленых псевдопауков. Абсурд! Но именно из-за этой точки зрения предателей и развелось настолько много.
…К концу третьего года вооруженного противостояния с пришельцами мы – люди – ушли в глубокое подполье, обосновавшись в канализациях мегаполисов, в глубоко законспирированных жилищах вдали от цивилизации…
А предатели (как их ещё назвать?) продолжали жить под пятой этих насекомообразных гадов. Попутно истребляя нас, как диких зверей. И получая в ответ то же самое от нас – людей.
Сначала ОНИ – люди-нелюди, составляли меньшинство, огораживая свои территории колючей проволокой и вышками охранников. Но постепенно мы, а не они остались в меньшинстве – и теперь они живут почти обычной человеческой жизнью, а мы прячемся, как вымирающий вид, как недобитые хищники…
…Кстати, это Валерка первым предложил: убивать своих друзей и знакомых, перешедших на сторону врага. И делал это, прямо скажем, очень успешно. Как, впрочем, всё, за что он брался. Но после одной из таких операций он не вернулся. Мы считали его погибшим… до тех пор, пока я не узнал его в одном из командиров отряда карателей. Бр-ррр. Я чуть с катушек не съехал.
И вот теперь мой долг по отношению к моему другу, к Валерке, – убить его.
* * *…Конечно, братва одобрила. Трое вызвались идти со мной, но я отказался твёрдо: Валерка – мой! Дружба должна оставаться дружбой: его я никому не уступлю.
Тем более, что только я знаю, где искать его в Городе: давно известно, что после предательства большинство не меняют своих привычек. А привычки Валерки я знаю очень хорошо: по субботам – обязательно в баню. Там-то я его и возьму: тепленьким.
С трудом пробравшись через кордоны, я иду по родным когда-то улицам, таясь, как зверь: знаю, что первый же из нелюдей сдаст меня охотникам. Да и пахнет от меня как от зверя: в нашей землянке не до гигиены…
«Калаш» я с собой брать не стал: громоздко, да и видно издалека. Мой старый добрый «Макаров» – то, что надо. На Валерку с лихвой хватит.
«Банька», а точнее – банный комплекс, когда-то наш любимый с Валеркой, располагался почти в центре. Опасно, конечно, да и охрана там хорошая. Ну да я знаю, на что иду… И у меня чёткое ощущение: Валерка тоже это знает. И ждёт – кто кого. Что ж: посмотрим, Валерочка!
Нарываться на охранников у входа я не стал: проник через чердак – давненько все продумано и выверено. Оттуда – по лестнице, и тут – наши любимые апартаменты: парилка, душ, бассейн. Если моё звериное чутье меня не обманывает, то сейчас он должен быть здесь. Один. Накрайняк – с какой-нибудь бабой.
Неслышно я подобрался ближе и заглянул в щелку… Тут-то меня и взяли: двое сзади под мышки – не дёрнуться. А за дверью, конечно, Валерка – рот до ушей, но голос повелительный:
– Оружие у него забрать, раздеть донага – и ко мне.
…И вот я голый, грязный и расстроенный донельзя – прямо перед его глазами. Он, правда, вооружен тоже не абы как: веник в руках, на которых надеты рукавицы – и всё.
Кричит весело:
– А я, Санёк, каждую субботу тут тебя поджидаю. Все думаю: когда появишься?
Я тоже скалю зубы, но на самом деле мне сейчас очень страшно. Гляжу на него и думаю: «Ну он ведь, точно он. Ничуть не изменился!». Но молчу. Скалюсь и молчу.
А тот всё так же весело продолжает:
– Убивать меня явился? Дело хорошее, но кто ж мешает сначала помыться? Так сказать, по русскому обычаю…
Силком затаскивает меня в парную и начинает охаживать веником. Я – млею, прям против воли – но млею. А он хохочет.
– Хорошо? Вижу, что хорошо!
После загоняет в душ, а потом выставляет пиво ледяное – как в старые добрые времена.
Я пью. Смотрю на него во все глаза. А он говорит:
– А я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь: тот ли я Валерка, с которым ты пуд соли съел? Не сидит ли во мне зелёный монстр? Можно ли мне доверять, как раньше? Так?
– Ну, так, – говорю я сквозь зубы. А самого колотит, будто я не из парной, а с мороза сюда зашёл. Кружка с пивом во рту так и гуляет, выбивая дробь барабанную.
А он продолжает:
– У меня то же самое было. Не боись: всё объясню сейчас.
Отхлебывает хороший такой глоток пивка и продолжает:
– Мы ведь с тобой что думали: те, кто в города возвращается под иго этих насекомых – нелюди и монстры. А вот мы – партизаны – и есть настоящие люди. За правое дело боремся. Ведь так? Вижу, что так и думаешь.
Он снова делает приличный глоток и даже откидывается назад. Если бы я не знал его силу и реакцию, может быть, даже рискнул бы ему сейчас в горло вцепиться. Шансов мало, но…
Он угадывает мои мысли. Грозит пальчиком укоризненно:
– Прежде чем дёргаться, послушай сначала.
– Да слушаю я, слушаю, – выдавливаю из себя, но сам настороже.
Он угадывает, что прямо сейчас я не брошусь, и вновь начинает говорить:
