Иван Сербин - Чужие
Если бы его спросили, почему он не сказал об этом волонтерам, Берк бы ответил: «Я не хотел лишать их надежды».
Но это было бы потом. А сейчас у него были свои виды на ситуацию.
– Что делать?- Васкес, собранная и деловитая, ожидала приказов. От Рипли. Или Хикса. Сейчас эти люди были равны для нее. По званию и авторитету. И если бы кому-нибудь вздумалось назвать Рипли Белоснежкой, этот кто-то мог бы запросто получить в зубы. Рипли помогала ей в подсчете шансов. И ее указания увеличивали число костяшек на стороне «ДА».
– Вы вместе с Хадсоном завариваете двери и люки,- Хикс видел, как Рипли еще раз склонилась над схемой. Губы ее шевелились, она хмурилась, проверяя, высчитывая…
От того, насколько надежно им удастся запереться, зависит их жизнь.
Бишоп пинцетом извлек из тела эмбриона странный отросток.
Так. Похоже, я был прав. Ага. Эта штука сообщается с нервной системой.
Он снова склонился над микроскопом.
ЧУЖИЕ.
Их было много. Больше сотни. Удачное место. Нужное количество протоплазмы. Той самой протоплазмы, которую они ждали больше двух сотен лет. Для появления на свет эмбриона требовался инкубатор. Это должен быть живой органический инкубатор, дающий пищу и другие, необходимые для жизни эмбриона, вещества. Зародыши развивались в нем от двадцати четырех часов до шестидесяти суток. Все зависело от активности протоплазмы и, соответственно, от величины жизненной активности.
После созревания эмбрион выбирался из кокона и начинал самостоятельную жизнь. Окончательную форму он принимал за два-три часа после рождения, становясь вполне сформировавшейся, зрелой особью, готовой отстаивать интересы расы в любой ситуации.
Взрослый индивидуум не боялся перепада температур, ему не требовались сон или пища. Они и убивали не ради пищи. Просто основным инстинктом в них был инстинкт борьбы за жизненное пространство для своего вида. Заложенный в них с рождения, он заглушал даже потребность в сохранении собственной – отдельной – жизни. Все, что двигалось – жило – уничтожалось. Либо
превращалось в инкубаторы для других особей.
Все вместе они представляли собой единый организм. Сильный и хитрый. Их тела были созданы для войны, и природная способность мимикрировать очень помогала в выполнении основной задачи.
Их собственная планета давно стала тесной. И тогда они изобрели способ заманивать другие виды протоплазмы и, с их помощью перемещаясь в космосе, захватывать все новые и новые миры, расселяясь, дожидаясь случая двинуться дальше сквозь пространство в поисках необходимых для размножения и жизни инкубаторов.
На этот раз нескольким существам, не принадлежащим к их виду, удалось спастись. Но не уйти. Они не дали ЛЮДЯМ улететь. И теперь королева «прощупывала» комплекс, стараясь определить их местонахождение. Эти существа были нужны им. Они могли стать носителями новой жизни. Инкубаторами. Коконами для крошечных эмбрионов. Именно поэтому их нужно было найти.
ЛЮДИ.
Васкес, щурясь, смотрела на белые искры сварки, летящие от стальной двери.
Хадсон, отвлекшись за работой от траурных мыслей, деловито орудовал портативным сварочным аппаратом, накладывая раскаленный припой так, чтобы не оставалось ни единой, даже самой пустяшной щели.
Ему было страшно.
Он как-то раньше и не задумывался о том, насколько огромен и всеобъемлющ может быть СТРАХ. Даже удивился. Он не просто боялся – он жутко боялся.
– Рипли?- Васкес вслушивалась в тишину,- Рипли?
Господи! Почему они молчат? Неужели…
– Рипли!!!
– Что случилось, Васкес?
Она с облегчением вздохнула.
– Мы заварили тоннель.
– Отлично, приступайте к следующему.
– О`кей.
Хадсон поднялся с колен и врезал мыском бутсы по горячей двери.
– Вот так, мать их. Пусть эти говнюки всей своей кодлой хоть лбы об нее расшибут – ни хрена у них не выйдет.
Он сплюнул на пол.
– Ладно, Хадсон. Пошли дальше.
Десантник подхватил одной рукой тяжелый аккумулятор и, поправив сползающий с плеча ремень пульсатора, спросил:
– Ну что там у нас на очереди?
Все, не представляющее жизненной необходимости, что удалось найти в блоке «Д», пошло на сооружение баррикад.
Это была адская работа. Перекрыть широкий проход до стены высоким – под потолок – завалом оказалось сложнее, чем они рассчитывали.
Мокрые, грязные от пыли, Хикс и Рипли карабкались на почти пятиметровое сооружение, ругаясь сквозь зубы. Берк подавал им сваленное грудой барахло.
Это заняло почти четыре часа, но завал удался на славу. Внушительных размеров монолит отсекал блок «Д» от остальных секторов комплекса.
Конечно, броневик пронесся бы сквозь него, не заметив, но для НИХ сойдет. Будем надеяться.
Они вернулись в компьютерный центр. Берк, взмокший и усталый, плюхнулся в кресло и закрыл глаза.
Рипли, глядя на него, не смогла сдержать улыбки.
– Рипли,- тихо окликнул ее Хикс.
Она обернулась. Капрал стоял в двух шагах за спиной, держа в руках узкий черный браслет.
– Вот, наденьте-ка это.
Не переставая улыбаться, Рипли взяла браслет в руку и спросила:
– А что это?
– Это датчик. Чтобы я смог вас найти в комплексе. Ну так, на всякий случай.
Хикс замялся. И это было так непохоже на него, что Рипли тихо засмеялась. Взяв ладонь капрала в свою, она легко пожала ее.
– Спасибо.
Хикс вздохнул, выдохнул и… тоже улыбнулся.
– Это не значит, что мы с вами обручились, или что-нибудь в этом духе,- преувеличенно бодро заявил он и смутился от этого еще больше. С трудом подавив улыбку, Хикс оглянулся и добавил уже серьезно:- Так. Ну, ладно. Что теперь?
Бишоп вышел в коридор и направился к компьютерному центру.
Его догадка подтверждалась, а это могло обернуться для них новыми неприятностями. Надо было доложить обо всем капралу. Ведь теперь он главный.
Головастик, забившись в угол, клевала носом. Впервые за последний месяц она была в безопасности. По крайней мере, ее окружали люди. Это, в какой-то степени, притупляло ощущение тревоги, и девочка, подавленная огромным физическим и нервным напряжением, начала засыпать…
– БЫСТРО СОБИРАЙТЕСЬ!- ПАПА ВЫРАСТАЕТ НА ПОРОГЕ ВСКЛОЧЕННЫЙ И СТРАШНЫЙ. РУБАШКА НА НЕМ ПОРВАНА И ЗАЛЯПАНА ЧЕМ-ТО КРАСНЫМ.
НАВЕРНОЕ, МАМА БУДЕТ РУГАТЬСЯ. ОНА ПОСТИРАЛА ЭТУ РУБАШКУ ТРИ ДНЯ НАЗАД.
– БЫСТРО!!!
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, БРЮС?- ИСПУГАННЫЙ МАМИН ГОЛОС.
– ЧТО-ТО НАПАЛО НА НАС. ВНИЗУ. НА ПЯТОМ УРОВНЕ.
– ЭТО СНОВА…
– НЕТ. ЭТИ ТВАРИ ОГРОМНЫЕ, ПОД ПОТОЛОК. ДЕВЯТЬ ЧЕЛОВЕК ПОГИБЛО! СКОРЕЕ, ВЕНДИ, СОБИРАЙ ДЕТЕЙ. ВАМ НУЖНО УХОДИТЬ НАВЕРХ. В ЛАБОРАТОРИЮ.
– НАМ? А ТЫ?
– СКОРЕЕ! СКОРЕЕ!!!- УЖЕ ГРОМЧЕ КРИЧИТ ПАПА,- У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ!
МАМА ПОДХВАТЫВАЕТ ЕЕ НА РУКИ.
– О, ГОСПОДИ, БРЮС… ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕТ?
ПАПА ОСТОРОЖНО ПОДТАЛКИВАЕТ БРАТА К МАМЕ.
– НУ-КА, ДАВАЙ, ДЖИММИ-БОЙ.
ОНИ РАСПАХИВАЮТ ДВЕРИ И БЕГУТ ПО КОРИДОРУ. ВОКРУГ ЛЮДИ, ЖЕНЩИНЫ, ДЕТИ.
РЕБЕККА ВЕРТИТ ГОЛОВОЙ.
АГА, ВОН ХЬЮЗ. ЕГО ТОЖЕ НЕСЕТ МАМА. ЛАЙЛ И МОЛЛИ – ДВОЙНЯШКИ.
ПАПА ВДРУГ НАКЛОНЯЕТСЯ И ЦЕЛУЕТ ЕЕ В ЩЕКУ.
– ГОЛОВАСТИК, СЛУШАЙСЯ МАМУ, ЛАДНО?
ОНА КИВАЕТ.
КОНЕЧНО. ОНА ВЕДЬ УЖЕ БОЛЬШАЯ ДЕВОЧКА.
ВНЕЗАПНО ГДЕ-ТО ВПЕРЕДИ РАЗДАЕТСЯ КРИК.
ТАК КРИЧАЛА ОДНАЖДЫ ИХ СОСЕДКА – МИССИС ДОНОВАН – КОГДА ОБВАРИЛАСЬ КИПЯТКОМ. РЕБЕККА НЕ ЛЮБИЛА МИССИС ДОНОВАН, НО ВСЕ РАВНО ЕЕ БЫЛО ЖАЛКО.
КРИК НАРОСТАЛ, СЛОВНО ДОБАВИЛИ ГРОМКОСТЬ В МАГНИТОФОНЕ. И ЕЙ ВДРУГ СТАЛО СТРАШНО.
ОНА ВИДЕЛА, КАК ПОБЕЛЕЛО ЛИЦО У ПАПЫ, И ОН ПРОШЕПТАЛ СТРАННУЮ ФРАЗУ:
– ГОСПОДИ БОЖЕ! МЫ ОПАЗДАЛИ! ОНИ УЖЕ ЗДЕСЬ!
ОНА ХОТЕЛА СПРОСИТЬ: КТО ЭТО «ОНИ»? НО ТУТ ВСЕ ПОЧЕМУ-ТО БРОСИЛИСЬ БЕЖАТЬ НАЗАД.
МАМУ ТОЛКНУЛИ, И РЕБЕККА, СОСКОЛЬЗНУВ С РУКИ, УПАЛА НА ПОЛ. ПРЯМО ПОД НОГИ БЕГУЩИМ ЛЮДЯМ. В ТОЛПЕ МЕЛЬКНУЛА ТОЛЬКО ФИГУРА ДЖИММИ.
– РЕБЕККА! РЕБЕККААААААААА!!!
ЛЮДСКОЙ ПОТОК ОТНОСИЛ ЕЕ ВСЕ ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ. ОБЕЗУМЕВШИЕ ОТ СТРАХА ЛЮДИ ДАВИЛИ ДРУГ ДРУГА, ПЫТАЯСЬ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ УЗКОГО, ОРУЩЕГО НА СТО ГОЛОСОВ КОРИДОРА. ТОЛПА МЕТНУЛАСЬ В БОКОВОЙ ПРОХОД, НО ТУТ ЖЕ ОТПРЯНУЛА: ЭТО, СТРАШНОЕ И ЗЛОЕ, ПОДЖИДАЛО ТАМ.
ВОПЛИ. СТОНЫ. ТЕ, КТО ПАДАЛ, УЖЕ НЕ МОГЛИ ПОДНЯТЬСЯ, УМИРАЯ ПОД НОГАМИ ДРУГИХ. КРИКИ БОЛИ И СТРАХА ЗВУЧАЛИ СО ВСЕХ СТОРОН.
