Максим Резниченко - Мертвый Город
– Да откуда ты…?
– Семен, – зову я друга, и он замолкает на полуслове, оборачивается ко мне. – Все вопросы потом.
Он смотрит недовольно, но больше ни о чем не спрашивает.
После встречи с лже-Рыжим я понимаю, что доверять этой Наталье глупо и опасно. Неизвестно, кто или что скрывается под обликом секретарши, а проверить ее сущность, «созерцая», нет никакой возможности. Лучше уж потом извиниться, если мы окажемся неправы. Но она и в самом деле поставила меня в тупик тем, что упомянула Марину Яковлевну. Кто она? Она же так и не ответила, представившись лишь Натальей. Тем не менее, Клаус ведет себя чересчур эмоционально. Утешает только одно – реакция девушки на свет наших фонарей, а точнее ее отсутствие.
– Открой дверь и входи, – командует Клаус.
Вдруг до меня доходит, что вокруг царит тишина. Пропали все звуки, до того нас окружающие. Больше не слышно ни телефонов, ни звуков хлопающих дверей, ни гула голосов, ни жужжания кофейных автоматов. Тишина. Даже гроза за окнами потеряла звук, и дождь барабанит по стеклу абсолютно беззвучно. Шум дыхания, шорох одежды, да приглушенные ковром шаги ребят, меняющих свои позиции, звучат неестественно громко.
Наталья тянет дверь на себя и шагает через порог. Клаус толкает ее стволом оружия в спину, заставляя ускориться, и буквально влетает в помещение, сразу смещаясь вправо и давая дорогу мне. Секретарша делает по инерции еще несколько шагов и останавливается практически в центре помещения, оказавшегося по площади едва ли меньше предыдущего. Зайдя следом за Клаусом, я занимаю позицию слева от двери. Девственно чистые стены, ни намека на мебель, окно во всю стену, из которого должен открываться вид на площадь, черный мрамор на полу. Никого. В стене справа от нас – дверь. Зеленая дверь, именно такая, какой я помню ее по экзамену. Шаги за спиной – это входят Рыжий и девушки.
– Всем оставаться на местах! – громко приказываю я, замечая, как Катя с Соней протискиваются за спиной Клауса по направлению к двери. После моего окрика они останавливаются.
– В дверь не лезть! – Я не отрываю взгляда от секретарши. – Это может быть ловушкой.
– Максим, – Клаус зовет меня.
– Что? – откликаюсь, даже не глядя на него.
– Ты помнишь нечто подобное? Я хочу сказать, то ли это место, где располагается точка выхода?
Правильный вопрос и своевременный.
– Нет, – отвечаю громко, – я не помню ни этого места, ни этой Натальи.
– Это ловушка. Я чувствую это, – твердо говорит Клаус.
– И что же нам делать? – это Соня, и интонации в ее голосе мне не нравятся. Она с Катей стоит за Клаусом. Скашиваю на нее взгляд, и она упирается в меня своими голубыми глазами.
– Что нам делать? Отвечайте! Сколько еще можно бродить по этому городу?! Я устала, и я хочу домой! – ее резкие слова обжигают меня своим страхом и обидой, но с места девушка все же не двигается.
– Макс, – как-то неуверенно зовет меня Рыжий. Бросаю на него взгляд и вижу, как он выжидающе смотрит на меня.
А что тут говорить? Проверять нужно. Но две вещи все не дают мне покоя. Первое – это резко изменившееся за последние несколько минут поведение Клауса. Уж слишком он внезапно преобразился и слишком эмоционально реагирует на происходящее, слишком агрессивно. И понять природу его нескрываемой ненависти я пока не могу. Ведь вполне может быть и так, что точка выхода в этом варианте сна об экзамене выглядит именно так и находится не где-нибудь среди разваливающихся стен, а здесь, в этом странном месте, живущем по каким-то своим законам. Да и сам сон совсем не повторяется. Я бы сказал, что все происходит иначе: на нас нападают другие твари, погиб Угрюмый, мы едва не понесли потери на «парадной» лестнице, меня и самого чуть не достала тварь, обернувшаяся Семеном. К тому же, мы до сих пор не обнаружили следов того исполинского монстра, от которого мы с таким трудом спаслись в оригинальном сне-экзамене. Исходя из всего этого, можно ожидать и того, что точка выхода из этого сна находится сейчас перед нами. Немного напрягает только та сравнительная легкость, с которой мы ее нашли – уж слишком рьяно за нас взялись с самого начала, чтобы так просто отпустить сейчас.
Но Клаус ведет себя так, будто абсолютно уверен, что мы попали в ловушку или вот-вот окажемся в ней. Этим, в принципе, можно было бы объяснить его агрессивный настрой. Или же здесь дело в другом. Вероятно, его изменившееся поведение является той самой программой, заложенной в существо, прячущееся под его обликом. Я ведь точно помню, как он погиб. И вот момент активации этой программы настал именно тогда, когда мы нашли зеленую дверь. И его задачей является не допустить нас к выходу?
А второе, что мучает меня…. Я и сам не могу понять, в чем дело. Что именно не так. Что-то важное, жизненно важное ускользает от меня. Лихорадочно перерываю все доступные мне воспоминания, все виденное здесь, в этом городе, но так и не могу понять, что конкретно так сильно меня беспокоит. И времени, я чувствую, остается катастрофически, смертельно мало.
Секретарша, представившаяся нам Натальей, стоит на прежнем месте, посреди помещении, и смотрит на Клауса. Она совершенно спокойна. Ничего не выражающий взгляд зеленых глаз, словно смотрит в пустоту – таким он кажется отрешенным. И мне это спокойствие не нравится. Нормальный человек вряд ли бы вел себя так невозмутимо под дулами автоматов. Я снова, в который уже раз пытаюсь «созерцать», но результат остается неизменным, то есть никаким. Как будто почувствовав мои старания, Наталья переводит глаза на меня, и, я готов поклясться, в ее взгляде что-то мелькает.
За те мгновения, что я посвящаю напряженным размышлениям, спор между ребятами достиг критической точки. Клаус что-то зло кричит Соне и Рыжему, вплотную подошедшим к зеленой двери. Катя стоит на прежнем месте, она не участвует в споре и как-то растеряно глядит то на Клауса, то на Семена.
– Чего же ты такой упертый?! – орет Рыжий. – Почему нельзя просто посмотреть, что за дверью?!
– Идиот! – Клаус покраснел от злости. – Сколько раз повторять, что эту дверь нельзя даже открывать?!
– Откуда ты знаешь?! – не менее эмоционально выкрикивает Соня.
– Не знаю! – кипит парень, но все равно не сводит глаз с девушки в темно-сером костюме.
– Максим.
Я ищу взглядом, кто меня зовет.
– Максим!
Меня зовет Катя. Она смотрит на меня как-то беспомощно и сердито.
– Максим! – снова зовет меня она.
Спорящие умолкают, и все, кроме Клауса, оборачиваются к Кате.
– Максим, что нам делать? – тихо, но так, что все слышат, спрашивает Катя.
А что нам делать?
– Клаус, объясни, почему нельзя трогать дверь? – спрашиваю.
– Я не знаю! – бросает он. – Просто чувствую, что нельзя ее открывать, иначе – смерть.
– Но она выглядит точь-в-точь, как и должна выглядеть точка выхода! – снова заводится Соня.
– Тихо! – приходится повысить голос. – Всем спокойно!
– Да знаю я, как она должна выглядеть, – огрызается Клаус, – но все здесь не так. Это не точка выхода.
Семен, зло прищурившись, смотрит на него.
– Послушай, Коленька… – начинает он.
Проклятье! Зачем он так?!
Лицо Клауса, словно судорогой сводит, и он неуловимым движением разворачивается к Рыжему, отворачиваясь от Натальи. И наводит ствол своего автомата на Семена.
– Как ты меня назвал? – его слова медленно и тягуче, словно яд, стекают во вдруг наступившей тишине. – Повтори, если не боишься.
Он стоит сейчас спиной ко мне, забыв о секретарше, и целиться в Рыжего. Семен почти одновременно с Клаусом вскинул свое оружие, наведя на того. Мой автомат смотрит в лицо Наталье, и в ее глазах больше нет пустого безразличия. Они внимательно и выжидающе следят за мной.
– Всем спокойно! – в отчаянной злости кричу я. – Вы что творите?!
Все также периферийным зрением замечаю, как и Соня поднимает свой автомат и наставляет его на Клауса.
– Опусти оружие! – зло бросает она ему.
– Вот значит как? – слышу в ответ. Клаус стоит, широко расставив ноги, готовый в любой миг уйти с линии огня.
– Опустить оружие! – ору я и от собственного бессилия что-либо сделать скрежещу зубами. – Всем успокоиться!
Я не свожу глаз с Натальи, а она продолжает смотреть на меня с уже откровенным интересом. Застрелить ее? А если она и вправду от Учительницы?
– Кто ты? – выплевываю я. – Кто ты такая? Отвечай!
И глазом не моргнула. Уверена, что не выстрелю.
Боковым зрением замечаю движение. Это Катя. Он отходит от стены, где все время стояла, и подходит к Соне и Семену, обходит их и оказывается сбоку от Клауса, совсем рядом. Медленно, словно нехотя, она вытаскивает из набедренной кобуры пистолет и приставляет его к голове парня.
– Опусти оружие, – устало произносит она.
В наступившей тишине неестественно громко звучит взводимый курок.
– Опусти оружие. Я больше повторять не буду. Опусти, или я стреляю.
