Максим Макаренков - Ангелы крови
— Да, действительно, молодая привлекательная девушка. Увы, непорочной ее назвать трудно. Скажите, какой артефакт она вам предлагала, — взглянул на собеседника Кинби.
И увидел, все же увидел, как на долю мгновения, глубоко в непроницаемой черноте глаз Хранителя Порогов плеснулась тень даже не беспокойства а легкого недоумения.
— Артефакт? Уважаемый господин Кинби, человеку из людей нечего предложить Хранителю Порогов, уж поверьте мне на слово.
— Увы, значит мне дали ложную информацию, — легко согласился Кинби.
— Да с чего вы вообще взяли, что девушка мне что-то предлагала? — Очень искренне удивился Хранитель.
«А вот этот вопрос ну совсем лишний. Не надо было об этом спрашивать» — Подумал детектив. Пусть и заданный с недоумением, но прозвучавший, вопрос выпадал из рисунка беседы.
— Простите, но я просто не имею права раскрывать свои источники, сами понимаете, — несколько даже смущенно развел руками Кинби, — но дело в том, что эта девушка участвовала в делах некоего мелкого торговца артефактами. Имя назвать не могу.
— Да-да, она упоминала о каком-то своем знакомом, но поверьте, мне он был совершенно неинтересен.
— Что ж, — пружинисто поднялся Кинби, — тогда я не смею больше утомлять вас своим присутствием.
Хранитель Порогов также встал:
— Вы не поверите, насколько приятно общаться с джентльменом, помнящим, что такое хорошие манеры.
Улыбка Хранителя была почти искренней. Во всяком случае, он очень старался. Поклонившись, он снова сцепил руки, и пальцы начали змеиный танец. Отступив на пару шагов, Хранитель исчез в тенях. На этот раз действительно исчез, Кинби не видел и не ощущал его в комнате. Он понял, что ему совсем не хочется знать, за какой именно порог шагнуло это существо.
Олон уже ждал его около выхода. Вежливо поклонившись, указал на столик где лежал оставленный пистолет. Отправив его во внутренний карман, Кинби одернул пиджак и прислушался к себе. Спокойнее не стало. Случись что — пистолет поможет ему примерно также, как булочка с джемом. И то и другое можно швырнуть во врага.
Если успеешь.
— Привратник вас выпустит, уважаемый Кинби, — мягко пророкотал Олон и вампир покинул комнату.
Проходя мимо двери, за которой он почувствовал человека, Кинби едва не ускорил шаг, но сдержался. Сейчас ощущения были другими — комната была пустой и ожидающей.
Маленький привратник ждал Кинби, согнувшись в почтительном поклоне. Открыв дверь он дождался, пока визитер спустился с крыльца и лишь потом бесшумно закрыл дверь.
Ощутив всей кожей теплый ночной воздух, Кинби глубоко вздохнул и полез в карман за сигаретами. Еще одна милая человеческая привычка.
Закурив, он быстрым шагом двинулся в сторону «Фиолетового осьминога». После такой беседы было просто необходимо посидеть и спокойно подумать. Слабо прожаренный бифштекс и темное пиво способствовали этому как нельзя лучше.
И конечно, джаз.
А если повезет, то сегодня ночью туда заглянет Марта, позволил себе немного помечтать Кинби.
Закрыв за посетителем дверь, Олон повернулся и почтительно сложив руки обратился к теням:
— Господин? Ваш гость покинул Дом.
Из темноты неторопливо вышел Хранитель Порогов. Он совершенно по-человечески покусывал в задумчивости ноготь большого пальца.
— Олон, он знает больше, чем говорит. А о том, чего не знает, скоро догадается.
— Господин, вы считаете, что стоит перейти к действительно активным действиям? — Вежливо, но с легкой долей сомнения спросил Олон, отчетливо выделяя интонацией слово «действительно».
— Да. Причем очень активным. Дело в том, Олон, что это существо помнит слишком много. Он присутствовал при падении Ангелов Смерти. Он видел, как уводят Аланая. Не-е-е-т, не стоит рисковать, дожидаясь, пока он сообразит, что именно предлагала нам девчонка. А он может. Этот — может. И тогда он наверняка привлечет к нам внимание…, — не договорив, Хранитель ткнул пальцем в потолок, туда, где парила, нависая над городом, Игла Итилора.
— А сейчас нам это совершенно не нужно. Так что, проблему нужно решить очень быстро, поскольку завтра, как ты помнишь, должно быть проведено первое серьезное испытание Ангельской Звезды.
— Хорошо, господин. Ваш приказ будет выполнен.
— Да, и еще. Олон, пожалуй, не надо, чтобы след слишком явно вел к нам. Нам надо выиграть как можно больше времени, прежде чем Дома Воцарения сообразят, что все происходящее не просто очередные мелкие интриги.
— Разумеется, господин, — снова поклонился Олон. — Поскольку все должно быть выполнено быстро и качественно, я думаю стоит воспользоваться услугами сотрудников мистера Джонсона.
***
В любом городе есть люди, о которых слышали буквально все. Именно к этой категории относился Уильям Дэлэни Ричардсон. Он был объектом ненависти, обожания, зависти, заслышав его имя, жители плевались или возносили хвалу.
Уильям Дэлэни Ричардсон делал новости. Нет, разумеется, уже много лет он не занимался этим сам, хотя карьеру свою начинал как репортер уголовной хроники в желтеньком журнале «Ночная жизнь».
С той поры прошло много лет, он заработал прозвище Билл Грузовик, и титул короля городской прессы. Вы хотели узнать новости и покупали утреннюю газету по дороге на работу? Будьте уверены, она принадлежит Биллу Грузовику.
Но газетами и журналами Билл Грузовик не ограничивался — радиостанции и телевидение, сети астралот-сообщений — всюду можно было увидеть логотип «Ричардсон Ньюс Компани» и слоган «Мы не ищем новости, он находят нас».
Неизменно доброжелательный, улыбчивый, чуть располневший, но и к шестидесяти годам не утративший грубоватой привлекательности, Билл Грузовик являлся одним из столпов городского общества.
Он делал щедрые пожертвования в Фонд борьбы с преступностью, неизменно поддерживал программы с громкими названиями, вроде «Обеспокоенные граждане», «Дети — наше будущее», «Долой наркотики» или «Проституция — болезнь души».
Да, конечно, у великих людей всегда достаточно завистников, да и всяческие «интеллигентики» время от времени брезгливо морщились, называя издания Билла Грузовика «желтухой» и «сортирными листками», но ведь он всего лишь давал людям то, что они хотят, не так ли?
Мало кто знал, что давал им Билл Грузовик не только сплетни, новости и бесконечные сериалы.
Мистер Ричардсон был человеком прозорливым, к тому же имел весьма прогрессивные взгляды на проблемы этики, правда, их он старался не афишировать, считая своим, сугубо личным, делом. В конце концов, разве он виноват, что люди хотят заниматься сексом? Нет, не виноват. И вот уже много лет люди Билла Грузовика контролировали проституцию в Городе.
Не виноват был Билл Грузовик и в том, что люди воруют, после чего пытаются сбыть краденое. А подпольные ломбарды приносят весьма неплохой доход, позволяющий совершать пожертвования на благотворительность. Кстати, существенно уменьшавшие налоговое бремя.
Благодаря столь удачным капиталовложениям, умелому ведению дел и спокойной совести, Уильям Дэлэни Ричардсон подошел к своему шестидесятипятилетию бодрым жизнелюбом, окруженным молодыми привлекательными женщинами и вниманием неизменно благожелательной прессы.
Существовало, правда, несколько мелких проблем, но покажите бизнесмена, у которого их нет? Так, к примеру, до сих пор не встретило надлежащего понимания его настойчивое желание сделать вложения в торговлю наркотиками.
И ведь он не просил невозможного, хотел всего лишь участвовать в распространении «черных голосов», продукта, имеющего весьма ограниченный рынок сбыта, поскольку действовал он только на хратов.
Разумеется, это заставляло мистера Ричардсона всерьез задумываться о том, чтобы облечь свое предложение в более доступную, для понимания партнерами по переговорам, форму. Например, задействовать специалистов одного из отделов своего департамента по связям с общественностью.
Жалованье в этом отделе получали исключительно бывшие полицейские в звании не ниже лейтенанта и отставные военные в чине не ниже капитана. А также стажеры — молодые плечистые парни, проходящие учебу под командованием ветеранов. Отдел этот уже не раз доказывал свою высокую эффективность, и Билл Грузовик гордился им едва ли не больше, чем газетой «Голос Города», чьи тиражи год за годом били все мыслимые рекорды.
Впрочем это не омрачало его прекрасного настроения.
Билл Грузовик обожал жизнь. А вот жару он не любил и предпочитал в такие дни работать по вечерам, дни проводя в прохладе уютного загородного дома.
Если же дела требовали непременного присутствия шефа в городе, то он отсиживался в не менее уютных личных апартаментах на самом верху Газетной башни — небоскреба, выстроенного под его неусыпным надзором в центральной части города.
