Сергей Вольнов - Зона Посещения. Калибр памяти
Однако сосед моментально прервал завязывание очередного узла и уставился на неё. Во взгляде его загадочным образом сочетались радость и напряжение, сочувственная жалость и брезгливость. А ещё Рута, спасибо свету керосиновой лампы, заметила в его прищуренных карих глазах интерес. Она часто видела этот интерес в глазах мужчин. Но в этих глазах подобный мужской интерес имел пусть неуловимо, но всё же другой окрас. Чужой окрас, нездешний.
Руте в силу профессиональной необходимости и раньше доводилось контактировать с перемещенцами. Разумными существами, просочившимися сквозь «окна», проводящие из одной пространственной точки координат в другую. Довелось встречаться даже с теми, кто проходил через «окна» межвременные, переместившись из одной даты в другую.
В Троте всегда бывали подобные абнормали, хотя малочисленные и редкостные, но теперь их число росло стремительно. Что самое угрожающее, всё чаще возникали проходы «бликующие», на краткий срок. В любом самом неожиданном месте. А ещё начались казусы с проходами стабильными, установленными, изученными и известными. Например, в моменты активации начали появляться вспышки света, от белого и синего до зелёного или красного.
Но ни от одного из перемещенцев, встреченных ею раньше, не исходила такая волна. Ни в ком из них не чуяла Рута такую вот непривычную чужеродность. Причём совершенно отличную от инородности Зоны. Уж этой-то инаковостью всё здесь было пропитано, и потому стала она привычной…
Даже в том плачевном состоянии, в котором Рута сейчас пребывала, она сумела уловить эту новоявленную инаковость, настолько мощным было исходящее от незнакомца излучение. Чем-то похожим веяло разве что от тех, кто перемещался из прошлого, сквозь время, но ни разу настолько остро не ощущала Рута чуждость живого существа окружающей его среде…
После того как девушка исторгла невразумительный призыв, он смотрел ей в глаза добрую минуту, а потом заговорил:
– Кте я-а? Шта-а творицца? Хто я? Почму сдесс?
Рута даже не поняла, что её удивило больше: всеобъемлющие и вместе с тем глупейшие вопросы или же сама его речь? Такое исковерканное произношение девушка услышала впервые. Как будто он учился российскому языку не у мамы с папой, а проштудировал видеокурс. Неужели коллега, агент какой-нибудь «конторы»?.. Из тех, кто работает по обе стороны Периметра. Прямо как она, Рута.
Все эти мысленные рассуждения заняли у неё немного времени; но сосед оказался бойким на язык, он успел задать те же самые вопросы на североамериканском, франкском и ещё на двух малознакомых Руте языках Большого мира.
И ни словечка на сленге постоянных обитателей Трота! На сложившемся за десятилетия наречии, наиболее ярко выраженными носителями которого, кстати, являются зонорожденные ублюдки-дикари, засунувшие их обоих в клетки.
Девушка, мягко говоря, изумилась. Мало кто из постоянно обитающих в Троте может назвать себя полиглотом. Да, всё-таки перед ней агент, занесённый в эту Зону неведомым ветром…
Либо она даже представить себе пока не способна, в чём скрывается объяснение его чужеродности.
Причём, судя по тому, что среди вопросов «Где я?», «Что творится?» и «Почему здесь?» появилось неожиданное «Кто я?», суть происходящего может скрываться не только от неё, Руты. И это обстоятельство тем паче погружает ситуацию в полный мрак необъяснимости.
Что ж. Как и положено внутри Зоны Посещения…
Задав вопросы, чужак выжидающе пялился на Руту. Как будто именно она вот-вот выдаст истинное откровение, и всё разложится по полочкам. В глазах мужчины буквально светилось страстное желание услышать чёткие ответы.
И Рута ответила ему, на российском, ибо этим языком Большого мира владела лучше всего. Потому что хоть сама она и родилась в Зоне, но предки её до Трота жили в стране, непосредственно окружающей этот ступенчатый котлован стокилометрового диаметра.
Медленно, с трудом проталкивая слова через иссушённую глотку, девушка произнесла:
– Я не знаю, кто ты… почему здесь… А творится жизнь… И занесла тебя… судьба, точно так же, как… и меня, в плен. Ублюдки Трота нас взяли…
Услышав более-менее удобопонятные ему слова, он, похоже, впал в ступор. Застыл, вытаращившись на Руту квадратными глазами. Всё-таки, несмотря на жуткий выговор, родной для него именно российский язык.
– Меня понимаш… – наконец выдавил он.
– Да уж куда я денусь, – обведя взглядом решётки, разделившие их, попыталась пошутить Рута.
– Кхак?! – поразился мужчина. – Они, – он ткнул рукой в направлении закрытой двери, – не понимат ни…
– Дикари вообще мало что понимают, – просветила Рута. С каждым произнесённым словом острота гнусного привкуса во рту уменьшалась, и девушка мысленно поблагодарила собеседника уже за это. – И с нормальным разумом у них не густо…
– Дика… ри? – переспросил мужчина. – В смыссли? Кхде мы, кака страна?
– Ты что, издеваешься?! – не выдержала Рута. Действительно! По-российски бегло говорит, а такую фигню городит.
– Я не сснаю… я нищего не сснаю… мало я помню… – пожаловался мужчина. И так это у него беспомощно, сконфуженно получилось, что Рута даже испытала мимолётный стыд за то, что рявкнула на товарища по несчастью. От греха подальше она решила промолчать и не прокомментировала последние реплики.
– Ты действительно не помнишь? – после долгой паузы спросила она осторожно. – Что-то с памятью случилось?
– Почти ничего.
Эти два слова вдруг прозвучали без искажений.
– М-да, – сочувственно протянула девушка.
Вот ведь, ей казалось, что угодила в переплёт хуже некуда. А выходит, кому-то зонная тропа может подкинуть ловушку страшнее той, в которую она влетела в тот момент, когда столкнулась с дикарями в процессе выполнения задания.
– Что вопще происходит? Где мы находимса?
А парень всё чище и чище говорит. Неужели адаптируется к нормальному звукоизвлечению прямо на ходу, послушав её произношение?..
– Вот заладил, – буркнула она. – В логове дикарей мы.
– Страна, какая здесь сстрана? – не унимался мужчина.
– Тебе, похоже, память капитально отшибло, – обречённо констатировала Рута. – Какая страна, нафиг… Здесь Трот.
– Что?..
– Российская. Зона. Посещения, – отчеканила девушка.
С каждой минутой она чувствовала себя всё уверенней и лучше. Как будто утешилась тем, что у кого-то положение может быть ещё незавидней, чем у неё. Даже мерзкий привкус во рту почти исчез.
– Помогай мне! Прошшу! – Он схватившись за прутья своей клетки и приник лицом к ячейкам решётки. – Помоги всспомнить!
– Э нет! Это удовольствие может затянуться, – покачала головой Рута. – Давай сначала сбежим отсюда.
– Бежать? Куда?
– Да хоть куда! – Девушка приглашающе развела руки в стороны. И уточнила: – Ты вообще, что ли, не врубаешься в ситуацию?
– Ссказал же, почти ничего не помню…
– Ладно. – Рута согласно кивнула и поморщилась – лицо напомнило о том, что избито. – Давай так. Мы найдём способ выбраться отсюда, а потом займёмся твоей памятью. Согласен?
– Ссогласен, – моментально подтвердил мужчина. И в этот момент Рута заподозрила, что не такой уж он простак и что исподволь именно такого порядка действий добивался.
– Ну и славно. – Она не стала углубляться в тему. Всему своё время.
– Ччего дикари хотят от насс? – спросил мужчина.
– Продать подороже, – сухо ответила Рута. – Тебя по крайней мере.
Её новоявленный напарник не нашёлся, что сказать.
Но молчание длилось недолго. Не прошло и пары минут, как они оба услышала за бревенчатой стеной топот.
– Если что, я тебя не понимаю, – предупредила Рута.
– Само ссобой.
Мужчина лёг на пол клетки и скрутился в клубок. Девушка поспешно последовала его примеру.
– Не спать! Замёрзнете! – с издёвкой произнёс дикарь, первым вошедший в помещение. На зонном наречии, конечно. Руте прекрасно знакомом, потому она и поняла сказанное.
– А у нас подарки! – весело сказал второй.
Оба чмошника громко заржали и направились к клеткам.
Рута, искоса наблюдавшая за приближением дикарей, вдруг подумала, что эти порождения Зоны служат живыми иллюстрациями тезиса, что дуракам жить легче и веселей. Они не задумываются над тем, что с ними произойдёт завтра.
Один из тюремщиков обратился к пленному человеку:
– Жра удак, – и сквозь решётку просунул в его клетку узкий брикет зелёного цвета.
Мужчина глянул на «подарок», взял его в руку, покрутил так и этак, обнаружил, что зелёная с желтоватыми прожилками обёртка это древесный лист, и развернул её. Внутри обнаружилась плитка пищевого концентрата, сухого аналога консервы из банки… Убедившись, что пленник понял, для чего предназначен брикет, дикари переключились на пленницу в соседней клетке.
Второй тюремщик что-то сказал ей и протянул ещё один брикет. Но не просунул внутрь клетки, а помахал едой в воздухе, словно дразня.
