Олег Верещагин - Очищение
— Я уже перетащил туда спальник, — ответил Том. — Но, пап, знаешь… ей придется немножко повзрослеть. Я имею в виду, что я не бессмертный тоже. Как-то так, пап.
У Кларенса остановилось сердце. Он неверяще посмотрел на сына; желание было одно — закричать прямо в небо: «Да нет же, стой! Останови это! Хватит! Мы поняли!» Но… что, если там никого нет? Никого… никого не было? И…
Он так ничего и не сказал. Только кивнул. Около магазина и в нем самом ажиотажа не было, через мокрое стекло Кларенс увидел обычные заполненные полки, там ходила пара покупателей. Все как обычно. Том — с автоматом, на котором намотан полиэтилен (стрелять это не помешает), выглядел по-идиотски, по правде сказать.
Послышались мокрые шаги. Из-за магазина со стороны комендатуры вышел в мокром блестящем плаще, таком же, как у Кларенса, капрал. С винтовкой, с повязкой военной полиции на рукаве. Остановился на миг, потом подошел ближе, отдал честь:
— Капрал О’Нил, сэр, нахожусь на дежурстве в этом секторе… У вашего сына автомат, сэр?
— Да, капрал. — Майор мельком посмотрел на совершенно спокойно стоящего Томми.
— Это… игрушка? — Капрал чуть помедлил. — Сэр?
— Настоящий «калашников», взят им в бою вчера вечером. — Возникло ощущение нереальности происходящего, нереальности этого разговора — или совершенно новой реальности?
— Мальчик должен сдать оружие, — решительно заявил капрал. Голос из прошлого. Слабый голос из прошлого. Конечно, мальчик тринадцати лет не может ходить с оружием по воинской части. Да, черт возьми, нигде он с ним не может ходить!
Том молча выдвинул автомат от бока — стволом вперед.
И Кларенс подвел черту:
— Мой сын будет при оружии до того момента, пока я считаю это нужным, капрал.
— В таком случае я его просто заберу, сэр, простите, сэр! — Патрульный протянул руку уверенным жестом взрослого, точно знающего, что мальчишка не посмеет ослушаться. — Отдай автомат, парень!
— Том, — спокойно сказал Кларенс, не сводя глаз с капрала, — если капрал О’Нил еще раз повторит эту просьбу — выстрели ему в колено.
— Да без проблем, пап, — Томми ухмыльнулся и опустил ствол. Капрал застыл. Неверяще посмотрел на Кларенса:
— Да бросьте, майор… сэр…
— Том, если капрал О’Нил попытается забрать у тебя оружие силой сейчас или после того, как я уйду в штаб, — убей его, — так же негромко сказал Кларенс.
Том кивнул:
— Понял, пап.
— И на будущее, — продолжал Кларенс. — Убей любого, кто попытается взять у тебя оружие против твоей воли. Убей сразу же. На месте. Любого, кто будет на этом настаивать словами, — предупреди, что убьешь; если не заткнется — убей. Понял?
— Отлично понял, пап. — Том поднял ствол на уровень груди капрала. — Я не бандит, понимаете? И не горю желанием вас замочить, это так себе развлечение, поганое; теперь-то уж я знаю это точно. Собственно, я могу даже домой пойти, если уж так не хотите меня пускать в магазин, мне-то что. Но вы слышали, что сказал папа. А я послушный сын. В последние два дня — особенно.
— Не надо, капрал, — сказал Кларенс мирно. — Не надо сейчас о дисциплине и все такое прочее… Вас не будет рядом с моим сыном постоянно, чтобы его защищать. И меня может не оказаться рядом. Поэтому не надо — об автомате. Закрыли тему. Ведь так?
— О господи, сэр, — выдохнул капрал. И повторил: — О господи, сэр… — Его лицо стало совсем детским и беспомощным. — О господи, сэр… да меня бы самого кто защитил… — вырвалось у него со всхлипом. — Ладно вчера — бой… хотя какого черта, грузины же наши союзники… Но что сейчас-то, что вокруг творится?! Сэр, да мне просто страшно!
— Нам всем страшно, — ответил майор, отдавая честь. — Свободны, капрал. Том, иди за покупками. И домой…
В кабинете генерала собрались все старшие офицеры и начальники служб и отделов — почти четыре десятка человек. Кларенс, занимая свое место и отвечая кивками и улыбкой — вполне искренней — на поздравления, подумал неожиданно, что среди них, этих офицеров, нет ни единого афро— или латиноамериканца. У большинства были ирландские, англосаксонские, немецкие и голландские корни. Да и на всей базе, среди почти двух тысяч остальных офицеров, сержантов, рядовых, латиноамериканцев и афроамериканцев было меньше сотни (и они менее всего походили на «средних» представителей своих рас). При том, что белые составляли всего около 60 % Вооруженных сил США. И так обстояло везде, по всей группировке. И тут, и на Балтике, и в Восточной Европе. Везде было одинаково.
«А что, если…» — подумал Кларенс и попытался остановить эту мысль, оборвать ее — но она не ушла… «Что, если вот в такие группировки по белу свету нарочно выпихнули тех, кто был неугоден администрации? Или это случайное совпадение — принятие целого ряда странных… и… и страшных федеральных законов именно с того момента, как началась „миротворческая операция“ в РФ?» Вспомнились сообщения о том, какие именно законы были приняты за последние месяцы. Он как-то не задумывался над этим. Не обобщал.
Но тогда получалось…
— Джентльмены, генерал!
Трехзвездный генерал Джосайя Грилл — сухощавый, подтянутый, выглядевший лет на сорок вместо своих почти шестидесяти — вошел в кабинет в сопровождении майора Барнэби, начальника метеослужбы. Кажется, они о чем-то говорили еще снаружи. Вот Грилл кивнул; Барнэби отдал честь и пошел на свое место, а генерал встал перед креслом во главе стола — меж двух скрещенных знамен, под портретом… Портрета не было.
— Джентльмены, садитесь, — Грилл кивнул. — Майор Кларенс, очень рад вас видеть. Позже мы выслушаем ваш доклад о том, что вы наблюдали за пределами базы.
— Да, сэр, — машинально кивнул Кларенс, все еще таращась на пустой темный прямоугольник на стене между знаменами.
— К делу, джентльмены. — Генерал Грилл так и не сел, остался стоять. Стоял и подошедший к нему адъютант. — Я настоятельно требую отнестись к сказанному мной максимально спокойно. Если кто-то думает, что я сошел с ума, продался сепаратистам или еще что-то подобное, — на столе перед вами лежат папки, с которыми вы позже сможете ознакомиться подробно и оценить степень моего сумасшествия… Итак. Двое суток назад началась полномасштабная ядерная война, в которую за какой-то час оказались втянуты все государства, имеющие легальные или нелегальные арсеналы такого оружия. Как мне удалось узнать, на территории практически всего Северного полушария разрушено в ходе обмена ударами большинство крупных городов. Нам врали, джентльмены, нам уже несколько месяцев врали… может быть, врали и гораздо дольше, но актуальны именно эти месяцы, в течение которых наше правительство и ООН под его давлением совершили ряд катастрофических ошибок… Именно эти ошибки, а вовсе не действия русских, сколь угодно безумные, и стали причиной… — Он кашлянул. — В настоящий момент на территории нашей родины полоса стопроцентного разрушения и смертельной зараженности — повторяю, стопроцентного разрушения и смертельного уровня радиации — начинается прямо на восточном побережье и кончается минимум на сотом меридиане; что на западном побережье — я не знаю… Приказываю сохранять спокойствие! — Генерал повысил голос, хотя никто даже не шелохнулся — несколько десятков человек в мундирах почти легли грудью на стол, не сводя глаз с Грилла. — Вам известно, что тут неподалеку еще с советских времен все еще работает одна из лучших сейсмолабораторий мира. Так вот: в недрах земной коры уже почти сутки фиксируются многочисленные глобальные очаги сейсмического напряжения. Похоже, вскоре оживет большинство вулканов, а землетрясения начнут происходить даже там, где их ранее не было. Самое ужасное, что это происходит и под дном океанов. Прибрежные районы будут смыты цунами с высотой волны до сорока метров. Волны пойдут в глубь материков и по рекам океанских бассейнов… — Генерал скрестил руки на груди. — Джентльмены, мы с вами присутствуем при полном, абсолютном конце цивилизации. При полном и абсолютном конце. Цивилизацию убили мы. Сперва продали, потом — растлили, в конце — убили. Примите это как данность, джентльмены.
