Перевал (СИ) - Климов Виктор

Боец с позывным «Кот», тот, что сообщил о приближающемся вертолёте и оказавшийся ближе всех к американцу тут же нацепил ему тактические очки на морду лица и намотал добротную хлопковую куфию вокруг него же, завязав сзади узлом. Потом задумался и, приподняв угол платка, вытащил изо рта американца кляп.

— What the f@ck is going on? — попытался отплеваться он сквозь намотанный платок.

— An exciting adventure awaits you, John! — Полковник подошёл и похлопал американца по плечу. — Just don't make any noise. It's better not to make noise there. Get it?

Американец явно ничего не понимал, но в этом смысле Алексей недалеко отстал от него. Он тоже не знал, к чему стоит готовиться.

Смирнов подошёл к Афанасию, и все остальные подобрались поближе, даже бледный Санёк приподнялся на локте. Американец так и болтался на поводке, привязанный к полковнику.

— Так, народ, видит Бог, я сам не хочу туда идти, но вариантов у нас не так чтобы много. Можем остаться здесь и принять очередной бой, но против пехоты при поддержке вертушки мы вряд ли выстоим. Да и БК не бесконечный.

Бойцы, молча, слушали, кто-то кивнул, соглашаясь.

— Поэтому пойдём через Тихий мир… — продолжал полковник.

Данила наклонился к Алексею, произнёс полушёпотом:

— Прадед Афанасия называл это место Тихим лесом, но там походу всё такое… тихое.

— Под «тихим» ты имеешь в виду «мёртвое»? — Алексей вертел в руках маску-противогаз, на которой мелкими буковками были написаны её характеристики и название «Бриз».

— Можно и так сказать. Ты, главное, перчатки надень, застегнись плотно, кепку натяни и ничего там по возможности не трогай. Понимаю, что это трудно, но всё-таки постарайся, — он зло сплюнул под ноги. — Задолбаемся потом отмываться!

Полковник, тем временем, заканчивал речь:

— … уверен, мы справимся. Так что давайте, проверьте снаряжение и вперёд!

Народ стал натягивать кто знакомые Алексею противогазы ГП, а кто маски по типу той, что вручили Алексею. На Санька тоже надели маску, и всем, кто был ранен, перевязали раны, постаравшись максимально их закрыть.

Плетнёв в раздумье смотрел на противогаз.

— Что не так? Сломан? — Не понял Данила.

— Нет, — замотал головой Алексей. — Так, сильное дежавю.

— Потом будешь со своим дежавю разбираться, надевай!

Алексей сделал глубокий вдох и натянул на голову маску, подтянув ремни креплений по размеру головы.

— Давай, Афанасий, работай! — отдал распоряжение полковник.

В этот момент послышался шум вертолётных винтов.

Глава 8. Сумерки

Поначалу Алексею показалось, что он оглох, такая тишь воцарилась вокруг.

Вроде только-только над тобой винтами взбивал воздух вражеский вертолёт, заполняя ущелье раскатистым эхом, только-только по камням начали отбивать смертельную чечётку пули, а вокруг свистел ветер, как в одно мгновение — полное безмолвие.

Ничего. Никаких звуков, абсолютно. Весь тот шум, который обычно нас сопровождает, даже с учётом того, что ты оказался в отдалённом районе, куда и пастухи-то не всегда забредают, внезапно пропал.

Попробуйте оказаться где-нибудь вдали от проезжей части в чистом поле, остановитесь, прислушайтесь. И вы поймёте, что мир вокруг вас всё также наполнен звуками. Да, природа у них другая, естественная что ли, но они всё равно есть.

Мир, на самом деле, никогда не молчит, даже ночью, даже зимой, когда, кажется, всё жизненные процессы переходят в режим экономии. Даром, что медведи, барсуки, да ежи в спячку впадают.

Однако же, вы бывали в лесу зимой? Вроде, тишина вокруг, а потом понимаешь, что даже зимний сонный лес полон жизни и сопровождающих её звуков. Вот ворона хрипло закаркала, вот дятел простучал своим перфоратором по стволу сосны в поисках затаившейся личинки, или вот где-то в чаще заревел олень, выпуская клубы горячего пара из своих лёгких. И это не говоря уже о том, что нет-нет, да и скрипнет с гулким эхом какой-нибудь старый ствол, зацепившись ветвями за соседнее дерево.

Даже снег, падающий под собственной тяжестью с развесистых еловых лап, и тот издаёт характерный шум случайно свалившейся на пол пуховой подушки.

А если прислушаться внимательнее, то можно услышать шум пролегающего где-то за лесом шоссе, или мерный гул газопроводной нитки. И захочешь — не заблудишься. Да, от цивилизации в наше время скрыться крайне трудно. Того и гляди, над тобой какой-нибудь самолёт пролетит.

Однако, первое впечатление было несколько обманчивым, и, на самом деле, складывалось на контрасте. Звуки здесь, куда Алексей попал после того, как сделал шаг в темноту, в густую мазутную тень, безусловно, были, хотя бы потому, что здесь была атмосфера. Но набор их был крайне ограниченным, и порождён, в первую очередь, ими самими: шорох одежды, скрип грунта под берцами, дыхание сквозь фильтр маски.

Обычно на эти звуки не обращаешь внимания, отчего складывается обманчивое ощущение, что их нет. Сознание отсекает их как фоновый шум, под который можно вполне себе комфортно спать.

Не замечали, что наступление тишины может разбудить ничуть не хуже, чем резкий звонок будильника?

Сколько раз вы, заснув под монотонное и не очень бурчание телевизора, возвращались в сознание, когда умная электроника отключалась по истечению нескольких часов? То-то же.

В обычной городской жизни ухо настроено на то, чтобы выхватывать звуки опасности: полицейскую или пожарную сирену, визжащие на пределе тормоза автомобиля, крики агрессивных прохожих, лай злых собак, срывающихся с поводка.

А так, даже ведь и не задумываешься над тем, как громко ты дышишь, пока кроме звука твоего дыхания почти никаких других звуков и не останется. Кроме усиленного маской-противогазом твоего дыхания. И ты слышишь каждый свой вдох и выдох. Прямо как чёртов Дарт Вейдер в своём шлеме.

Алексей даже улыбнулся от такого сравнения. "Я — твой отец!" Ну-ну.

Они стояли на небольшом горном плато, позади них в скале зияла глубокая расселина, а рядом, прямо из камней, вгрызаясь в них корнями, росли три искорёженных дерева, определить породу которых Алексей не смог. Что-то вроде изувеченных суровым существованием берёз что ли. Хотя они были такими кривыми, что на берёзы, прямые и кудрявые берёзы, они походили менее всего. Разве что на те скрученные деревья, которые можно зачастую наблюдать из окна вагона, когда тот проезжает заболоченную местность.

Вот только болота здесь не было. Как и любого другого водоёма. Ни речки, ни ручья. Только сухие камни вокруг.

С другой стороны от горы простиралась огромная долина, заросшая не то высоким лесом, не то заваленная причудливыми острыми скалами, похожими на челюсть с разбитыми зубами. Отсюда было толком не разобрать даже в бинокль, который не был оборудован прибором ночного видения. Естественное освещение здесь было явно в дефиците.

Не зря это место называли Тихим миром. Здесь как будто всё затихло, осталось, замерло в том виде в каком однажды по какой-то причине застыло.

Алексей осмотрелся. Что здесь могло произойти? Какой катаклизм мог повергнут всё вокруг в такое состояние?

Он взглянул вверх.

Над ними нависало тяжёлое свинцовое небо, состоящее из медленно перекатывающихся серо-сизых туч. Казалось, они выражали недовольство тем, что кто-то побеспокоил их тяжёлый сон, и теперь они вяло, клубились, выражая своё неудовлетворение.

Здесь не было холодно, здесь не было жарко. Обычные градусов двадцать по Цельсию, не больше. Правда, после Афганистана они ощущались максимум пятнадцатью градусами тепла. Но это пока. Совсем скоро тело привыкнет и будет воспринимать окружающую среду без видимых проблем, что касается температурного вопроса.

Вдали над горизонтом сверкали тусклые и беззвучные зарницы. Если где-то там за тучами и было солнце, то его лучи вязли в этой мгле, даря миру лишь рассеянный свет, который больше всего походил на сумерки.