Мой опасный ректор академии космодесанта (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна

— Нет, цан ректор! — бодро отрапортовал Крейг, но его хвост раздраженно хлестнул по земле.

— Свободны, курсант.

Ректор дождался, пока Крейг отойдет от нас на безопасное расстояние.

— За мной, Ролис, — услышала я его яростное шипение.

Он развернулся и быстрым размашистым шагом направился к входу. Я замешкалась на секунду, а потом рванула за ним.

Мне крышка! Мысли в голове метались в панике, а предатель-хвост, наоборот, предвкушающе завилял, приветствуя своего черного дружка. Ему, похоже, нравился настрой рихта. Он предвещал разврат. Грубый, дикий, яростный разврат.

Моя пошлая рихтовская половинка азартно облизнулась. Она уже прикидывала какие тренажеры и в каких позах можно использовать. Дура озабоченная!

После столкновения с Крейгом, мне теперь больше всего хотелось доказать ему свою боеспособность и сдать зачет. Поэтому я раздраженно отогнала лишние мысли и постаралась настроиться на работу. На работу, я сказала!

И как тут настроиться, если ректор едва мы с ним вошли в зал, бросил короткий, но такой двусмысленный приказ:

— Раздевайся, — рыкнул он, а сам закрыл, а потом заблокировал замок на двери своей чит-картой.

Глава 17. Тренировка

Ох уж этот свирепый рык, суженные ночные глаза, хищно изогнутый хвост… Что за самец!

Раздеваться? Прям сразу? О, да!

Вся моя пушистость резко встала дыбом от возбуждения. Остатки благоразумных мыслей смыла могучая волна желания.

Покосившись на запертую ректором дверь, возбуждаясь еще больше под его взглядом, я стянула верхний свободный костюм, аккуратно сложила на полку у входа. Взялась за застёжку на груди и застыла от тихого рыка.

— Только верхнюю форму, Ролис! Что у вас в голове?

Я сначала опешила, потом вскипела, резко обернулась… и просто потеряла дар речи от открывшейся картины. Даже рефлекторно потянула носом воздух. Не пахнет ли снова этой самой эйру или как там оно называлось, то цветочно-фруктовое распыление, вызвавшее у ректора эффект гона?

Потому что выглядел он сейчас ещё хуже, чем на картинках руководства для молодого рихта «Как распознать начало гона».

Цан Зартон скользил чёрным взглядом по моему телу в узкой обтягивающей форме, задерживаясь на бёдрах, груди… Везде задерживаясь, где оно было подчеркнуто или оголено.

От вздувшихся мышц его ректорская чёрная форма натянулась, мне показалось, я даже слышу треск плотной ткани. На брюках вздыбился внушительный бугор. Кулаки сжались, хвост изогнулся характерным хищным изгибом. На шее и каменном лице вздулись вены.

Мне бы хвост поджать, да вытянуться в струнку, щёлкнув по-уставному каблуками, но…

Пушистая кисточка призывно взметнулась, эффектно блеснув накондиционеренными шерстинками. Спина прогнулась в пояснице. А на моих губах, совершенно против моей воли, появилась предвкушающая улыбка.

— Курсант Ролис, — в голос ректора вплелись опасные нотки.

Не знаю, что было в его интонациях, но игривый задор слетел с меня как песок с бетона под соплами ракетных двигателей. Я тут же вытянулась в струнку, щёлкнула каблуками и устремила взгляд в бесконечность. Хвост ректора проигнорировал робко потянувшуюся к нему белую кисточку и злобно хлестнул по полу.

— Курсант Ролис, на исходную, — преувеличенно спокойным голосом приказал цан Зартон. — Двадцать кругов по залу.

Я рванула с места. На втором повороте опомнилась, выровняла скорость, чтобы не сорвать дыхание раньше времени и пробежать все двадцать кругов. Я даже проверила, не было ли на меня пси-воздействия со стороны ректора. Уж очень резво я от его приказа сначала побежала, а потом уже подумала, куда и зачем.

Нет. Пси-воздействия не было. Цан ректор просто… цан ректор. Командор. Легенда космического флота. Суровый властный лидер. Если один его взгляд двигает флотилии, то где уж удержаться на месте простой курсантке?

Как-то незаметно я поймала темп, выровняла дыхание и была даже в чём-то благодарна ректору за этот приказ. Он позволял выбросить из головы мысли о гибком чёрном чудовище, которое так умело… Поймав тяжелый взгляд рихта на мою задницу с задорно развевающейся пушистостью, я споткнулась, разозлилась, и оставшиеся круги концентрировала внимание исключительно на дыхании, технике бега и поверхности беговой дорожки.

Когда я поравнялась с чёрной громадиной ректорской фигуры, я умудрилась относительно не запыхаться. Он задумчиво рассматривал какой-то плакат на стене, и даже не перевел взгляд на меня.

— Стандартный разминочный комплекс, — спокойно сказал рихт, не оборачиваясь, — затем усиленный. Приступайте, Ролис.

Сдержав тяжкий вздох — прогулка… кхм, кхм… тренировка стремительно переставала быть томной — я без промедления отправилась к площадке для вольных упражнений.

Стараясь не смотреть на своего сурового тренера, я проворно выполнила стандартную серию для разминки. На усиленной было намного тяжелее. Вообще-то её выполняли на старших потоках. На третьем потоке её использовали как самостоятельную тренировку, которую все сокурсники люто ненавидели из-за двухдневной боли во всех мышцах и связках.

Он совсем озверел? У меня же завтра всё будет болеть, я ни руки, ни ноги не подниму, как мне завтра зачёт по рукопашке сдавать?!

— Ещё двадцать кругов, Ролис.

Стало страшно. Ректор продолжал неотрывно буравить взглядом плакат на стене. Его хвост лежал неподвижно рядом со здоровенным грави-ботинком, но я нутром чувствовала его напряжение.

Я покосилась на плакат, на который всё это время пялился ректор, только сейчас осознав, что это схема тренировочного комплекса со списком и расположением тренажёров. Мимолётно удивившись, что на пластике плаката нет подпалин, которые цан Зартон должен был уже выжечь своим плазменным взглядом, я поплелась к беговой дорожке.

Следующие двадцать кругов дались нелегко, особенно последние два. Мышцы подрагивали, я задыхалась, форма пропиталась потом и основательно натёрла в чувствительных местах.

— За мной, Ролис, — бросил ректор.

Он выполнил эффектный разворот, и опять же, не глядя на меня, направился к выходу. Чёрный хвост мерно двигался в такт его размашистым шагам. Моя взмыленная поникшая кисточка свесилась вдоль голени. Она была разочарована, озадачена и вдобавок перепугана до полуобморочного состояния. Её герой не оправдал её восторженных ожиданий. Как я её понимаю…

Мне ничего не оставалось как поспешить за ректором.

Когда я увидела следующее помещение, куда он меня привёл, я поняла, что зря так рано начала бояться. Время для истинного ужаса пришло сейчас. Особенно глядя на комбинацию участков виртуальной полосы препятствий, которую стремительно вводил на тренажёре Зартон.

— На исходную, Ролис, — распорядился ректор.

Одёрнув форму, поправив волосы, чтобы не мешали, я ступила на упругую поверхность стартовой площадки. Налепила датчики. Надела «сбрую» и закрепила на себе ремни безопасности — длинные эластичные тросы, которые не дадут мне выпасть, когда поверхность подо мной будет вспучиваться и всячески мешать мне сохранять вертикальное положение тела.

Вышла в центр круглой площадки тренажёра диаметром пять метров с высоким мягким бортиком.

Чёрная рифлёная поверхность под ногами матово поблёскивала, предвещая долгие минуты мучений и страданий на её изгибах, прогибах и прочих искажений в виде разнообразных ямок и бугров, которые могли достигать высоты и глубины моего роста.

И всё это «счастье» в разном темпе, с дополнительной сложностью в виде необходимости резво выпутываться из тросов безопасности.

Ещё раз покосившись на комбинацию препятствий на большом экране сбоку, я внутренне похолодела: ректор что, решил, что я космодесантник с десятилетним опытом орбитальных сражений? Из личной гвардии командующего?

Я ненавидела этот тренажёр для тренировки координации всеми своими измученными курсантской долей мышцами и связками. Не знаю никого, кто бы его любил. А сейчас, осознавая, чему именно меня собирался подвергнуть ректор, мысленно готовилась к мучительной смерти.