Тарас Фомченков - Великий Корень. Объединяя миры
— Я не хочу, чтобы кто-то объедал мою планету!
Алиса, сжав кулаки, смотрела на удалявшегося монстра. Некоторое время девушка наблюдала, а затем повернулась к остальным.
— Ребята, у нас просто нет другого выхода! Мы должны дойти до корня и попробовать ему объяснить — что происходит. Ведь если трава может разговаривать, значит он тоже способен нас понять!
Сказать это было легче, чем сделать. Компания подождала, пока всеядное создание вместе со своими погонщиками удалилось на несколько километров и только потом все медленно, поминутно замирая и оглядываясь по сторонам, двинулись дальше.
Сергей чувствовал, что Великий Корень должен быть совсем недалеко. Из-за многочисленных землетрясений, которые вызвали разломы и подвижки земной коры, горизонт был очень близким и порой казалось, что узловатый ствол выходит из земли буквально в сотне метров. Но они вскарабкивались на ближайший пласт вывернутой земли, и все повторялось сначала.
Прежде всего хотелось найти родителей. Поэтому, когда их небольшая группа вышла на улицу Ленина, сердце Сергея забилось — тревожно и с перебоями.
Неширокий бульвар с цветниками и скамеечками посередине полностью потерял свое провинциальное очарование. Почти все дома, выходящие на него, были разрушены, а асфальт, изборожденный трещинами, словно вывернут наизнанку: вертикально стоящие, выбитые землетрясениями пласты порой нависали над головой на добрый десяток метров.
И все кругом поросло растительностью самых разных форм и размеров: Сергей знал, что мичуринцы испытывают особую провинциальную слабость. В выходной день себя показать и на других посмотреть на улицу Ленина выходил весь город. Наверное, трава подкараулила горожан именно в такой момент.
Через каких-нибудь полкилометра показался рынок, от которого остались одни развалины. Сергей повернул направо и побежал.
Родительский дом был разрушен, но не полностью. Крыша, конечно, рухнула — частично на сливовые деревца, росшие с правого бока, частично внутрь. Но сама коробка, уложенная из бревен, как встарь, выстояла.
И это давало надежду.
Он, еле сдерживая себя, как молния промчался по участку, лишь на задах увидев единственный, сиротливо жавшийся к забору, куст, напоминавший пион, но почему-то с листвой синего цвета и с цветком размером с хороший арбуз. Цветок испускал одуряющий аромат, и Сергей помчался в дом.
Алиса, Ульяна и Ратибор остались за забором, и он был благодарен им за это. Никакой помощи не требовалось, наоборот, любые взгляды, особенно сочувствующие, сейчас только мешали.
Дома все было так, будто родители покинули его совсем недавно. Идеальный, насколько это возможно порядок — мамин пунктик, никаких следов борьбы. Гостиная, например, вообще не пострадала, даже гжельские безделушки кое-где висели на стенах. То же самое было в кухне, а вот спальня оказалась завалена рухнувшей внутрь дома крышей.
— Сергей, ну что там? — раздался с улицы крик его подруги. — Тут даже трава, по-моему, волнуется!
Сергей ничего не ответил, методично продолжая обшаривать комнаты. И когда уже почти отчаялся, обнаружил в закутке под лестницей, ведущей на второй этаж, листок бумаги. Он был небольшой, наспех вырванный из блокнота.
«Сережа, мы живы. Трава боится холода. Уходим на юг, в горы. Место знаешь. У нас есть что рассказать. До встречи. Целуем. Папа, мама».
Фразы были короткие и почерк быстрый, однако было не похоже, что записка писалась, что называется, под угрозой расстрела. Сергей дочитал до конца и без сил опустился на пол. А губы сами собой растянулись в торжествующую улыбку.
Живы! Не превратились в цветы! Не убиты шайками бандитов! Живы! Теперь и самому можно было начинать жить!
Известное ему место было в Приэльбрусье. Практически рядом с первой станцией канатной дороги стояла небольшая гостиница, которую родители любили и в которой часто останавливались, если приезжали в долину реки Баксан покататься на лыжах и побродить по окрестным ущельям.
Скорее всего, трава добралась и туда, но папа и мама вполне могли оставить весточку — где их искать дальше. Сергей понял, что возможно придется подниматься до станции «Бочки», которая находилась на высоте без малого четырех километров, и где даже летом лежал снег. Трава туда точно не полезет!
Оставалось только выжить, чтобы дойти. А это было непросто — он понимал, что бросать начатое дело на половине пути нельзя. Раз возникла мысль, что случайно подвернувшиеся корешки необходимы Великому Корню, значит их надо отдать. Хуже, по крайней мере, точно не будет.
Он еще раз прочитал записку, а затем аккуратно сложил ее и спрятал в карман.
— Ну что, Сергей? Как родители? Живы? — набросилась на него вся компания. Даже Ульяна, несмотря на свое бравирование безразличием ко всем остальным, подошла поинтересоваться.
Сергей улыбался во весь рот так, что всем сразу всё стало понятно.
— Живы!
Он аккуратно достал из кармана записку и перечитал.
— Это отлично! — резюмировал Ратибор, заразившись хорошим настроением Сергея. — Молодцы они у тебя, зараз мисто уразумели, где надо спасаться!
— Да, молодцы! — согласился Сергей. — Хм, вон даже трава радуется!
Ждущие в паре десятков метров сорняки после того как он прочитал записку, начали усиленно шелестеть своими листьями, то удлиняя их метров на пять, то втягивая обратно.
Алиса передернула плечами.
— Как-то мне боязно от такого веселья! Что теперь делать будем? Ты пойдешь на юг, в горы?
— Не сейчас, — махнул рукой Сергей, который после получения хороших новостей постепенно становился самим собой, решительным и одновременно рассудительным человеком, стремящимся доводить каждое начатое дело до конца. — Я больше всего боялся, что этот мокришник-переросток до них добрался. Но раз нет, значит можно и наши общие дела сначала решить. А потом — да, в горы! И с Алисенком мы хотели ее родителей искать!
Он достал разноцветные корешки, которые были ощутимо теплыми, и подкинул их на ладони.
— А пока надо вернуть это Великому Корню! Если они помогут остановить войну, то задержка того стоит.
— А если нет? — засомневалась Ульяна. — Ты что, хочешь, чтобы нас всех семечками перещелкали?
Сергей отрицательно мотнул головой.
— Я — нет! Это, — он подкинул корешки на ладони, — связь. Они нужны траве и, значит, нужны корню, а то бы сорняк нас так не охранял. А убил бы сразу и взял их себе. А значит, нужно попробовать отдать их так, чтобы можно было ставить условия.
— Ничего себе ты замахнулся! — рассердилась Ульяна. — А если…
— Ты не разумеешь, ПэЖэ! — зло бросил Рат. — Нас, землян, может и осталось здесь, да у нас несколько тысяч, а ты продолжаешь думать только о себе!
Он пошарил по карманам, достал из пачки толстую сигарету и закурил.
— Пора уже думы думать за все человечество! И пожертвовать собой, если надо!
Ульяна покраснела от обиды, а затем набросилась на Ратибора.
— Сам жертвуй собой! Если тебя здесь ничего не держит, то иди опять к этому корню и делай что хочешь! Хочешь — взрывай, хоть топором его руби! Кто тебя тогда просил взрывать?! Сам сюда перелетел и меня с собой утащил! А что я здесь забыла?
— Да як же ты… — заорал в ответ Ратибор и Сергей понял, что свару пора прекращать.
Он вклинился между спорщиками.
— Прекратить базар! Я никого не собираюсь тащить насильно!
— А как же… — встряла девушка.
— Уля, я не хочу с тобой спорить! Если тебе кажется, что мы с Алисой и Рат держим тебя в плену, можешь уйти. Прямо сейчас!
Гостья с Земли-2 упрямо тряхнула копной волос, развернулась и пошла по улице в сторону рынка.
— В одиночку тебе все равно здесь не выжить! — бросил ей вдогонку Сергей. — Я предупредил!
— Скатертью дорога! — Ратибор улыбнулся и демонстративно помахал рукой.
— А ты, честно говоря, тоже хорош! — обратился к нему Сергей. — У нас каждый штык на счету, а вы тут распри устраиваете!
— ПэЖэ! — презрительно процедил тот. — Неспособны жить вместе. На все начхать. Наоборот хорошо, что расстались!
— Ты неправ, Рат! — бросилась Алиса на защиту Ульяны. — Мы должны держаться вместе. А вы только и делаете, что ссоритесь!
Солдат с Земли-2 раздраженно спросил:
— Мне шо — пойти и вернуть ее?
— Думаю, что она сама вернется, если не погибнет, — заметил Сергей. — С вашим умением стрелять из автоматов здесь долго не продержаться.
— Вот тут ты прав как никогда! — сокрушенно подтвердил Рат. — Меня, конечно, учили ножевому бою, но что здесь любой нож против травы!
В этот момент послышался топот и со стороны рынка, путаясь в полах своего длинного плаща, примчалась Ульяна.
— Там… там… — запыхавшись, девушка пыталась что-то сказать, но у нее ничего не получалось.
