Яна Завацкая - Про жизнь и про любовь
Или Ивик так казалось.
Она воображала, что мама будет внимательно слушать, и можно будет рассказывать негромким голосом, взрослым, суровым тоном о трудовых буднях квенсена, о кроссах и тренировках, об оружии, о ребятах из сена. Но выходило совсем не так.
— А моетесь вы там где? Душ есть?
— Ну что-то вроде… краны…
Ивик решила умолчать о том, что теплой воды в тех кранах не бывает - сейчас, в отличие от фантазий, она понимала, что маме обо всем лучше не говорить. Мама, чего доброго, еще воспримет это как повод к написанию жалоб на плохое содержание детей…
— Что за краны? А спальня на сколько человек? Сколько мальчиков в сене? Там хоть следят за тем, чтобы вы поменьше общались с мальчиками?
— Мама, - простонала Ивик, - какие мальчики? Ты думаешь, нам до того?
— Я знаю, до чего бывает дело в этом возрасте! У вас гормоны начинают играть, тут только следи! Смотри, Ивик, в подоле мне не приноси, предупреждаю! Сначала надо получить образование, а потом думать о любви!
О Господи, мысленно сказала Ивик, проглатывая ложку супа. Вкусного, надо заметить.
— А как вас там кормят?
— Нормально, - Ивик решила не распространяться и о том, что весь первый месяц у нее подводило живот от голода. Сейчас уже почти привыкла к этому состоянию. Кормили не хуже, чем в тоорсене, но организм при нагрузках требовал гораздо больше…
— Ты похудела, вроде бы.
— Так это же хорошо, - сказала Ивик, - ты же говорила, что мне надо похудеть.
— А здесь вроде поправилась, - мама сжала ей бицепс, действительно, окрепший, Ивик едва сдержалась, чтобы не ойкнуть - как раз на этом месте ей позавчера поставили синяк.
Пожалуй, лучше при маме и не снимать рубашку, чтобы не вызывать лишних комментариев… Надо же, а Ивик казалось, можно будет погордиться этими синяками.
— Мы много тренируемся, - объяснила Ивик, - мышцы.
Мама покачала головой.
— А нормальные-то хоть занятия у вас есть? Или вы только мышцы качаете?
Все возвращалось на круги своя. Ивик почувствовала, что рассказывать о квенсене уже и не очень-то хочется.
— Мам, я пойду, погуляю? Диссе, наверное, приехала уже…
Подумав, Ивик сняла форму и натянула старенькое цветастое платье с широкими рукавами до локтей.
Выпендриваться как-то расхотелось. Ничего не изменилось. Будь она хоть трижды взрослой, квиссой, даже гэйной, наверное, никогда ничего не изменится. В квенсене одна жизнь, здесь - совсем другая. Никому здесь не интересно то, чем она теперь живет.
Интересно только маме, но уж лучше бы она совсем ни о чем не спрашивала. Чем такой интерес - лучше никакого.
Диссе действительно уже приехала. В ее блоке, как всегда, царила кутерьма, куча братишек-сестренок, крикливая мама. Ивик подождала подругу у двери. Диссе выскочила из квартиры и бросилась ей на шею.
— Здорово! Наконец-то! Ну как ты там?
— Ничего, а ты как?
Диссе не слишком изменилась. Все та же девчонка в аккуратном, но несколько застиранном стареньком платье, симпатичная, длинноногая, ловкая. Теперь Ивик и в себе не чувствовала больше никаких изменений. Она снова слегка робела перед бойкой подругой.
— Зайдем за Каном?
— Пошли.
Кан был третьим из их дворовой компании, кто в этом году закончил тоорсен. Его направили учиться на инженера тяжелого машиностроения, аслен. Кан тоже оказался дома. К тому времени, как он вышел, компанию уже окружила стайка ребят и девочек помладше. Так бывало каждый год. Ивик вдруг подумала, что на будущий год ей уже и не захочется играть с детьми. Те, кто заканчивал тоорсен, ненадолго сохраняли детские привычки. Где бы они ни учились - очень быстро становились взрослыми. У старших ребят была своя компания, свои дела.
Это они трое пока сидели на крыше веранды, в окружении восторженной ребятни. Диссе оживленно рассказывала о столице.
— Пал очень, очень большой город… кто-нибудь там был?
— Не-а, - забормотали ребята. Шари-Пал, столица Нового Дейтроса, располагался в южном полушарии - не очень-то наездишься.
— Огромный! Вы представляете, пешком даже за час не пройдешь. Там сейчас строят метро. А так по улицам ездит автобус, не как у нас, а постоянно. Каждые четверть часа. Там почти двести тысяч человек. Самый большой город Дейтроса! А какие дома в центре!
— Как Дом Культуры? - спросила Вета. Да, пятиэтажный Дом Культуры был выше всех зданий в Шим-Варте.
— Больше, ты что! Пятиэтажки там везде. У нас и трента пятиэтажная, а я живу на четвертом этаже.
— Вот это да!
— А я на третьем, - вставил Кан, - у нас четыре этажа в тренте.
— А в центре, в центре - там у нас целый ряд домов, я снимки покажу, по 16 этажей!
— Ух ты!
— Ого!
— А так разве бывает?
— Конечно, - важно ответила Диссе, - а еще там мороженое везде дают. На любой Базе! И жаренки, и все, что хочешь. Конфеты. Ну только по норме, конечно…
— И что, прямо каждый день можно мороженое брать? - не поверила Вета.
— Да запросто. И колбаса там бывает. И мясо всегда есть. Вообще там по-другому все…
— В Варте тоже хорошо, - сказал Кан, - у нас База прямо напротив школы. И кино там же. Мы каждую неделю в кино ходим… А после занятий купаться, на пляже загорать, так здорово! Там же озеро соленое, Варталин.
— Мы ездили на Варталин, - сказал маленький Тейр.
— А мы после занятий с девчонками ходим в парк, - сказала Диссе, - или на базу, у нас там знаете, какая одежда есть! А косметика! Выдают, конечно, немного, по норме, но там просто есть на что посмотреть, выбрать. Купаться тоже ездим, но на автобусе. Еще у нас там танцы были, летчики приходили из военной школы…
— Как это вы успеваете все, - пробормотала Ивик. Да, оказывается, не так уж ей и повезло. У людей вон какая счастливая, интересная жизнь! Новые большие города, новые впечатления… Интересно, а чего она вообще так радовалась, когда ее взяли в гэйны?
По сравнению с квенсеном и Шим-Варт кажется большим городом.
Вета, самая бойкая из малышей, посмотрела на нее.
— Ивик! А ты-то где учишься?
— В квенсене, - ответила она. А рассказывать было и не о чем - там ведь даже ближайший населенный пункт в десяти километрах. Это место даже никак и не называется, Мари-Арс, и все тут.
— Тяжело, наверное? - спросила Диссе, с сочувствием взглянув на нее. Ивик кивнула.
— Да ничего, жить можно. А у вас много учат?
— Да уж побольше, чем в тоорсене, - мрачно сказал Кан.
— Да, зубрежки много, конечно, - вздохнула Диссе, - и еще математику тоже надо учить… химию.. я думала, уже теперь специализация, а это все тоже знаешь, как спрашивают…
— Знаю, - усмехнулась Ивик.
Ей совершенно ничего не хотелось больше рассказывать. Да и что? Впечатлений, как у Диссе, да и у Кана, у нее не было. Квенсеном никто особо не интересовался. Может быть, конечно, это просто ее характер - вот Скеро бы на ее месте рта не закрывала, и только ее бы все и слушали. Но зачем это нужно? Если бы Ивик спросили - она бы рассказала. А так - зачем?
— А пошли на речку, - предложил Кан, - посмотрим, как там шалаш стоит, не растащили еще? Может, костерчик сделаем.
— Стоит, не растащили! Пойдемте! - поддержала Вета. Вся компания сорвалась с места, ребята дружно посыпались с крыши веранды вниз. Ивик обычно слезала по столбику, задерживая всех. Она подбежала к самому краю и мимолетно удивилась - чего было бояться? Здесь не выше, чем стенка на Полосе. Легко спрыгнула вниз, спружинила. Кажется, никто не заметил ее достижения, но Ивик внутренне похвалила себя и поняла, что все-таки - изменилось многое.
Пусть даже этого никто не замечает, и на это всем плевать.
И это здорово, что она учится в квенсене.
После каникул учиться стало легче.
И не только потому, что напряженный ритм жизни вошел в привычку. Квиссанов слегка разгрузили. Теперь тренировки по трайну и вообще занятия после обеда проводились только три раза в неделю. Соответственно, три вечера освободилось. И в эти свободные часы ввели занятия, которые можно было выбрать по собственному желанию.
Ивик знала, что Ашен неплохо рисует (видимо, унаследовала способности от матери). Ашен и на уроках иной раз развлекала подруг тем, что рисовала шаржи на ребят и преподавателей. Ничего не было удивительного в том, что дочь Кейты иль Дор стала посещать художественную студию квенсена. А вот талант Даны оказался неожиданным. Выяснилось, что Дана - уже состоявшийся и одаренный юный музыкант. Напряжение первых недель было таким сильным, что девочка ни разу не вспомнила о привезенной с собой скрипке, а вот теперь инструмент был торжественно извлечен из камеры хранения, и Дана занялась любимым делом. Она играла на скрипке не то с трех лет, не то с четырех, и могла играть часами. В школе она училась спустя рукава, насколько это возможно, работы никакой не любила, но скрипку как работу и не воспринимала. Дана могла просто так сидеть и без конца пиликать, пиликать какое-то трудно дающееся место, повторять его сотни раз, что, конечно, надоедало окружающим, но саму Дану это нисколько не смущало. Зато она играла так, что можно было заслушаться. Казалось, не было ни одной известной, классической вещи, которую Дана не могла бы исполнить. Знала она даже произведения некоторых композиторов Тримы - Моцарта, например, или Паганини. Но особенно Дана любила импровизировать. Она могла и сочинять музыку. Дважды в неделю она занималась теперь с преподавателем музыки, одним из взрослых гэйнов, которые служили в боевой части квенсена, одновременно давая ребятам уроки. Он, правда, сказал, что вряд ли сможет многое дать этой девочке - у нее до того были слишком хорошие учителя, да и сама она играла на совершенно взрослом уровне. По субботам Дана занималась в струнном оркестре квенсена, где сразу стала первой скрипкой.
