Яна Завацкая - Про жизнь и про любовь
Пожалуй, Ашен права. Им еще ни разу не приходилось сталкиваться с Риштом, психологом квенсена. Кто его знает, что за человек? Но почему бы не обратиться за помощью? Ведь уходить из квенсена Дана не хочет… или…
— А ты хочешь остаться в квенсене? - спросила Ивик. Дана шмыгнула носом.
— Хочу… наверное. Не знаю.
В квенсен направляют не по желанию, по выбору комиссии. Но кто же откажется от такого шанса? Ведь это же такая гордость, такая честь! Ивик вздохнула. Какая уж там гордость… Честно говоря, Дана права - тяжело уже так, что и не надо такой чести и радости. Если это такой ценой… не надо. Сама Ивик не хотела бросать квенсен, но лишь потому, что чуть ли не с боем вытребовала себе право в нем учиться, и теперь было бы невыносимо стыдно вернуться…
— Тогда пойдем, - решила Ашен, - надо же что-то делать, Дан. Не сидеть же так! Хочешь, я сбегаю договорюсь с Риштом?
Психолог был на месте и согласился принять Дану сразу же. Ивик поняла, что с уроками на завтра ничего не получится. Пойти сейчас в комнату самоподготовки было уже совсем невозможно. Они с Ашен примостились в "уголке отдыха" неподалеку от кабинета психолога. Ивик с наслаждением развалилась на мягком диванчике, созерцая аквариумных рыбок в мерцающем свете, среди подводных стеблей и гротов.
Подумать только, еще недавно ей казалось, что в тоорсене тяжело. Нет, там тоже было по три пары ежедневно, и задавали уроки, и были еще внеклассные занятия. И общественная работа. И все-таки можно было хоть каждый день вот так сидеть где-нибудь… просто вылезти через дыру в заборе и гулять по лесу. Играть. Ивик вдруг подумала, что уже очень давно ни во что не играла. Да и не хочется как-то…
Наверное, детство кончилось. Вот так оно и бывает.
— Смотри, какой клоун, - показала Ашен.
— Эта рыбка, что ли? Сине-желтая?
— Ага… классный аквариум, между прочим. Морской…
Круглая яркая рыбка скользнула между розовыми складками кораллов.
— Ты еще знаешь, как они называются…
— У меня подруга увлекалась, - объяснила Ашен, - у нее был аквариум в школьном биоцентре. Сейчас она учится в академии, на биолога, аслен.
Лучше бы и меня сразу отправили в академию, подумала Ивик. Здесь ведь все равно ничего не выйдет… рано или поздно сломаюсь вот как Дана. Или вообще просто ничего у меня не получится. Ее снова охватил страх. А почему она решила, что сможет быть гэйной? Если уже сейчас, во время учебы, ей так тяжело? И ничего не получается. Снова всплыли мамины пророчества - в самом деле, какая это глупость, почему она решила, что сможет?
Взгляд Ивик упал на портреты, которые галереей тянулись вдоль этажа. До самого Зала Славы. В Зале выставляли портреты и памятные стенды погибших квиссанов и выпускников квенсена. Места там не хватало. Некоторые - старые портреты - вынесли в коридор. На введении в военную историю первокурсников уже несколько раз водили в Зал Славы и сюда. Рассказывали. Ивик запомнила некоторых из погибших героев. Прямо перед ней висел портрет Шела иль Вана, он давно уже погиб, еще до Нового Дейтроса, и не в квенсене - но был его выпускником. Парень лет двадцати, волосы полностью сбриты, лысые виски, берет, темные глаза поблескивают, смотрят прямо. Шел иль Ван остался в Медиане прикрывать отступление товарищей, один, против нескольких десятков дарайцев, спас своих и погиб. Ивик перевела глаза на следующий портрет. Лица она не помнила, но имя подписано крупными буквами - Лен иль Аррос, и от этого имени ее передернуло, она хорошо помнила эту историю. Тоже очень старую, десятилетней давности. Лен был квиссаном, четверокурсником. Попал в дарайский плен в Килне. Несколько дней выдерживал пытки. Его мертвое, обезображенное тело нашли распятым на бревенчатой стене килнийской хижины, руки и ноги прибиты гвоздями. Ивик помнила, как подобные истории рассказывали в тоорсене, тогда это было интересно, красиво, вдохновляюще… и совершенно не касалось их обыденной жизни. Теперь все воспринималось иначе. Этот Лен тоже когда-то зубрил тактику, математику и химию, преодолевал полосу препятствий, зевая и ежась, выползал по утреннему холоду на построение.
Еще один портрет. Девушка, даже скорее, молодая женщина, Инья иль Риго. В одиночку удерживала на Тверди, в Килне, укрепление в бою с дарайцами. Не в Медиане, где один гэйн стоит двадцати врагов - на Тверди. Удерживала два дня, до прихода своих. И даже выжила тогда - погибла позже, в каком-то очередном бою.
Полоса портретов тянулась до самого конца коридора. Ивик вздохнула. Посмотрела на Ашен.
Вот Ашен - она правильно попала сюда. Наверное. Ее родители - герои. И сама она такая же. Спокойная, сильная, уверенная в себе. Она сможет.
— Ты чего, Ивик?
— Знаешь что? - Ивик говорила с трудом, - мы ведь не вытянем все это… не знаю, как Дана. Я не смогу.
— Ну ты еще давай! - недовольно буркнула Ашен, - одной идиотки мне мало…
— Понимаешь, - Ивик мотнула головой в сторону портретов, - они все - герои. И вы. Настоящие. А я…
Она умолкла. Комок подкатил к горлу, не давал вымолвить ни слова.
Это ведь воображать легко. Думать, вот я, мол, смогу. Вот я бы тоже… да. В воображении она много раз прыгала с проклятого моста. Подходила к краю. Садилась. И не глядя вниз, на бушующий холодный поток, соскальзывала.
А когда на самом деле там сидишь, на холодных и склизких досках, пальцы судорожно сжимают цепочку - ничего сделать невозможно, просто ничего. Ноги немеют, мышцы отказываются слушаться. Вот так же и здесь. Это думать легко. С мамой спорить - мол, справлюсь, мол, подумаешь. А на самом деле? Ей уже невыносимо тяжело, а ведь это только начало…
— Да, да, - сказала Ашен, - конечно же, а ты не герой. Штаны с дырой.
— Вы сильные…
Сейчас Ивик как никогда отчетливо понимала - ничего из того, что сделали эти ребята, глядящие с портретов, она не сделает никогда. Это выше ее воли и желаний. Это невозможно. Есть вещи, просто физически невозможные.
А тогда зачем она здесь?
Она не Дана, конечно, вытерпеть все это она может. Предположим, она чему-то научится… Но ведь когда придется воевать по-настоящему - все это будет, наверное, гораздо тяжелее, чем сейчас. И более ответственно. И что тогда? Все кончится просто ужасно - она подведет всех, например, и это будет такой позор… лучше, гораздо лучше было бы ей стать простой медар или аслен, лечить людей или изучать бактерии под микроскопом.
Может, лучше уже прямо сейчас сдаться? Наверняка ей пойдут навстречу. Пойти к хессу иль Рою, поговорить…
— Прекрати, - Ашен сжала ее локоть, - хватит чушь нести. Сильных нет. Нет сильных, понимаешь?
— Ну да…
— Это моя мама говорит, - спокойно сказала Ашен. Ивик примолкла. Кейта иль Дор?
— Она всегда говорит, что сильный человек - это тот, о слабости которого знает только он сам.
— Но я не могу, - Ивик заплакала, - понимаешь, Дана вот устала… а я не то, что устала. Я просто про себя знаю, что не смогу. Я всегда была… я не такая, как все, понимаешь? Я хуже всех. Трусливая. Никчемная. У меня все из рук валится…
Мама была права, с ужасом и раскаянием думала Ивик. Она была права, а я ей не верила.
— Я не то, что обычная - я хуже других. И если я сейчас не уйду, то потом вообще будет плохо. Все это всплывет. Все увидят, что я не могу…
Ивик говорила и говорила. Она плакала, хлюпала носом, вспоминала всю свою жизнь - с самой первой ступени, с марсена, - как она всегда отличалась от других, причем в худшую сторону, как ничего у нее не получалось, как она всех подводила… Ашен смотрела на нее с непонятной жалостью. Наконец Ивик замолчала, всхлипывая. Ашен протянула ей платок.
— Спасибо, - пробормотала Ивик, вытирая нос.
— Знаешь что, - задумчиво сказала Ашен, - по-моему, надо попробовать. Все равно надо.
— Ты думаешь? - с сомнением спросила Ивик.
Ашен не возражала ей. Не говорила: ты сможешь, у тебя все получится, ты сильная. Ашен верила Ивик. Воспринимала всерьез.
Может быть, поэтому ее слова и звучали так убедительно?
— Думаю, да, - кивнула Ашен, - комиссия ведь не ошибается. Раз направили, значит у тебя есть коэффициент сродства, ты можешь стать гэйной. Если не получится… Ну ведь весь Дейтрос от этого не погибнет, правда? Будет неудача, ее можно пережить. Так а если ты сейчас уйдешь - вообще всю жизнь будешь жалеть.
Дверь в кабинете психолога вздрогнула судорожно. Потом медленно отворилась. Девочки замолчали, глядя, как Дана появляется в дверном проходе, шагает через порог, оборачивается и говорит что-то, тонкая рука прикрывает дверь, и еще поддергивает ее, чтобы закрыть надежнее.
Дана подошла к подругам. На лице - высохшие дорожки слез.
— Ладно, извините, - сказала она, - столько времени на меня потратили… пошли, нам еще к завтрашнему сочинение писать.
Ивик выросла в субтропиках, в Шим-Варте никогда не бывало снега, а сейчас только что закончился сезон дождей. Квенсен Мари-Арс располагался в умеренном поясе, и впервые в жизни Ивик видела настоящую осень - с золотыми, алыми, рыжими, как в Лайсе, кронами деревьев, с листопадом, и настоящий холод уже давал себя знать. Но во время занятий она почти не замечала того, что творится вокруг. Когда замечать - во время кроссов, когда пот заливает глаза, и думаешь только о том, чтобы удержаться на ногах любой ценой? В выходные первокурсники старались в первую очередь отоспаться, во вторую - наверстать домашние задания.
