"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся

— Это что, настоящее? Тут твоё фото, написано, лейтенант, оперуполномоченный, центральный аппарат. Это что, правда что ли? Сынок, как ты в лейтенанты попал, когда успел? А армия, ты же в ракетном полку служил?

— У вас уже пошли вопросы, на которые я отвечать не могу.

— Молчу, молчу. А ты еще что-то хотел показать.

— Вот мой военный билет, в нем записано, что я комиссован по здоровью. Если будут спрашивать, подтверждайте факт комиссования. В акте комиссии указана причина — язва желудка.

— А на самом деле что у тебя?

— А на самом деле я продолжу служить. Где и в каком статусе, расскажу, когда разрешат. — Шутить, что «у меня там не закрытый, а открытый перелом» не решился.

— И чем ты там будешь заниматься?

— Пап, еще раз повторяю, как только разрешат, я вам скажу. Но будьте спокойны, в тыл к немцам забрасывать не будут.

— Ой.

— Мама, сказал же, не будут.

В понедельник сразу в военкомат за паспортом. Там не удивились, но лицом тетя поиграла, с какого такого заболевания пышущий здоровьем громила комиссован по здоровью. От вопросов удержалась, и ладно. А в душе прямо обидно, я за неё кровь проливал, когда палец порезал, а она бровями крутит перед героем. Эх, сказал бы, да не буду. «Где-то орден купил, нацепил и бахвалишься людям. Сам такой молодой, только совести грамма не будет» — эта песня уже гуляет по Союзу. Я как первый раз её услышал в исполнении нашего даргинца в батарее Управления, чуть с табуретки не упал. У него она звучала чуть иначе, там шел дагестанский речитатив с характерным акцентом и слова: «Где-то орден купил, сам такой молодой, не позорь боевые седины», только барабанного боя не хватало.

Совещание у Чебрикова было не просто закрытым, а очень закрытым. Кроме самого председателя комитета госбезопасности присутствовал его первый зам Емохонов, начальник Второго Управления Маркелов и его заместитель Симоненко.

— Виктор Михайлович, сформированная из сотрудником разных отделов сводная группа смогла свести воедино различные активности, направленные против комитета, и мы можем утверждать, что холодная война против СССР вошла в новую активную фазу. При этом, как и ранее, опереться в противодействии нам не на кого. Аналитическая справка на ваше имя передана лично в руки вашему первому заместителю.

— Что скажешь, Николай Павлович, по существу записки? У тебя было время ознакомиться.

— По-хорошему, надо еще поизучать доказательную базу, но представленный Маркеловым документ выглядит убедительно и очень неприглядно. А самое неприятное, что эта, пока назовем её гипотезой, эта гипотеза объясняет многие факты, которые до этого выглядели единичными.

— Служба у нас такая, возиться в этом самом неприглядном. Маркелов, что можешь добавить такое, чего нет в записке? Или Симоненко послушаем?

— Давайте дадим слово Семену Федоровичу. Он сам недавно руководил Двойкой, людей подбирает всегда грамотных, и сейчас тоже собрал интересную группу.

— Докладываю: спецслужбы социалистических стран фактически попали где-то под контроль, где-то под влияние американской разведки и её сателлитов. Но хуже всего, что и наши республиканские комитеты госбезопасности стали рассадниками двойников. Причем, в некоторых союзных республиках руководители КГБ в связке с секретариатом ЦК компартии взяли курс на противодействие Центру и готовят фактическое отделение республик от страны. Проведенная операция позволила собрать прямые доказательства взаимодействия председателей КГБ республик, в том числе Белоруссии с западными спецслужбами. Доказательства собраны, документы с собой.

— А раньше, значит, боялись докладывать без железной доказательной базы. Тоже правильно. — Чебриков прямо на совещании начал листать страницы поданной папки. — Всё интереснее и интереснее. С сегодняшнего дня докладывать подробно о ходе операции. Потери у нас большие, Маркелов?

— Двое сотрудников погибли при проведении оперативных мероприятий. Но вот засветили мы многих, теперь надо подтягивать из резерва кого-то. И вот еще что, аналитики указывают на недостаточную подготовку оперативного состава.

— А что конкретно им не нравится?

— Стреляют плохо, на операциях ходят строем, действуют стандартно.

— Предложения есть или только критика?

— Переучивать надо, Виктор Михайлович, только времени нет. У меня Симоненко предлагает курсы для действующих сотрудников вести без отрыва от службы. Говорит, есть в штате специалист по шоковому обучению, шаблоны ломает как спички.

— Не у тебя Симоненко, а у нас. Если бы я его не уговорил твоим замом остаться, Семен Федорович бы уже помидоры окучивал и щук ловил. Поработали нормально, предлагаю всех сотрудников, непосредственно участвовавших в операции, поощрить. Представить к очередным воинским званиям, у кого жилищные проблемы, помочь с квартирами. Но негромко, без официальных награждений, рукопожатий. Не будем привлекать внимание. Считай, Емонохов, что получил моё прямое указание. Вот прямо сегодня и займись. Я чувствую, скоро не до награждений будет. Николай Павлович, как наша «Черепаха» себя чувствует?

— Работаем по плану операции, начали консервацию нескомпрометированных сотрудников резерва, уже ограничили доступ коллег из союзных республик к кадровым базам. Проверяем особистов в округах, ведем ротацию.

— Тогда все свободны.

Что делать в Туле три дня, если все дела сделаны в понедельник до обеда, родители весь день на работе, а на стадион идти нежелательно по причине непонятного статуса? С друзьями у меня как-то не складывается в этой жизни. Некий разрыв между биологическим возрастом и ментальным не дает мне искренне привязываться к «ровесникам», а старперы, каким сам был несколько лет назад тоже неинтересны. Вот и получается приятелей много, а друзей нет. Одинокий волк, даже с родителями отношения странные, я их слегка пугаю своими вывертами. И поступками, и речами, и поворотами судьбы. Они подсознательно чувствуют, особенно мама, что нормальные дети так не взрослеют, не работают в обкоме комсомола после восьмого класса, не гоняют на тренировках взрослых как щенят, не становятся лейтенантами госбезопасности в девятнадцать с одновременной комиссацией по здоровью из рядов Вооруженных Сил СССР. Стремный у них ребенок, хоть и свой. Поэтому любят как родного, а с общением проблемы. Впрочем, проблемы в общении с родителями не редкость.

Но мамы, они такие мамы! Нашлось мне занятие на вторник. Оказалось, что моя посылка из Минска дошла в целости и сохранности, вещички мои выстиранные и поглаженные лежат по пакетам, ждут хозяина. Не люблю чемоданы, но никуда не денешься — в них одежда помещается и сохраняется ловчее, чем в картофельных мешках. Всё примерил, выбрал себе одёжу, бельишко, всякую мелочишку… А прошлогодние вещи из доармейского периода все малы, делай, мама, с ними, что хочешь. Кстати, весь домашний скарб из общежития у отца в гараже хранится. Комнату за мной держат, но в ней сейчас кто-то временно проживает. Попаду ли я в неё снова?

Тесно в Туле мне, вот прямо чувствую это почти физически. Так что умотал в столицу утром в среду с легкостью невероятной. На электричке умотал, решил не оригинальничать. До вокзала папа довез, а уже в поезде осенило — вряд ли меня поймут на службе, не пустит охрана в здание с чемоданом. Тогда в гостиницу отвезу, а лучше в камере хранения оставлю на Курском вокзале до вечера.

Так, а кто это на меня так упорно смотрит через два ряда? Да ну, так не бывает! Женьку и не узнать, расцвела, повзрослела, может уже и не Коваленко. Смотрит, явно признала, но подойти или просто кивнуть не решается. Обождите, я же мужчина, мне первому и кивать, и подходить тоже мне. Благо, в электричке свободные места есть, первая электричка в Москву в эту эпоху никогда полная не бывает. Сейчас те, кто в Москве работает, те в ней и живут. Всех обеспечивают как минимум общежитием. Киваю Жене, после улыбки и ответного кивка встаю, забираю с полки чемодан, пересаживаюсь на её лавку.

Глава 26

Москвич не всегда автомобиль

— Здорово! Ты как тут оказался?