"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся

Глава 25

Как бы дембель

«Орленок, Орленок, взлети выше Солнца…» А где мне еще ночевать? В «Интуристе»? Там, где девушки с низкой социальной ответственностью и высокими материальными запросами добывают ценные сведения по заданию кураторов из нашей конторы? Спасибо, не надо. Я даже не говорю о технических проблемах такого заселения, мне морального аспекта достаточно. Хорошо хоть, зарплату с депонента выдали и дали помыться. Короче говоря, к вечеру я был уже вымыт, покормлен и во всем чистом, кроме джинсов второй свежести. Индийские джины покупать моральных сил не хватило. Может зря, чем они лучше польских? Как удобно всегда иметь под рукой несколько комплектов удостоверений личности, убедился в очередной раз. По старой памяти я опять был обкомовским кадром ВЛКСМ, кстати, удостоверение через три месяца просрочится, надо будет думать, что делать.

Категорически потребовал разбудить меня в полдесятого утра на завтрак, еще раз принял душ и обрубился в чистой горизонтальной мягкой кровати. Только сквозь сон продолжал ощущать рывки машины и слышал тихие матюки руководителя операции — вчерашний день не хотел отпускать меня. Завтрашний день мне подарили весь, назначили отсыпным и выходным. Потому и просил разбудить, чтоб завтрак не проспал — самую важную трапезу в первой половине дня. Обед тоже важен, но он ко второй дня половине относится. Номер я забронировал за собой на неделю, и естественно на одно лицо. Еще мне не хватало соседа какого-нибудь. Не стал вдаваться в подробности, всех комсомольцев так уважают или по мне конкретно дали указание, но барышня пообещала и гарантировала одиночество. Мол, еще устану куковать и начну искать общения за неделю. А сама эдак плечиком поводит, чертовка! А может просто я выдохнул и начал о хорошем грезить?

Выходной прошел быстро, я еще раз позанимался бытом в плане одежды и всяких нужных гражданских мелочей. И знаете, что я вам скажу — начал чувствовать неуютную пустоту на левом боку. Походил с кобурой всего ничего, а уже привычка образовалась. Сегодня наконец мне выписали пропуск в здание на площади Дзержинского как еще один признак того, что я на самом деле служу тут, а не являюсь игрушкой, наживкой или шуткой руководства. Даже не знаю, радоваться или печалиться, не планировал я такую карьеру, думал после службы продолжать двигать в массы историческое фехтование. Вот же говорят, аккуратнее надо с Мирозданием общаться. Кто ныл, что турнир по истфеху сейчас как пир во время чумы? Вот Судьба и поменяла тебе поварской колпак на медицинский халат. Угу, а под поварским колпаком шутовского не было? А то, может, я сейчас медбрат с клоунскими бубенчиками на шапочке, может поэтому меня так тепло пациенты принимают, как своего?

Что странно, в этот раз Онегин не стал мне пенять, что я снова притянул неприятности, только теперь уже не к себе лично, а ко всей группе. А так хотелось услышать сакраментальную фразу «этого в поле больше не посылать!» Меня посадили к аналитикам, толи, чтоб под ногами не путался, толи реально надеялись на отдачу. В руки дали пачку переводных газет из США, Британии, ФРГ — мол ройся, вдруг что интересное найдешь. Да вот же оно, как вы все не увидели, вот пятно от селедки на второй странице! Шучу. Вот что реально грустно, мне не сказали, довезли ли наши коллеги пленного живым и разговорчивым; кем оказались мои трупы; что там вообще за расклады образовались. А может и не надо мне это знать, лучше спать буду.

— Жора, ты пока так в «Орленке» и кантуешься?

— Да, товарищ Онегин, так и кантуюсь в гостишке, причем за свои деньги. Мало этого, из легальных документов у меня только военный билет дезертира и удостоверение сотрудника КВД. В смысле НКВД.

— Шутишь, молодец. Нам шутка строить и жить помогает. Военник отдай мне, я его оформлю, как обещали. С жильем решаем, но нужен паспорт, которого у тебя нет сейчас. А в остальном — у тебя есть красная книжечка, она вполне тебе заменит почти всё. Привыкай.

— Как скажете, вы начальство.

— И давай уж как раньше, по именам. Всё-таки фактически ты старше меня, просто маскируешься хорошо. Меня начальник уже попрекает, мол Милославский со своей маскировкой противника с толку сбивает, идеальный оперативник из него вышел. Учись, говорит, на его примере тому, что враг может выглядеть по-всякому и не расслабляйся. Ты у нас теперь учебное пособие по маскировке и противодействию противнику.

— Блин, спасибо вам, конечно, за доверие. Но еще хорошо бы узнать, как моя служба будет дальше протекать? А то вы меня как-то наскоком завербовали в рыцари плаща и кинжала, толком не объяснили ничего. Ты помнишь, как мне книжечку в ресторане вручал? Типа, бери и помни, ты подписался. А я не подписывался.

— Жора, можно поконкретнее формулировать вопросы, а не эмоции транслировать?

— Смотри, я получаю военный билет от тебя с отметкой о комиссовании, еду в Тулу, иду в военкомат за паспортом. Далее что? Прописку в Туле в общежитии не возобновлять? Вы меня в Москве пропишите на какой-то жилплощади? На работу не восстанавливаться в обком комсомола? В «Арсенал» не возвращаться? Или я у вас буду в резерве, и тогда сажусь в Тулу на свою должность?

— А ведь ты прав, я пока не знаю ответов на твои вопросы. Вокруг тебя такая каша заварилась, что некогда было подумать даже. Знаешь, давай сделаем паузу. Ты получаешь в Туле паспорт и не прописываешься пока нигде, возвращаешься сюда. А я у руководства выясню, что они решили.

Как удачно получилось, двенадцатого июля с военным билетом на руках я ехал в троллейбусе с Московского вокзала города-героя Тулы в сторону дома моих родителей. Маленький сюрприз на мамин день рождения! Воскресный день, завтра им на работу, только сейчас понял, что накосячил чуток — родители могли пойти праздновать куда-то в кафе или поехать на природу, или вообще в отпуск уехать — не один я умею внезапно перемещаться по стране. Сделал сюрприз, называется — дверь на замке, ключей у меня нет, мобильника нет, соседей никого не знаю, они меня тоже.

Когда второй час сидения на лавочке подходил к концу, послышался знакомый и родной свист двигателя Запорожца, к подъезду подрулил батя с мамой. Сюрприз! Принимайте сына, родители! Охи-вздохи, обнимашки, ощупывания, пересчет глаз, рук, ног, поцелуи — классическая сцена возвращения блудного сына. Среди всего этого в голову стукнуло: библейский термин «блудный сын» подразумевает не то, что он заблудился, а то, что сын блудил. Блуд, то есть разврат порицаем, но это не повод не обнять сыночка, который нагулялся и теперь будет паинькой. А блудить станет тихонько. Я не такой, я не с блуда, а с рубежей защиты Родины, можно гордиться. Вот бы только как-то маму не напугать штампом о комиссовании по здоровью. Мамы, они всегда почему-то охотнее верят, что всё пропало, чем в то, что всё рассосется само. Видимо, у них не наработана статистика случаев, когда всё само рассосалось. Ладно, пойдем с козырей. Только сначала домой давайте зайдем уже, родители. Я вообще-то голодный. Хочешь привести родителей в чувство, скажи им, что голодный. Тогда приоритеты временно сместятся, а дальше, как пойдет.

— На сколько дней тебе дали отпуск, Жора?

— Мама, не пугайся, всего на три дня. Для оформления некоторых документов.

— Это как, я не понял? Ты не на десять суток как отличник боевой и политической? Что за дела?

— Я вам говорил, что меня перевели, если помните. И говорил, что в секретную часть. Так вот, меня совсем перевели. И часть совсем секретная. И если я вам скажу, а я скажу, то нарушу некоторые инструкции.

— Может не надо тогда? Может, ну его, нарушать?

— Нет уж, родители. Наши семейные отношения и ценности важнее всего, в том числе гостайны. А вы просто будете молчать, чтоб вашего сына не посадили за разглашение.

— Да что ж мы, не понимаем. В балабольстве замечены не были вроде. Решай сам, ты взрослый человек.

— Ну тогда для начала почитайте вот эту книжечку. — Передаю маме удостоверение сотрудника госбезопасности.